В постели с тираном 2. Опасные связи - Диан Дюкре

Семнадцатого января 1991 года в небе над Ираком появляются американские бомбардировщики. Начинается операция «Буря в пустыне». Узнав о том, что Соединенные Штаты отправили войска на помощь Кувейту, Саддам негодует по поводу такого, как он считает, предательства. Президент укрывается в одном из своих дворцов.

Вечером первого февраля 1991 года американцы в очередной раз бомбят Багдад, постепенно превращая его в руины. Саддам, пытаясь добраться на автомобиле до бомбоубежища, попадает в аварию. Личный врач Хусейна, прибыв посреди ночи в больницу, видит, что Хусейн бледный и весь в крови: его автомобиль столкнулся с другим автомобилем в темноте, в которую погружается город во время американских авианалетов. У Саддама изранено лицо: под левым глазом виднеется глубокий до скуловой кости порез. Порез есть и на подбородке (усы, к счастью, не задеты). А еще подушечка одного из мизинцев держится на одной лишь коже. Врач производит операцию под местной анестезией, стараясь выполнить выдвинутое Саддамом одно-единственное требование – не накладывать повязок на лицо. «Понимаете, я завтра встречаюсь с Примаковым, и мне не хотелось бы выглядеть израненным на фото, которые будут транслироваться телевизионными компаниями всего мира». Президент Ирака не должен выказывать ни малейших признаков уязвимости, а особенно перед членом Президентского Совета СССР, занимающимся в этом Совете вопросами внешней политики.

Однако Хусейна в данной ситуации волнуют не только политические проблемы. Как только необходимые швы были наложены, президент отводит своего хирурга в сторону и просит срочно отправиться еще в одну багдадскую больницу. «Там находится гражданка, которая тоже пострадала во время столкновения автомобилей. Прошу вас сделать для нее все, что только можете», – говорит он. Перелом правой скулы, порез на левой стороне лица – примерно такой же, как у Саддама – эти подробности дают врачу возможность понять, кто находился вместе с Хусейном в машине. Принимается решение сделать операцию на следующий день, однако тут же возникает проблема с бензином: в баке автомобиля врача осталось слишком мало горючего, и он не может вернуться домой. «Раздобудьте ему пятьдесят литров бензина», – приказывает не называющая своего имени «гражданка» охраннику Хусейна. Эта деталь позволяет сделать вывод о том, что отношения между этой женщиной и Саддамом были весьма близкими. Когда Самира Шахбандар возвращается к себе домой – с перевязанной головой и в сопровождении охранника президента, – ее соседям тоже все становится понятно. Один из них сообщает о произошедшем Удею, и тот тут же делится новостью со своим братом, злясь по поводу того, что ему опять приходится слышать об этой женщине, захомутавшей его отца. «Не болтай об этом, – говорит в ответ Кусей. – Вообще ничего об этом не говори».

Несмотря на то что отношения Саддама и Самиры не афишируются, внутри клана то и дело вспыхивает пламя ненависти. Удей несколько раз пытается напасть на сына шиитки от первого брака. «Как только он выходил из дому, за ним начинал слежку один из людей Удея», – вспоминает Ала Башир. Самира стремится решить эту проблему кардинально: «Я сказала Саддаму, что хочу, чтобы мой сын на некоторое время уехал куда-нибудь далеко, чтобы он отправился на отдых за пределы Ирака». Однако Хусейн знает, что разлука с сыном будет действовать на Самиру угнетающе. После долгих обсуждений и споров он ставит ей свои условия: «Если он покинет Ирак, то никогда даже и не хнычь при мне по поводу того, что его нет рядом с тобой». Чтобы заставить ее осознать, какое ощущение пустоты впоследствии охватит ее, если она настоит на своем, он идет еще дальше: «Это был самый ужасный день моей жизни. Мой муж сказал мне, что я уже никогда больше не смогу ни поговорить со своим сыном, ни увидеть его».

Двадцать третьего февраля США переходят к завершающей стадии своего натиска на Ирак – операции «Сабля пустыни». Наземное вторжение американских военных длится сто часов. Саддам оказывается в безвыходном положении. Он потерпел поражение. Иракские войска обстреливают врага ракетами «Скад». Но Хусейн предпринимает это скорее, чтобы как-то спасти свою честь, а не для того, чтобы реализовать мечту о собственном величии. Вторжение в Кувейт обошлось Саддаму очень дорого: Ирак потерял около двухсот тысяч солдат и впервые на международной арене вынужден признать свое поражение. Однако Саддам рискует потерять и Самиру: она после отъезда сына замыкается в себе и сильно худеет. Перед своим мужем она старается выглядеть бодрой, но, общаясь с личным врачом Хусейна, она не выдерживает и начинает откровенничать: «Когда я с ней виделся, она неизменно говорила мне о нем. Она так никогда и не смогла свыкнуться с тем, что он уехал»[126].

Саддам сделал Самиру несчастной, выполнив то, о чем она его просила. Он пытается ослабить душевные муки женщин щедрыми подачками и осыпает подарками и жен, и дочерей: «Если они хотели сделать себе пластическую операцию, то, пусть он поначалу был против, но, если они настаивали, в конце концов он им уступал. Он всегда уступал своим дочерям», – вспоминает личный врач Саддама. Заставлять женщин улыбаться Саддаму нравится даже больше, чем одерживать военные победы. Он полагает, что использует для этого безошибочные приемы. «Когда я уходил от него, он давал мне рыбу, цыплят и множество других продуктов, заставляя меня все это взять и приговаривая при этом: “Женщинам всегда нравится, когда им дарят подарки. Даже если у них дома полно всякой всячины, приноси им подарки – и они будут счастливы”». Преданный врач Саддама как-то раз спрашивает у своего хозяина, какое место занимают женщины в его жизни, и получает однозначный ответ: «Я доверяю женщинам. Не верь мужчинам, Ала, они могут тебя предать. А вот женщины – преданные друзья, на которых можно рассчитывать. Если твоим другом является женщина, она тебя никогда не предаст».

Пакостные родственники

Появление у президента Ирака второй жены слегка подорвало имидж и ослабило статус Саджиды, потому что теперь президент заботится не только о ней одной. Однако эта женщина, роль которой, казалось, ограничивается тем, что она фигурирует на официальных фотографиях или же организовывает для своего мужа пышное празднование дня рождения 28 апреля каждого года, в действительности старалась избавиться от той исключительно символической роли, которую ей хотели навязать. Она в течение двух десятков лет активно выступала как миротворица внутри клана, и иногда ей даже приходилось резко одергивать родственников, особенно в тех случаях, когда дело касалось ее статуса и ее прав.