Джек Ричер, или Выстрел - Ли Чайлд

– Прошу вас для протокола назвать свое полное имя и звание, – сказал Родин.

Хаттон посмотрела в камеру.

– Эйлин Энн Хаттон, – сказала она. – Бригадный генерал, главный военный прокурор пехотных войск.

– Надеюсь, наша беседа не займет много времени, – сказал Родин.

– Думаю, так и будет, – ответила Хаттон.

И она оказалась права. Родин уподобился мореплавателю без карты или человеку в темной комнате. Он мог лишь шарить наугад, надеясь на что-нибудь наткнуться. После шестого вопроса Алекс понял, что ему больше нечего спрашивать.

– Как бы вы могли охарактеризовать Джеймса Барра на военной службе?

– Он был образцовым солдатом, но не более того, – ответила Хаттон.

– У него были какие-нибудь неприятности?

– Нет, насколько мне известно.

– Он совершал преступления?

– Нет, насколько мне известно, – сказала Хаттон.

– Вы знаете о недавних событиях в нашем городе? – спросил Родин.

– Да.

– Есть ли что-нибудь в прошлом Джеймса Барра, что могло бы пролить свет на его участие в этих событиях?

– Нет, насколько мне известно, – повторила Хаттон.

Наконец Родин поинтересовался:

– Есть ли какие-то причины, по которым Пентагон мог проявить дополнительный интерес к Джеймсу Барру?

– Нет, насколько мне известно, – ответила Хаттон.

Тут Алекс Родин сдался.

– Хорошо, благодарю вас, генерал Хаттон.

Хелен Родин прошла тридцать ярдов и остановилась перед домом Джеймса Барра. У входа на участок была натянута желтая полицейская лента, выломанная входная дверь забита фанерой. Дом выглядел заброшенным и пустым. Тут было не на что смотреть. Поэтому Хелен вызвала такси по сотовому телефону и отправилась в окружную больницу. Было уже больше четырех часов дня, когда она туда приехала, и солнце клонилось к западу, окрашивая белое бетонное здание в розовато-оранжевый цвет.

Она поднялась на лифте на шестой этаж, расписалась в журнале посещений, отыскала озабоченного тридцатилетнего врача и спросила его о состоянии Джеймса Барра. Врач не дал внятного ответа. Не вызывало сомнений, что его не слишком интересовало состояние этого больного. Поэтому Хелен не стала допытываться, а сразу прошла в палату Барра.

Он не спал и по-прежнему был прикован наручниками к койке. Его голова все еще была закреплена. Глаза смотрели в потолок. Он дышал редко и медленно, а монитор сердечных сокращений гудел реже одного раза в секунду. Руки Джеймса слегка дрожали, и наручники стучали о раму кровати, издавая легкий металлический звук.

– Кто здесь? – спросил Барр.

Хелен подошла ближе и наклонилась, чтобы он мог ее увидеть.

– Они о вас заботятся? – спросила Хелен.

– У меня нет жалоб, – ответил Барр.

– Расскажите мне о вашем друге Чарли.

– Он здесь?

– Нет, он не пришел.

– А Майк приходил?

– Не думаю, что к вам кого-то пропустят. Только адвоката и вашу сестру.

Барр промолчал.

– Значит, у вас больше нет друзей, – продолжила Хелен. – Только Майк и Чарли?

– Наверное, – сказал Барр. – Но Майк просто мой сосед.

– А как насчет Джеба Оливера?

– Кого?

– Он работает в магазине автомобильных запчастей.

– Я его не знаю.

– Вы уверены?

Глаза Барра задвигались, он слегка поджал губы, как человек, пытающийся вспомнить и хоть чем-то помочь адвокату.

– Сожалею, – наконец произнес он, – я никогда о нем не слышал.

– Вы принимали наркотики?

– Нет, – ответил Барр. – Никогда. Я бы не стал этого делать. – Он немного помолчал. – По правде говоря, я вообще почти ничего не делаю. Просто живу. Вот почему вся эта история представляется мне бессмысленной. Я четырнадцать лет прожил нормально. Почему же сейчас все испортил?

– Расскажите мне о Чарли, – попросила Хелен.

– Мы вместе проводили время, – сказал Барр. – Занимались всякой всячиной.

– С ружьями?

– Немного.

– А где Чарли живет?

– Я не знаю.

– Как давно вы дружите?

– Пять лет. Может быть, шесть.

– И вам неизвестно, где он живет?

– Он мне не сказал.

– Однако Чарли бывал у вас дома.

– И что с того?

– А вы никогда не ходили к нему в гости?

– Он приходил ко мне.

– У вас есть номер его телефона?

– Он просто появлялся у меня в самое разное время.

– Вы были близкими друзьями?

– Довольно близкими.

– Насколько?

– Мы неплохо проводили время вместе.

– Вы сочли возможным рассказать ему о том, что произошло с вами четырнадцать лет назад?

Барр не ответил, лишь закрыл глаза.

– Я думаю, вы ему рассказали, – сказала Хелен.

Барр не стал возражать или соглашаться.

– Я удивлена, что вам неизвестно, где живет ваш друг. В особенности такой близкий, как Чарли.

