Изобретение (СИ) - Линн Ико
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В один из выходных Л удалось добраться до Сода, чтобы навестить его. Л давно следовало снова переехать сюда, однако он до сих пор почему-то медлил.
Он решил поделиться с отцом своими намерениями по окончанию работы в Eternal, и Форстер-старший, после паузы, произнес:
— Л, все решения должны оставаться за тобой, но я хочу, все же, дать тебе совет. Ты должен понять — что бы тебя ни заставляло остаться здесь, ты не должен этого делать. Ты ни в коем случае не должен бросать свои истинные желания и стремления. Я уверен, что ты знаешь, как продолжить постройку ракеты и успеть в срок. — он вздохнул и продолжил: — Основная цель моей жизни всегда заключалась в том, чтобы ты добивался своего. И благодаря своему упорству, своему трудолюбию ты стал таким, какой есть. Прошу тебя, не убивай в себе того, кем ты являешься, Л. Я знаю, что ты сможешь сделать так, чтобы наши с тобой жизни не были прожиты зря.
Л не знал, что ему ответить.
Неужели он сможет последовать словам отца?
Сидя в самолете на пути в столицу, Л бросил мимолетный взгляд в иллюминатор. К его удивлению, слой облаков немного рассеялся, открывая поверхность земли. Воздушное судно проходило над Срединными горами, как раз над теми местами, где год назад их застало землетрясение, и с высоты он увидел колоссальные масштабы разлома.
Удивительно, как они сумели выжить тогда, в этих адских условиях. Холодок пробежал по его спине, когда он представил, как Люси ползла по этим скалам одна, навстречу неизвестности, когда ее пытался поймать целый мир.
Почему она не сдалась тогда, не вернулась за решетку? Что двигало ею?
Она боролась за свою жизнь и свободу своего отца. Она так же, как и Л, пыталась понять, зачем она здесь.
А он решил отступить.
Неужели он бросит все, чего достиг таким трудом и даже не попытается искать ответы? Неужели он превратится в типичного городского жителя, выполняющего свой ежедневный обряд и не желающего совершить нечто большее?
Облака снова сгустились, когда самолет подлетал к Аврогу. Город будто стал еще тяжелее и мрачнее, он, казалось, слился с тучами, превратившись вместе с ними в однородное серое пятно.
Л шел пешком по грязным заснеженным ночным улицам, считая бессмысленным ожидание редкого транспорта.
Обычно оживленный даже ночью Аврог сейчас будто вымер, и все вокруг казалось каким-то необъяснимо враждебным. Город, словно некое чудовище, вытащил свои черные щупальца и обвивал каждого прибывшего сюда.
Шел мелкий снег. Ветер усиливался, раскатывая мусор. Торчащие стальные прутья на заброшенном строящемся здании бросали на бетонные стены длинные черные тени. По стене бился, колыхаясь на ветру, оголенный провод.
Перед взглядом проплывали пустынные, тускло освещенные переулки, насквозь пропахшие сыростью и мочой. Над головой возвышались черные, покрытые копотью мостовые, с которых капала грязная вода. По железной дороге грохотала темная пустая электричка.
Мимо Л молча проследовала группа людей. Бросив на него косые взгляды, они оставили за собой горький запах табака.
Л становилось не по себе. Поежившись и ссутулившись от пробирающего ледяного ветра, он ускорил шаг, кусая обветренные губы.
Он проходил мимо одной из разрисованных граффити стен, когда его внимание привлек приклеенный к ней, среди прочих, плакат. Л бы прошел мимо, если бы не заметил на этом листе фотографию с ним самим и Люси, сделанную в Центре управления полетами. Под снимком крупными буквами была выведена единственная надпись:
КТО ПРОСИЛ ИХ ЭТО ДЕЛАТЬ?!
Л несколько секунд смотрел на плакат, а затем быстрым шагом двинулся прочь.
«Пора убираться отсюда».
* * *
Перед его двойником стояла очередь из сотрудников в столовой. Люди делали заказ, выбирая блюда им по душе.
Что заставляет человека принять определенное решение?
Л был уверен, что он способен влиять на выбор людей. Он не имел ни малейшего представления, как это возможно, но попытался на время забыть все свои вопросы.
Вот стоит полный мужчина — насколько помнил Л, один из начальников отдела информационных технологий. Рядом с ним — несколько его коллег. Он в шаге от своего выбора, он готов сделать свой заказ. Но тут он резко отводит взгляд в другую сторону.
— Чай, пожалуйста, — донесся его голос до Л.
— Билл, ты стал пить чай? — удивленно спросил его коллега.
— Да, что-то вдруг захотелось…
Может быть, это просто совпадение, и надо переключиться на кого-то еще…
— Л.
Вот следующий в очереди заказал то, что приказал ему взять он…
— Л, ты плохо выглядишь. Ты не болен?
Он встрепенулся и посмотрел на сидящую напротив него Энн. Ее взгляд выражал беспокойство.
— Нет. — Л буквально заставлял себя говорить. — Я в порядке.
— Я понимаю, эта работа может длиться вечно. — Энн надкусила круассан и сделала глоток из чашки. — Но пойми, мы не сможем как-то повлиять на этот процесс. Это огромный механизм из тысячи людей, и не только от нас зависит продвижение проекта.
— Да, конечно, — мысли Л снова ушли в прежнее русло.
Он хотя бы может попытаться внушить им…
— Ты видела эти плакаты? — протянул он, не глядя на собеседницу.
— Да. Тебе сейчас лучше быть осторожнее. Назревает протест, и ты являешься для них отнюдь не героем.
— Когда я улечу, они уже не смогут меня достать.
* * *
Последующую неделю Л регулярно выискивал людей: начальников Eternal, сотрудничающих с ними компаний — тех, кто мог повлиять на спонсирование проекта. Достаточно было лишь, чтобы он их видел — и новая, чужая мысль, мысль Л появлялась у них в головах.
Он понимал, что своими действиями может нарушить всю экономическую систему, однако желание завершить начатое было непреодолимо. Он буквально заставлял всех заниматься только фотонной ракетой.
Сначала Л старался увидеть того человека, которому хотел внушить мысль. Затем он понял, что может не тратить так много сил: ему достаточно было стоять за несколько километров от «жертвы», чтобы было видно здание, в котором она находилась. Его двойник попадал внутрь, находил комнату, где сидел нужный ему человек, и пробирался в его сознание.
Л чувствовал, что он уже давно перестал быть тем, кем был раньше, кем был год или даже месяц назад. И несмотря на всю кажущуюся абсурдность всего, что с ним происходило, на его помешательство, ему продолжало это нравиться.
Ему
