Красивым жить не запретишь - Галина Куликова

— Нам нужно встретиться и кое-что обговорить.

— Что, например?

— Например, как сделать так, чтобы Вован Юханов ничего не узнал о вашей ночной вылазке.

Кроссвордист покашлял, вероятно, выгадывая время, после чего неохотно сказал:

— Уговорили. Мы встретимся. Где и когда?

— Сегодня. Сейчас. Приезжайте в бар «Круглый апельсин», мы к вам подсядем.

— Господи, где это? — всполошился кроссвордист.

— Двигайте в сторону кинотеатра «Прага», там найдете.

— Я не знаю, где «Прага»! — запротестовал было Луканов, но Женя безжалостно повесила трубку и довольным голосом сообщила Мартынову:

— Он приедет.

— Собственно, мы можем отправляться домой, — сказал тот. — Теперь, надеюсь, Скобкина его не упустит.

— Нет, — не согласилась Женя. — Нам надо отследить процесс. Все-таки Ира в настоящее время работает, мало ли что? Вдруг придется его задержать на некоторое время?

— Слушай, а тебя пускают в бары в таком виде? — небрежно спросил Мартынов, усаживаясь за руль.

— Конечно! — махнула рукой Женя. — Меня принимают за парня. А мужчинам, как ты знаешь, прощается самый убогий внешний вид.

«Значит, она в курсе, что выглядит убого, — подумал Мартынов. — В чем же дело? Даже если у нее мужские наклонности, можно иметь гардероб совершенно другого качества». Впрочем, распространяться на эту тему вслух он не стал. В голову ему пришла новая мысль: «Откуда, интересно, Венька узнал, что его подруге не нравятся мужчины? Возможно, он сам это проверял?» Мысль ему не понравилась, поэтому он постарался от нее отмахнуться.

— Вон бар, видишь? — подпрыгнула на сиденье Женя. — Поворот проехали!

— Не беда, вернемся. Все равно мы явились раньше жертвы.

— Это Луканов-то жертва? — возмутилась Женя.

— Правильнее сказать, дичь. На него ведь Скобкина собирается охотиться.

— Только потому, что мы ее попросили! — вступилась за Иру Женя.

— Ах, ну да, прости! Она ведь почти твоя родственница!

— Это не так. — Женя скорбно опустила уголки губ. — Дядя Георгий ни за что ее не признает.

— Это тот самый дядя, который устроил мне выволочку?

— Тот самый. Кроме того, у Яна есть официальная невеста.

— Почему она его не ищет вместе с тобой?

— Кто, Шмелева?! Да глаза б мои ее не видели!

— А у невесты не было желания избавиться от женишка? Может быть, она влюблена в другого, а злой папа заставляет ее сделать хорошую партию?

— Да ты что! С такой-то внешностью и отказаться от Яна?!

— Любовь зла, — предупредил Мартынов. — Возможно, ваша Шмелева положила глаз на своего шофера или телохранителя. Папаша ведь у нее богат?

— Да-а…

— Богатые наследницы обожают путаться со своими шоферами и телохранителями.

— Ты думаешь, Яна убили из ревности?! Какой-то вшивый шофер или не менее вшивый телохранитель?

— А что, тебе такой вариант не приходил в голову? Ведь ты сама говорила, что к бизнесу исчезновение твоего двоюродного брата не имеет никакого отношения!

— Версию со Светой Шмелевой надо хорошенько обдумать, — пробормотала Женя. — Напомни мне заняться этим завтра.

Они одновременно выбрались из машины и плечом к плечу двинулись в направлении «Круглого апельсина».

— Мне как, держать тебя под руку, или ты изначально будешь изображать мальчика? — спросил Мартынов, глядя на Женю сверху вниз.

— Можешь держать меня под руку, — разрешила Женя. — А там пусть нас принимают за кого хотят.

— Ну уж нет, — возмутился Мартынов. — Еще не хватало, чтобы на меня косо смотрели!

Он демонстративно засунул руки в карманы и первым протиснулся в дверь. В баре оказалось на редкость уютно и вкусно пахло кофе.

— Хочешь есть? — поинтересовался Мартынов. Женя, которая по пьянке отдала Пончику все свои сбережения, неопределенно пожала плечами. Ей не хотелось заводить разговор о деньгах и извиняться за то, что платить придется Мартынову. Однако тот мгновенно обо всем догадался.

— Я угощаю, — примирительным тоном сказал он. — Нам ведь надо как-то маскироваться! Не можем же мы просто пялиться друг на друга!

Женя ничего не имела бы против подобного времяпрепровождения. Она могла пялиться на Мартынова сколь угодно долго, и это вполне заменило бы ей ужин. «Кажется, я начинаю понимать, отчего влюбленные худеют, — подумала она. — Им просто не до еды».

Впрочем, когда принесли заказанный Мартыновым кофе и целое блюдо сладостей, у Жени мгновенно потекли слюнки.