– Я не настаивал, – сказал Барр. – Мне повезло, что у меня появился друг. И я не хотел все испортить своими вопросами.

Эйлин Хаттон встала из-за стола и пожала руку Алексу Родину и всем остальным. Потом вышла в коридор и столкнулась лицом к лицу с полицейским – по-видимому, Эмерсоном. Тем самым, о котором ее предупреждал Ричер. Ее догадка подтвердилась, когда он протянул ей визитную карточку.

– Мы можем поговорить? – спросил Эмерсон.

– О чем?

– О Джеке Ричере, – ответил детектив.

– Что вас интересует?

– Вы ведь его знаете?

– Я знала его четырнадцать лет назад.

– Когда вы в последний раз его видели?

– Четырнадцать лет назад, – ответила Хаттон. – Мы вместе были в Кувейте. А затем его перевели в другое место. Или меня. Я уже не помню.

– А сегодня вы его не видели?

– Он в Индиане?

– Он в городе. Здесь и сейчас.

– Мир тесен.

– Как вы сюда добирались?

– Я долетела до Индианаполиса, а там взяла машину напрокат.

– Вы проведете здесь ночь?

– Разве у меня есть выбор?

– Где?

– В отеле «Марриотт».

– Прошлой ночью Ричер убил девушку.

– Вы уверены?

– Он наш единственный подозреваемый.

– Это совсем на него не похоже.

– Позвоните мне, если увидите Ричера. На моей карточке есть номер полицейского участка. И номер моего сотового телефона.

– А почему я должна с ним встретиться?

– Как вы уже сказали, мир тесен.

Черно-белая патрульная машина в час пик медленно ехала на север. Мимо оружейного магазина. Мимо парикмахерской. «Любая стрижка за $7». Затем она свернула направо к мотелю. Полицейский с пассажирского сиденья вылез из машины и зашел внутрь. Он молча положил портрет Ричера на стойку перед портье.

– Позвоните нам, если появится этот парень, ладно? – попросил коп.

– Он здесь, – сказал портье. – Только его зовут Хеффнер, а не Ричер. Я поселил его в номере восемь вчера вечером.

Полицейский замер.

– Сейчас он в номере?

– Я не знаю. Он несколько раз уходил и возвращался.

– На какое время он снял номер?

– Он заплатил за одну ночь. Но ключа еще не сдал.

– Значит, хочет сюда вернуться.

– Наверное.

– Или он и сейчас у себя в номере?

– Возможно, – кивнул портье.

Полицейский вернулся к двери и поманил напарника. Тот заглушил двигатель, запер машину и приблизился к двери.

– Номер восьмой, фальшивое имя, – сообщил первый полицейский.

– Он здесь? – спросил напарник.

– Мы не знаем.

– Так давай выясним.

Они взяли с собой портье. У двери попросили, чтобы он отошел в сторонку. Затем вытащили пистолеты и постучали в номер восемь.

Никто не ответил.

Они постучали снова.

Тишина.

– У вас есть универсальный ключ? – спросил первый полицейский.

Портье протянул ему ключ. Тот осторожно вставил его в замочную скважину и медленно повернул. Затем приоткрыл дверь, немного подождал, а потом резким движением распахнул ее и ворвался в номер. Его напарник последовал за ним. Оба держали оружие наготове.

В номере было пусто.

Они ничего не нашли, если не считать нескольких туалетных принадлежностей, выстроившихся на полочке над раковиной. Новую пачку разовых лезвий. Одно использованное. Новый баллончик пены для бритья – видно, что им уже пользовались. Новый тюбик зубной пасты.

– Этот парень путешествует налегке, – заметил первый полицейский.

– Однако он не выписался из мотеля, – сказал второй. – Это очевидно. Значит, еще сюда вернется.

Глава 10

Ричер заснул в номере 310 отеля «Марриотт». Он лежал на спине, как мертвец. Они с Эйлин слишком долго говорили в кафе, и та едва не опоздала на встречу с Эмерсоном. Без пяти четыре Хаттон посмотрела на часы, сунула карточку-ключ в руки Ричера и попросила отнести ее сумку в номер. А сама побежала к выходу. Джек решил, что он должен оставить карточку у стойки портье. Однако не оставил. Сейчас у него не было никаких дел. Поэтому он поставил сумку в угол и остался в номере.

Ему не особенно понравился номер 310, если учитывать все факторы. Третий этаж – следовательно, окно не самый простой путь к отступлению. Восьмой номер в мотеле устраивал его больше. Намного больше. Первый этаж, рядом проходные дворы – неплохие условия для бегства. Открыть окно, выскочить наружу, оглядеть переулок, выбрать другую дверь или окно. Много вариантов. А здесь хуже. Он на третьем этаже. Долгий спуск. Он был не уверен, открываются ли в «Марриотте» окна. Не исключено, что их вообще не открыть. Вероятно, сотрудники отеля избегали всякой ответственности. Вдруг они вообразили, что из окон начнут выпадать дети – прямо на стоянку машин. Или решили просто сэкономить. Видимо, стоимость оконных петель и ручек превосходит затраты на кондиционеры. Так или иначе, но номер был далеко не самым подходящим местом для Ричера. По любым меркам. Тем более надолго.