S-T-I-K-S. Пройти через туман (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович

— Поджарило? — не зная, что сказать в ответ, переспросил у собеседницы.

Ильинична потёрла пальцем переносицу, словно хотела поправить очки.

— Да. Я нисколько не преувеличиваю. Электрический разряд зажарил мутанта до хрустящей корочки, как на электрическом стуле.

— Ааа… из какого места на теле вылетел этот… Хмм… Молния, в общем?

— Я была за спиной у кваза, — сообщила Дарина, — Видно было плохо. Вспышка и в глазах потемнело, а когда я проморгалась, ты был без сознания, а Акс… Он был как сгоревший стейк…

Какое-то время я стучал ложкой по котелку, выгребая самое вкусное. Самым странным было то, что желудок требовал ещё. Нет. Покушать-то плотненько я всегда очень любил. Умел, практиковал, но вот чтобы в одно лицо умять целый котелок супа и быть не прочь съесть ещё столько же — это уже не мой уровень. Похоже, я действительно изменился. Кстати, об этом…

— Дарина Ильинична, с электричеством всё более или менее понятно. Верней ничего не понятно, но я подозреваю, что это Дар Улья, а что вы говорили о каких-то переменах во мне?

Я заметил, что глаза свирепой пенсионерки снова на мокром месте.

— Ну-ну… Полно вам! — попросил я пожилую женщину, — Дайте мне лучше ещё что-нибудь пожевать.

Она покопалась в моём рюкзаке и обнаружила там пару банок тушёнки, которые я стал поглощать, даже без предварительного разогрева.

— Ты становишься, как Акс, — огорошила меня Дарина, — Твои волосы выпали. Кожа стала как у заражённых и самое главное — глаза…

— Что с ними? — застыл я с открытым ртом.

— Они… Они, — она не удержалась оттого, чтобы снова не пустить слезу, — Они как у охотника за головами.

Пришлось отложить банку тушняка и снова применить обнимашечную терапию. Пока пенсионерка плакала у меня на груди, провёл по лысому черепу. Мой роскошный конский хвост — его больше не было. Даже щетина исчезла. Подбородок был непривычно тяжёлым. Мне всегда казалось, что моя нижняя челюсть могла бы быть и потяжелей, вот и сбылась мечта, блин! Потрогал пальцем зубы. Увеличились, стали крупней. Дела…

На ощупь поискал брови, но обнаружил только разросшиеся надбровные дуги.

Посмотрел на саму руку. Кожа действительно изменила свой цвет, который сместился к серому. Шкура стала словно какой-то дряблой, вялой. Весь подкожный жирок ушёл. Зато теперь под ней видно каждое мышечное волокно, каждое сухожилие, каждую вену.

Обнимающимися нас и застали заражённые. Мы их сначала услышали, а только потом увидели. Звуки шагов. Сначала подумал, что вернулись Влада и Аня, но вряд ли они стали бы бегать босыми, а шлепки голых ступней по бетону отчётливо были слышны.

Временная база была обустроена в подвале промышленного здания, вероятно, в соседнем кластере, где я разглядел недостроенный завод. Это было почти идеальное место, прежде всего, из-за того, что заражённым тут нечего делать. Какой смысл им тут обретаться, если пищи нет? Правильно. Никакого.

Заражённые спрыгнули через технологические отверстия в потолке, которых было не так чтобы много, но присутствовали они в каждом цехе. Я их определил, как матёрых бегунов. Они всё ещё походили на людей, но стремительно теряли облик хомо сапиенс. Серая, почти цвета мышиной шкуры, кожа, бугрящиеся мышцами тела. Волосы на голове практически не оставалось, зато на затылке споровый мешок разросся до размеров крупного мандарина. Из одежды остались лишь неузнаваемые лохмотья на верхней половине тела. Ниже пояса оба были голыми. Ногти на руках превратились в подобия уплощённых когтей. Челюсти также уже начали трансформацию, зубы увеличились. Возникло ощущение того, что я смотрюсь в зеркало, которое показывает мой облик в недалёком будущем.

Стрелять очень не хотелось. Где два заражённых, там может быть и больше. Я вытащил нож из ножен на поясе Ильиничны и отодвинул женщину себе за спину. Если получилось с Аксом, может, и сейчас получится ударить этих двоих молнией, но с активацией дара возникли проблемы. Как я ни пыжился изобразить из себя Зевса, у меня ничего не выходило.

