Гоголь в Москве (сборник) - Дмитрий Ястржембский

В начале сентября Гоголь встречался с видным сановником, состоявшим при дворе, В. Д. Олсуфьевым, бывшим в дружеских отношениях с В. А. Жуковским, М. А. Максимовичем, М. П. Погодиным, А. С. Хомяковым. В московском доме Олсуфьевых в 1830-х годах жил известный писатель того времени А. Погорельский (А. А. Перовский), у которого здесь бывал А. С. Пушкин, а в 1835 году останавливался К. П. Брюллов, написавший тут несколько портретов. Еще осенью 1850 года Гоголь, по совету А. О. Смирновой, предполагал обратиться к В. Д. Олсуфьеву за помощью в своих издательских делах, но письмо тогда не было послано. Встречи Гоголя и В. Д. Олсуфьева, очевидно, были связаны с подготовкой к печати второго тома «Мертвых душ». Адрес Олсуфьева отмечен в записных книжках писателя: «Дом Алсуфьева на Тверской, в 4 часа, суббота»20. Дом этот не сохранился. Владение Олсуфьевых занимало площадь нынешнего дома № 15 по улице Горького в части между улицей Станиславского и Большим Гнездниковским переулком.

Очень часто Гоголь проводил вечера у A. O. Смирновой, оставшейся на эти месяцы в Москве. Л. И. Арнольди вспоминает: «…я встретил Гоголя у сестры и объявил ему, что иду в театр, где дают „Ревизора“, и что Шумский в первый раз играет в его комедии роль Хлестакова. Гоголь поехал с нами, и мы поместились, едва достав ложу, в бенуаре. Театр был полон. Гоголь говорил, что Шумский лучше всех других актеров петербургских и московских передавал эту трудную роль… Многие в партере заметили Гоголя… Гоголь, видимо, испугался какой-нибудь демонстрации со стороны публики… вышел из ложи так тихо, что мы и не заметили его отсутствия»21. Вероятно, это был не первый спектакль «Ревизора» с участием С. В. Шуйского в роли Хлестакова, а спектакль, в котором исполнение Хлестакова Шуйским было впервые объявлено. Из письма В. С. Аксаковой, написанного в день первого выступления Шуйского в этой роли (ранее он играл Добчинского) — 15 октября 1851 года, явствует, что Гоголь был на нем с Аксаковыми, а не со Смирновой и Арнольди, и что публике не было заранее известно участие этого актера в данной роли. «Гоголь… пришел вчера вечером и сказал, что завтра, т. е. сегодня, играет ревизора Шумский и что не поедем ли мы в театр… Ему хотелось в бенуар Верстовского, но в Малом театре у Верстовского[34] нет бенуара, и он прислал бельэтаж… Теперь они уехали все… Гоголь от нас только узнал, что Шумский будет играть Хлестакова, а когда именно — даже не было объявлено в газетах… Щепкин приезжал к Гоголю, кажется, накануне и сказал о том…» 22.

На одном из этих спектаклей Гоголя видел Н. В. Берг, отмечающий, что он слушал внимательно и раз или два хлопнул, и И. С. Тургенев, которого особенно «поразила перемена, происшедшая в нем с 41 года. Я раза два встретил его тогда у Авдотьи Петровны Е[лаги]ной… теперь он казался худым и испитым человеком, которого уже успела на порядках измыкать жизнь. Какая-то затаенная боль и тревога, какое-то грустное беспокойство примешивались к постоянно проницательному выражению его лица»23.

Как мы знаем, Гоголя мало удовлетворяли современные ему постановки его пьес. Просмотрев «Ревизора», он вновь возвращается к своей давнишней мысли о необходимости личным чтением раскрыть текст пьесы для ее исполнителей.

