Отмель - Илья Сергеевич Ермаков

пьяную, и курящую, и кричащую на тебя… ты любила меня любую. Спасибо тебе. Если бы ты знала, как это важно для меня. Если бы знала…

Маму прорвало на слезы.

Она больше не могла держать себя в руках.

Она упала лицом Бабушке на грудь, выпустила полотенце из рук и заплакала.

– Прости. Прости меня, мамочка. Прошу. Не оставляй меня сейчас. Не надо. Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как нам быть дальше. Я не понимаю… не понимаю, что я должна…

Мама почувствовала касание легкой руки по своему затылку. Рука перешла по голове ко лбу и остановилась.

Мама повернула голову лицом к Бабушке и увидела, как та улыбается. А в глазах ее стоят слезы, переливающиеся в языках пламени свечи.

– Я должна их спасти. Я не могу их оставить здесь. Я не хочу оставлять тебя, мама. Не могу! Не могу! Почему я должна это сделать? Ты значишь для нас всех больше, чем ты думаешь. Ты знаешь это? Я не могу без тебя. Не могу. Я не справлюсь с этой ношей. Пойми. Я просто не выдержу. Что мне делать? Скажи… прошу! Что мне делать?

Она вытирала слезы и подвигалась к Бабушке ближе.

– Я просто хочу быть рядом с тобой, мама. Слышишь? Всегда. Как ты всегда была рядом со мной. Мы не можем друг без друга. Я умру. Слышишь? Я умру без тебя! Я просто не могу справиться с этим… Меня одной мало. Меня не хватает. И я так… устала… ты бы знала. Мама. Как же я устала. От всего этого кошмара. От постоянного страха. От собственного страха! Мама! Я так устала! Сколько это еще будет продолжаться? Сколько? Когда оно все закончится? Когда оно… уйдет?

Мама постаралась взять себя в руки. Она поднялась и продолжала протирать кожу Бабушки сначала влажным полотенцем, потом сухим.

– Я всегда мечтала быть такой же, как ты. Понимаешь? Такой же способной принимать любые решения, находить выход из сложных ситуаций, общаться с людьми так, как это делала ты и не бояться с ними общаться, добиваясь своего. Ты ведь это делала? Добивалась своего? Всегда это делала. Я же видела. Сама видела, как ты шла к своим целям, несмотря ни на что. И не сдавалась. Никогда не сдавалась и не отступала ни на шаг. И учила меня этому. И в музыке, и в жизни – важно не бросать и идти дальше. Стараться. Бороться. Бороться до конца. Но это все ты… ты такая, мама! Я совсем не такая! Я другая, и ты это видела во мне. Тянула меня. А я не хотела тянуться. Слабая. И трусиха.

Бабушка начала качать головой, словно слышала все, что ей говорили. И говорила в ответ: «Нет, нет. Все не так. Ты не трусиха. И не слабая».

«Ты просто человек».

Мама помыла руки. Потом ноги. Потом живот. Потом лицо и все складки на шее и за ушами. Затем она одела Бабушку. Теплая кофта куртка. И укутала ее одеялом.

Она собиралась уходить, но вдруг…

Бабушка схватила ее за руку и не дала встать.

Мама испуганно взглянула на нее. Губы Бабушки зашевелились. И произнесли… кажется, всего два слова.

По крайней именно эти два слова Мама смогла различить.

«Детей… спаси…».

Какое-то время она не могла ничего говорить.

Неужели, Бабушка все понимает?

И она просто не может сказать?

Или все это ей кажется?

– Хорошо, мамочка.

Ее голос дрожал.

– Я сделаю так, как ты хочешь.

Мама приняла для себя непростое решение: увести их. Увести детей в поселение, когда Малыш… или… нет…

– Ты хочешь остаться здесь, мама?

Бабушка повернула голову в сторону и посмотрела на Кошку, сидящую на ступеньках.

Потом она посмотрела на дочь и медленно кивнула в ответ.

«Она меня слышит? Или это мне только кажется?».

Мама даже проверила наличие заточек в ушах Бабушки. Беруши на месте.

«Тогда, как это объяснить?».

Бабушка вынула руку из-под одеяла и потянула ладонь к ней. Она коснулась пальцами живота Мамы.

– Твой внучок. Или внучка. Еще один. Скоро он тоже появится. Я хочу… хочу, чтобы ты увидела… подержала… ты это заслужила, мама… я не могу лишить тебя такого, понимаешь? Ты должна увидеть его. Я не уйду. Не сейчас. Не завтра.

«Надо родить. Но что потом? Как с младенцем на руках пересечь отмель? И попасть на другой край моря? В зиму. В снег. В холод.»

– Спи, милая. Я люблю тебя, мамочка. Отдыхай.

Мама поцеловала Бабушку в лоб, потом щеку, потом в губы.

Она поднялась на ноги, забрала кастрюльку с полотенцами и оставила все на кухонном столе.

Помахав Бабушке перед сном и послав ей воздушный поцелуй, Мама поднялась по ступенькам в свою комнату. Зажгла свечу. И легла спать.

Сон долго не шел.

Она долго плакала, вспоминая те дни, когда Бабушка еще ходила.

Как они гуляли по берегу моря, как Бабушка нашла у нее сигареты, как они вместе играли на пианино, как они работали в огороде, как пускали бумажные кораблики, как Бабушка читала с Девочкой Библию, как играла с Мальчиком в конструктор, как она с ней смеялась во время купания в ванной…

Воспоминания скопом нахлынули на нее и не дали ей уснуть.

И пока Мама созерцала свои воспоминания, находясь в своей комнате на втором этаже, Бабушка… решила прогуляться.

Медленными плавными движениями она сдвинула с себя одеяло. Шевелить она могла только одной рукой. Кошка не вернулась. Она где-то там, под лестницей.

За окном бушевала метель.

Бабушка оперлась руками о матрас и попыталась привстать, но ничего не вышло. Тогда она начала двигать корпусом и тазом, сдвигаясь ближе к краю.

Она помогала себе руками, отталкиваясь и продвигаясь в сторону. Постепенно, медленно. Очень медленно она сползла с матраса на холодный пол.

Она попыталась пошевелить больной ногой. Получилось очень слабо. Очень болезненно. Очень неудачно.

Бабушка сделала попытку оттолкнуться второй ногой и перевернуться…

Боль стрельнула в шею, и она упала, перевернувшись на живот.

Движение оказалось таким размашистым, что она ненароком сбила несколько свечей. Пламя покатилось по полу рыжими шариками.

И замерло.

А затем… начало разрастаться.

И тишина.

Так тихо и жутко.

Почему?

Она долго не могла понять, пока в голову не пришла странная мысль: «Что у меня с ушами?».

Она потрогала своих уши и сделала попытку проникнуть пальцами в слуховой проход – не вышло. Что-то внутри. Что-то заложено в ушах.

Она лежала на животе на холодном полу и