Гоблины в России (СИ) - Алексей Молокин

— Урукхай! — опять взревел Великий Орк.

— Урукхай! — отозвался молодой басок из темноты.

А справа и слева в круг света уже вступили другая женщина и другой гоблин, и опять Великий Орк взревел:

— Урукхай!

Так продолжалось до тех пор, пока патронташ на поясе Парфена не опустел, а вокруг талии идола не образовался целый пионерский костер из отчаянно сыплющих искрами гоблинских факелов.

— Урукхай! — Ревели уже все собравшиеся. — Отдай огонь своей юности! Отдай! Отдай! Отдай!

Объятый пламенем Парфен грозно возвестил на всю округу медным колокольным голосом:

— Кончено!

И официальная часть закончилась, Великий Орк шумно утер трудовой пот с широкого лба и, на ходу снимая церемониальный золотой передник, направился к отдельному столику, за которым его дожидался какой-то тощий, размалеванный с ног до головы светящимися полосами субъект. Среди гостей проворно забегали хоббиты-официанты, у ног истукана, на радость публике и Парфену, принялись извиваться и струиться профессиональные стриптизерщи-эльфийки. Из кустов стали выползать счастливые молодые гоблины со своими подружками, впервые использовавшие дарованную Урукхаем мужественность по назначению.

— А с кем это там Великий Орк? — полюбопытствовал у пробегавшего мимо хоббита любознательный Василий.

— Его Грозность изволят с Вождем Черных Карачунов беседовать! — шепотком объяснил хоббит. — Небось, опять пари держать будут, ох, и жулик же этот карачун, даром, что туземец! Но наш Великий по части выпивки покруче будет, так что, пары-другой жен вождь таки лишится. Ну да, у него их много, не обедняет!

— Скажи-ка, любезный, а чего это здесь все по-русски разговаривают? — спросил официанта Даниил. — И Абдулла, и ты вот, и вообще все?

— Как это, по-русски? — изумился в свою очередь хоббит. — Мы по-своему разговариваем, по-междуземски.

— А кажется, что по-русски! — восхитился Иван. — До чего же похоже получается!

— Так ведь Междуземье же за углом, мать твою гладь! — объяснил официант и почесал мохнатую щиколотку, торчащую из штанины с атласным лампасом. — Еще чего-нибудь желаете? Горячее заказывать будете?

Тут у столика появилась широкая рожа, цвет которой распознать было невозможно из-за высокохудожественных татуировок, покрывавших все тело ее обладателя.

— Спорим на жену, что тебе меня не перепить? — вежливо обратилась рожа к Даниилу, признав в нем старшего.

— Нет у нас жен, — ответил за брата Иван. — Не на что нам спорить?

— Возьми напрокат у кого-нибудь, и давай соревноваться! — не отставала рожа. — А то уважать не буду!

— А ты кто, собственно такой? — спросил задетый Даниил. — Впервые он почувствовал себя неполноценным оттого, что был холост. Раньше все было с точностью наоборот.

— Я — черный карачун! — гордо сказал черный карачун. — И у меня достаточно жен, чтобы одолжить тебе пару другую для спора. За деньги, конечно. Деньги-то у тебя есть?

— Есть! — неосмотрительно вякнул Даниил, и сам об этом тут же пожалел, потому что карачун немедленно выволок невесть откуда пару зловеще раскрашенных созданий и подтолкнул их к столу. В хулиме он их прятал, что ли?

Даниил, вздохнув, отделил от пачки несколько купюр и протянул их карачуна. На этот раз было видно, что все свое богатство карачун носит именно в хулиме, потому что купюры буквально канули в эту часть гардероба карачуна, представляющую собой не то продолговатую высушенную тыкву, не то кабачок, привязанный веревочками к талии.

— Эх, не добрались, видно до вас еще русские туристы! — сказал Даниил. — Ну, давай, посмотрим, на что ты способен!

— Брось, Данька, не заводись, зачем тебе лишние жены? — попытался образумить братца Иван.

— Так ведь задарма же, — Даниил покосился на одолженных жен. — Вон какие ладные карачуночки, у нас в Растюпинске таких и не видывали.

— Бесплатные дамочки бывают только в мужеловке, — назидательно промолвил Василий и принялся наигрывать на гуслях что-то безразлично-веселое.

Несмотря на худобу, карачун, как выяснилось, был способен очень и очень на многое, но все-таки тягаться с природным россиянином, да еще уроженцем Растюпинска, по части потребления горячительных напитков, ему было рановато.