Через неделю состоялось знакомство с Гоголем И. С. Тургенева, довольно подробно описавшего их встречу. «Меня свел к Гоголю покойный Михаил Семенович Щепкин. Помню день нашего посещения: 20 октября 1851 года… Мы приехали в час пополудни: он немедленно нас принял. Комната его находилась возле сеней, направо… Увидев нас со Щепкиным, он с веселым видом пошел к нам навстречу и, пожав мне руку, промолвил: „Нам давно следовало быть знакомыми“…»24 Теплота этой встречи объясняется тем, что Гоголь давно интересовался Тургеневым и высоко ценил его произведения. В письме к Тургеневу В. П. Боткин вспоминает, как у Васильчиковых «Гоголь месяца за два до смерти… говоря о литературе, сказал, „что во всей теперешней литературе больше всех таланту у Тургенева“»25. «Гоголь говорил много, с оживлением, размеренно отталкивая и отчеканивая каждое слово — что не только не казалось неестественным, но, напротив, придавало его речи какую-то приятную вескость и впечатлительность… Он говорил о значении литературы, о призвании писателя, о том, как следует относиться к собственным произведениям… и все это — языком образным, оригинальным… объявил, что остался недоволен игрою актеров в „Ревизоре“, что они „тон потеряли“, и что он готов им прочесть всю пиесу с начала до конца. Щепкин ухватился за это слово и тут же уладил, где и когда читать»26.

Острый наблюдатель, И. С. Тургенев в своих «Литературных и житейских воспоминаниях» оставил нам великолепный портрет Гоголя: «Его белокурые волосы, которые от висков падали прямо, как обыкновенно у казаков, сохранили еще цвет молодости, но уже заметно поредели; от его покатого, гладкого, белого лба по-прежнему так и веяло умом. В небольших карих глазах искрилась по временам веселость — именно веселость, а не насмешливость; но вообще, взгляд их казался усталым…»27

В эти же дни О. М. Бодянский познакомил с Гоголем бывшего в Москве проездом молодого литератора Г. П. Данилевского. Сопоставив его своеобразное описание внешности Гоголя с тургеневским, мы получим довольно полное представление об облике писателя этой последней зимы его жизни. «Среднего роста, плотный и с совершенно здоровым цветом лица, он был одет в темно-коричневое длинное пальто и в темно-зеленый бархатный жилет… длинные каштановые волосы прямыми космами спадали ниже ушей… Тонкие, темные, шелковистые усики чуть прикрывали полные, красивые губы, под которыми была крохотная эспаньолка. Небольшие карие глаза глядели ласково, но осторожно и не улыбаясь даже тогда, когда он говорил что-либо веселое и смешное. Длинный, сухой нос придавал этому лицу и этим… осторожным глазам что-то птичье, наблюдающее и вместе добродушно-горделивое. Так смотрят с кровель украинских хуторов, стоя на одной ноге, внимательно-задумчивые аисты. Гоголь… был очень похож на свой портрет, писанный… знаменитым Ивановым. Этому портрету он, как известно, отдавал предпочтение перед другими»58.

Очевидно, готовясь к чтению «Ревизора», Гоголь в эти дни был особенно сосредоточен на предстоящем выступлении. Описывая вечер у Аксаковых 31 октября, Бодянский заносит в свой дневник: «Перед началом Гоголь, пришедший в 8 часов вечера… заметил, что первую идею к „Ревизору“ его подал ему Пушкин, рассказав о Павле Петровиче Свиньине, как он в Бессарабии выдавал себя за какого-то петербургского важного чиновника и только, зашедши уже далеко (стал было брать прошения от колодников), был остановлен…»29. В черновых тетрадях самого А. С. Пушкина имеется набросок фабулы «Ревизора», навеянный похождениями П. П. Свиньина: «Криспин приезжает в Губернию NB на ярмонку — его принимают за [нрзб]… Губерн.[атор] честный дурак — Губ.[ернаторша] с ним кокетнич.[ает] — Криспин сватается за дочь»30. В левом углу автографа написано и зачеркнуто Пушкиным: «Свиньин», что поясняет происхождение записи Пушкина.