Маленькая скандальная история - Алайна Салах

— Для чего, Антон? Чтобы слушать, как ты грустишь из-за проблем с женой?

— Я не грустил. И жилетку из тебя делать не собирался. Просто все это тяжело, понимаешь? Сын постоянно спрашивает: что у вас с мамой? Вероника обвиняет в том, что я испортил ей жизнь.

Я глубоко вздыхаю, понимая насколько устала слушать одно и то же. Понимая, что устала понимать.

— Знаешь, мне тоже тяжело. Находиться между всем этим, не имея ни малейшего понятия, какое место мне отведено в твоей жизни. Весь этот пиздец я бы могла выдержать, если бы понимала, ради чего. Порой складывается ощущение, что ты первый и единственный человек на свете, проходящий через развод. По крайней мере именно так ты все и преподносишь. Я тоже долгое время тоже состояла в серьезных отношениях, которые в один прекрасный день закончились. У нас не было детей, но поверь, от этого мне было не легче. Пожалуй, мне было бы даже проще, зная, что рядом со мной остается кто-то близкий. И ничего… Я это пережила.

К агонии наших умирающих отношений присоединяется забытая боль от расставания с Арсеном, и грудь все сильнее наливается свинцом. По щекам текут слезы. Да и хрен с ним. Сколько можно держаться?

— Ксюш, пожалуйста, не плачь… — Антон утыкается лбом мне в ноги, целует. — Пожалуйста. Прости, что я сделал тебе больно. Я не хотел.

— Да, ты просто хотел получить удовольствие, — всхлипываю я сквозь истеричный смех. — Как и я. И вот такая жопа вышла. Это мне урок на всю жизнь… Не нужно было лезть туда, куда не нужно, и настаивать на разводе. Каждый несет ответственность лишь за себя. Надо было просто послать тебя на хрен, как только поняла, что так, как раньше больше не могу. Решение о разводе должно было быть твоим собственным.

— Получилось, как получилось.

— Я устала, — продолжаю я, не пытаясь стирать текущие слезы. — Пусть ты никогда не был полностью моим, но довольствоваться крохами как сейчас, еще унизительнее. Не зря говорят, что мы часто любим не людей, а свое состояние рядом с ними. Мне с тобой было очень хорошо… Наверное поэтому сейчас так колбасит. Потому что сейчас рядом с тобой я больше не чувствую себя ни желанной, ни особенной.

— Ты для меня…

— Хватит, пожалуйста, — тихонько засмеявшись, я глажу его по волосам. — Надо это прекратить. Выбрал оставаться с женой — так оставайся.

— Мне очень сложно сейчас, потому что я всю жизнь жил с мыслью, что брак — это раз и навсегда, — глухо признается Антон. — Так меня воспитывали. Так жили мои родители.

— Да я понимаю-понимаю, — машинально киваю я, на деле не понимая ни черта. — Каждый выбирает то, что ему ближе. Ты свой выбор сделал. Думал, что вывезешь развод, но вывез. Бывает. Но это ведь не моя проблема, верно? Я тоже достойна жить счастливо, иметь семью и быть единственной и неповторимой. Поэтому сегодня мы видимся в последний раз. Не приезжай сюда, не пиши мне и не звони. Я тоже не буду, как бы ни было плохо. Обещаю.

Антон поднимает голову и смотрит мне в глаза. Я вижу, что плачу не одна.

— Ксюш…

— Знаешь же, что так будет лучше.

Помимо отчаяния, в его глазах есть проблески облегчения. Да, Антон все понимает, и возможно, даже лучше, чем я. Несмотря на то, что мы были вместе сравнительно недолго, я стала важной частью его жизни, которую не так легко отрубить. У него одного сил точно не хватит, и Вероника отлично об этом знала. Поэтому и писала от его имени. Теперь требуется и моя помощь.

— Пойдем, я тебя провожу, — улыбнувшись, я треплю его по голове. — Долгие проводы — лишние слезы.

Антон тяжело поднимается с пола. Я беззвучно реву весь путь короткий путь до входной двери. Продолжаю реветь, когда он, прижав к себе, долго целует меня, прощаясь.

Плачу остаток вечера, окончательно смиряясь с фактом того, что это конец. Больше не будет ни признаний в любви, ни пожеланий спокойной ночи, ни звонков. Теперь уже точно и навсегда.

50

3 месяца спустя

— Слушай, пошли сегодня на концерт? — Не донеся до рта чашку с кофе, Олеся смотрит на меня выжидающе. — Есть билеты, разумеется, бесплатные.

— Какой еще концерт? Не-е… — Я машинально смотрю в телефон, делая вид, что сверяю расписание. Расписание, в котором на сегодня, как и на завтра значится ровно ноль дел. — Мне на работу с утра…

— Тебе каждый день на работу, — перебивает она. — Вот что ты будешь делать после того, как мы с тобой попрощаемся?

— Приеду домой и в первую очередь сниму эту чертову рубашку. — Я оттягиваю пальцем тугой воротник. — Потом схожу в душ и…

— Ляжешь смотреть очередной сериал. Ну, е-мае, Ксения. Успеешь еще диван пропердеть. Тебе же тридцать всего. Золотые годы.

— Да не хочу я, Олесь. Сил нет. Авитаминоз, что ли.

— Короче, Ковач. — Поняв, что по-хорошему со мной не получится, Олеся переходит на приказной тон. — Сейчас берешь ноги в руки и топаешь домой. Надеваешь кофточку посимпатичнее, джинсики в обтяжку. Эту унылую физиономию оставляешь в туалете, и в восемь вечера притаскиваешь на стадион мою некогда веселую подругу. Будем пить пиво и горланить песни.

— Пить пиво? — презрительно морщусь я, в очередной раз признавая Олесин дар убеждения. — Пиво для сопляков. Взрослые тетеньки предпочитают ром.

— Да хоть водку со спрайтом, — фыркает Олеся. — Ты главное приди.

***

Отхлебнув теплый ром с колой, я оглядываю себя в зеркале. Грудь, упакованная в дерзкий пуш-ап, по просьбе Олеси обтягивает та самая симпатичная кофточка — в простонародье майка, джинсы, которые я не надевала со времен университета, плотно облепляют ноги. Надень я водолазный костюм — эффект был бы примерно тот же. Впрочем, сегодня мое отражение мне нравится. Я даже уложила волосы и накрасилась, чего не делала примерно месяц. Да и для чего? С утра до вечера я провожу на работе, где помимо уборщицы, заходящей вымыть пол, меня никто не видит. Новый начальник предпочитает общаться в мессенджере, либо по телефону, планерки проводятся раз в месяц. Несмотря на то, что новая работа мне по душе гораздо больше, чем предыдущая, и к тому же, прекрасно оплачивается, надо признать, что она невероятно скучная.

«Выезжаю», — печатаю я одной рукой, пока второй продолжаю вливать в себя остатки сладковатого пойла, призванного зарядить меня «концертным» настроением. Хорошо, что в