Поэтому через пару часов Даниил оказался счастливым обладателем двух чумазых милашек, цвет кожи которых определить в темноте не представлялось возможным из-за толстого слоя смешанной с каким-то маслом разноцветной краски.

— Н-да, похоже, продукция компании Лореаль де Пари не пользуется особой популярностью у карачунов, — прокомментировал Василий, разглядывая хихикающих красоток. — Сказано, не вкушайте плодов греха, не помыв их, как следует.

Любезный, — окликнул он пробегавшего мимо хоббита. — А нет ли у вас при клубе сауны? Или бассейна?

Любезный мотнул головой куда-то в сторону, вскинул на плечо поднос, уставленный тарелками и, сверкнув волосатыми пятками, ускакал в сторону столика Великого Орка.

Даниил, пошатываясь, взял выигранных женушек под локотки и повлек в сторону бассейна, весело отражавшего огни разноцветных фейерверков, взметнувшихся как раз в этот момент над саванной.

О, если бы братья знали, что простое купание в бассейне пары замурзанных черных карачунок, является для всего племени страшным оскорблением, караемым даже не смертью, а скармливаниям преступника тем самым женщинам, которых несчастный так неосмотрительно помыл, ну, и их немытым подружкам, разумеется. Так что, быть бы Даниилу поданным к дамскому столу с ананасом в зубах, если бы не природное везенье и заступничество Медного Пафена.

Кстати, в отмытом виде карачуночки оказались стройненькими блондиночками ни дать, ни взять Мэрилинки в молодости, только гораздо натуральнее и аппетитнее. Между прочим, парадоксальность обычаев племени черных карачунов заключается еще и в том, что ценность свежевымытой женщины в племени многажды возрастает, а вот мойщик немедленно отправляется на кухню в качестве продукта.

Но простодушный Даниил, разумеется, ничего не знал о местных традициях. Да и откуда ему было знать-то? О нравах и обычаях Черных Карачунов вообще никто ничего не знает, и не узнает, если конечно автору не взбредет в голову эти нравы описать, а ему, увы, пока что ничего подобного не взбродит. Хотя, может быть, зря. Хорошая глава могла бы получиться.

В общем, когда протрезвевший Даниил вынырнул посередине бассейна, подобно некому левиафану, а за ним словно пара афродиток из благоухающей пены «Пальмолива» появились свежеотмытые красотки, водоем оказался оцеплен воинами племени, потрясающими здоровенными копьеметалками. Намерения у воинов были самые, что ни на есть серьезные.

Даниил, подсмыкнув трусы, по дюралевой лесенке выбрался из бассейна и нос к носу столкнулся с вождем Черных Карачунов, прервавшим по такому случаю свой поединок с Великим Орком.

— Миссионер! — провозгласил вождь и ткнул пальцем в грудь братца Даниила, едва не опрокинув того обратно в бассейн.

Надо сказать, слово «миссионер» на языке карачунов эквивалентно слову «пища», а может быть просто «говядина», но это уже детали. Бедного Даниила немедленно схватили за руки и за ноги и поволокли в сторону здания клуба. Надо сказать, Черные Карачуны частенько пользовались котлами и электроплитами элитного клуба «Урукхай» для приготовления своих национальных блюд, особенно из скоропортящихся продуктов. Абдулла даже приветствовал такое сотрудничество, клубу это добавляло экзотики и таинственности, а главное в этом был экстрим! А какой богатый турист не любит безопасного экстрима?

Когда процессия проходила мимо Медного Парфена, внутри последнего раздался недовольный гул, после чего страшный голос бывшего полового беспризорника произнес:

— Немедленно отпустите маво слугу, а не то я вам все хулимы поотрываю, вместе с тем, что в них находится!

Испуганные карачуны, среди которых, кстати, были и сияющие чистотой жены Даниила, замерли, но добычу тем не менее, не бросили.

— Ослобоните, корешка моего, говорю! — заревел Парфен, и погасшие было факелы на его поясе, разом полыхнули страшно и гневно. — И девок этих сюда давайте, я их забираю!

Тут орки и прочие благородные гоблины, включая заполучившую половую зрелость молодежь повскакивали из-за своих столов и с угрожающим ворчанием обступили карачунов. И случиться бы этой ночью смертоубийству, взаимному истреблению и обоюдному геноциду, если бы на поляну не выступили вождь племени в обнимку с Великим Орком.

— Ну, чего расшумелись? — добродушно произнес вождь, обращаясь к воинам. — Али вина мало?

Воины потоптались немного, потом выдавили из своих рядов давешнего Даниилового собутыльника-соревнователя, который, путаясь и время от времени порываясь рассказать неприличный анекдот, кое как прояснил ситуацию.