— Я сладкоежка, — призналась она. — Теперь меня вряд ли остановишь.

— Я не собираюсь тебя останавливать! — покровительственно улыбнулся Мартынов. Кажется, ему нравилось выступать в роли благодетеля.

— Тогда прошу тебя, лишь только почувствуешь, что я не отвечаю на вопросы, бей меня по рукам.

В тот момент, когда впервые тренькнула гитара и Ира Скобкина появилась на сцене, в зал как раз вошел красавчик Луканов. Сейчас он был в вельветовых брюках и темно-коричневом свитере.

— Внимание! — предупредил Мартынов. — Объект занимает столик неподалеку. Надеюсь, музыка помешает ему нас слышать.

Ира Скобкина начала первую песню, не сводя глаз с порученного ей кроссвордиста. Он же как назло вообще не смотрел в ее сторону. Курил и то и дело поглядывал на часы.

— Надо что-то делать! — забеспокоилась Женя. — Тут такая высокая сцена, что Ира не сможет спуститься в зал во время пения, чтобы обнять его или заглянуть в глаза. А этот тип не обращает на нее никакого внимания!

— Ладно, — заговорщическим тоном сказал Мартынов. — Придется исправить положение.

— Что ты хочешь сделать?

— Создать вокруг певицы ажиотаж, — подмигнул тот. — Жди меня здесь, никуда не уходи. Не хватало мне еще о тебе беспокоиться.

Женю словно толкнуло в грудь мягкой волной. Он будет о ней беспокоиться! Это просто волшебство какое-то…

Ира Скобкина пропела еще одну песню, изо всех сил стараясь произвести впечатление на публику. Мало кто остался равнодушен к ее телодвижениям. К сожалению, среди этого малого количества мужчин был и Луканов. Он по-прежнему смотрел попеременно то на вход, то на часы.

Женя положила в рот еще одно рассыпчатое пирожное, слизнув с пальцев крем, когда услышала ропот, прошедший по залу. Подняв голову, она увидела Мартынова, который свалил к ногам певицы не правдоподобно огромный букет цветов. Публика зааплодировала Раздались одобрительные возгласы.

Луканов наконец-то соизволил обернуться. Сначала повернулась только его голова, потом и весь корпус. Женя поняла, что увиденное его заинтересовало. Он даже развернул стул, чтобы без помех наблюдать за сценой.

— Победа! — шепотом заявила Женя, когда Мартынов возвратился за столик. — И как эта идея с букетом пришла тебе в голову? Гениально!

— Ну… Мне просто захотелось преподнести Ире цветы, — небрежно ответил тот. — Она, безусловно, заслуживает поощрения. Я подумал, что, порадовав ее, заодно привлеку к ней внимание кроссвордиста.

— Что ж, поздравляю, — чуть холоднее сказала Женя. — Кажется, этот тип уже забыл о том, зачем он сюда пришел. Мы спокойно можем двигать домой.

— Подожди, — не согласился Мартынов. — Мне хочется послушать весь репертуар.

Пирожные больше не казались Жене такими вкусными, как в самом начале. Она вяло отметила, что Луканов, едва только музыканты собрали инструменты, подошел к Скобкиной и стал усердно ей улыбаться, о чем-то оживленно болтая. Потом, активно поощряемый, нырнул следом за ней за бархатную портьеру.

«Ах, как ловко справляется она со своим заданием! — с завистью подумала Женя. — Мужчины словно привязаны за нитки к ее рукам. Одно движение нежным пальчиком — и они делают то, что она захочет».

— Надо пойти на улицу и немного понаблюдать из машины за тем, как будут развиваться события, — сказал Мартынов, прерывая Женин поток сознания.

— Ты сомневаешься в Ирине?! — искренне возмутилась она. — Сам же видишь — она высший класс!

— Я не то чтобы в ней сомневаюсь, я просто опасаюсь того, что Луканов слишком измучен поездками и сбежит раньше времени просто от недостатка сил. Кроме того, ты ведь помнишь, он обожает старых теток. Ира же молода и прелестна.

«Неужели никто никогда не скажет так обо мне: молода и прелестна»? — подумала вдрызг расстроенная Женя. Она пристегнулась ремнем безопасности и уставилась в переднее стекло.

— Давай поиграем в города, чтобы не скучно было, — Предложил Мартынов, очевидно, считавший Женю ребенком — переростком.

«Сама виновата! — подумала она. — Резалась ведь с ним в морской бой почем зря».

— Ладно, — вслух сказала она. — Играем. — А про себя подумала: «Ты еще будешь корчиться в конвульсиях в самом финале». — Я начинаю. Алма-Ата.

Скобкина и Луканов вышли из бара в одиннадцатом часу вечера.

— Послушай, он садится в ее машину! — забеспокоилась Женя.

— Ну и что? Сейчас они поедут к ней и до утра не вылезут из постели.