Заражённые, увидев движение, заурчали отвратительным дуэтом и синхронно бросились на нас, а я бросился на них. Ничего не оставалось, так как надо было не подпустить заражённых к пенсионерке. С первым бегуном мы столкнулись на половине пути. Пытался попасть ему ножом в висок, но моё тело подросло, моторика была непривычна, в итоге удар получился смазанным. Нож засел в шее бегуна, вопреки моему боевому опыту, тварь не сдохла и даже не сильно утратила подвижность. Любой человек с охотничьим ножом в шее взгрустнул бы так или иначе, а этому всё равно. Я не уставал поражаться живучести заражённых.

Удалось взять его на захват и с силой бросить на бетонный пол. На этот раз бегун проникся. Было видно, что бросок со всего размаха выбил из него всю решимость, но я уже знал, что это продлиться даже не минуты, а намного меньше. Пока я возился с первым, на меня навалился второй. Сильный, цепкий, очень голодный и целеустремлённый. Мы покатились со вторым в партере. Чтобы защитить горло от аномально увеличившихся зубов, пришлось подставить предплечье. Вспышка боли вспыхнула в мозгу одновременно со стуком приглушённого выстрела СКС.

Перевернул заражённого на лопатки и принялся без выдумки того забивать. Я и представить не мог, что во мне накопилось столько гнева.

Краем глаза заметил, что свирепая пенсионерка добила из карабина с глушителем первого бегуна, после чего с упоением отдался избиению укусившего меня гада. В глубине души, понимал, что заражённый ни в чём не виноват. Это обычный обыватель вроде меня, которому просто повезло меньше. Возможно, этот мужчина ходил в офис на работу каждое утро, добирался потом домой по пробкам, обеспечивал семью, был примерным мужем, отцом, семьянином. Может, совсем наоборот, это сегодня освободившийся из мест лишения свободы мошенник. Главное одно — он этого не заслужил, кем бы он ни был в той жизни. Но поделать ничего не мог. Раздражение и напряжение последних дней вылилось обильным потоком на эту кусачую тварь. Стравив пар, я принял знакомый тесак Акса, от Дарины Ильиничны и проткнул им споровый мешок ещё трепыхавшегося матёрого бегуна. Ещё через пару минут мы стали богаче на три спорана.

Неожиданно вспышка гнева дала мне оценить возможности преобразовавшегося организма. Сила и выносливость возросли. Насколько пока сказать сложно. Реакция, по внутренним ощущениям тоже увеличилась, вроде бы незначительно. Однако всё в купе давало возможность противостоять в рукопашной двум матёрым бегунам.

Порванное предплечье беспокоило и болело, но Ильинична залила его мне перекисью водорода и перевязала. Благо медикаментов в первый день я намародёрил изрядное количество. Честно говоря, сам бы я ограничился тем, что просто промыл бы рану. В Улье все повреждения заживают лучше, чем на дворовой псине. Был бы живун в достаточном количестве. Но, видимо, пожилой женщине требовалось за кем-то ухаживать, и я позволил ей это, хотя на месте не сиделось. Организм после недавней схватки был накачан до бровей адреналином, который просился наружу. Тело требовало действия. И больше всего мне хотелось найти Аню с Владой и всыпать им горячих. Зачем они сунулись в только перезагрузившийся «тихий»? Понятно, что запасы пищи заканчиваются, но это явно не стоит такого риска, чтобы соваться в городской кластер, где с часа на час всё население начнёт обращаться. Кроме этой опасности существовала и куда более существенная, с соседних кластеров могли и обязательно подойдут развитые заражённые. Вспомнить хотя бы рубера, с которым я и Аня свели знакомство в первый же день пребывания в Улье. Все эти нехитрые мысли я изложил свирепой пенсионерке, пока та бинтовала моё предплечье. Ильинична внимательно и молча выслушала всё, а потом сказала:

— Сокол мой, я тебя понимаю. Ты беспокоишься об Ане, да и достоинства Славки налицо…

Худенькая пенсионерка изобразила руками на себе объём третьего размера достоинств Влады. Не обошла вниманием и бёдра студентки.

— Но ты только что встал на ноги, а валялся в коме без малого пять дней. К тому же представь, что встретишься ты по пути с кем-то как Акс. И снова сработает твой дар. Предположим, ты победил, но мы были рядом и оттащили тебя сюда, а потом пять дней ухаживали, чтобы ты не врезал дуба, — она тяжело вздохнула и покачала головой, — А теперь представь, что ты был один.