Весенне-летние бои (21.04.-16.07.1942 г.) - Владимир Побочный

– Правильно, капитан. Вашему батальону доверяется непосредственная реализация этой операции. Подробные инструкции скоро получите, а пока установите теснейший контакт с прибывшей зондеркомандой 10-Б».

Мы помним… «Мы, корреспонденты радио и газет, были свидетелями невиданного массового героизма, невиданного бесстрашия и великой силы духа защитников города, военных и гражданских. Мы обязаны были рассказать об этом нашим советским людям, всему миру. И хотя Севастополь представлял собой сплошное пекло, где каждый клочок земли был искорежен металлом, пропитан кровью, журналисты стремились добраться до самых горячих участков. Так много надо было рассказать о тех последних днях осажденного гарнизона, и так невелики были возможности передать в Москву мало-мальски развернутый материал или запись на хрупких пластинках. Военный телеграф жестко ограничивал количество передаваемых слов, что было понятно в той обстановке. Поэтому искали малейшей оказии, но оказия на войне не всегда срабатывала.

Я не оставлял мысли продолжить начатый 1 июня и оборванный немецкой миной репортаж с Малахова кургана. Но тяжелая обстановка исключала такую возможность.

Артиллеристы капитан-лейтенанта Матюхина дрались на своих позициях до последнего вздоха – пали в бою, но с Малахова кургана не отступили. О них я написал корреспонденцию, а вот живую документальную запись о героической батарее сделать не удалось».

Группа корреспондентов ежедневной газеты Черноморского флота «Красный флот» Когут, Власов, Соловьев, Лифшиц и Золин в осажденном Севастополе.

Память сердца: 130 мм корабельная установка, снятая с эсминца «Бойкий» и поставленная после войны, как памятник морякам-артиллеристам, защитникам Севастополя. Она стоит на том самом месте, где в дни обороны 1941–1942 г.г. действовало 2 орудия батареи, которой командовал Алексей Павлович Матюхин. Батарея оказывала мощную огневую поддержку нашим передовым позициям на Инкерманских высотах, горах Мекензи и на Северной стороне. Особенно трудно было весной 1942 г. Снарядов не было, многие батареи молчали, а батарея Малахова кургана продолжала наносить сокрушительные удары по врагу.

Утро 5 июня 1941 г. Пятница. Противник проводит по Севастополю мощный артиллерийский и авиационный обстрел, после чего переходит в наступление.

Немецкое тяжелое 210-мм орудие Moerser 18 ведет огонь. Такие орудия в числе прочих входили в состав группировки осадной артиллерии под Севастополем.

Главный удар враг наносит в направлении восточного берега Северной бухты, вспомогательный – из района Камары через Сапун-гору на юго-восточную окраину Севастополя.

Вторая половина дня 5 июня. Весь передний край оборонительного района Севастополя скрывается за пеленой дыма и пыли. Севастопольская оборона (СОР) получает пополнение, имеет 106 тыс. человек, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 самолета. Противник блокирует город с воздуха и активизирует действия на море (к. 39).

350-й день войны

Фашизм вершит очередное, одно из самых бесчеловечных своих преступлений. В Керчь, в расположение 88-го саперного батальона, прибывают две машины с необычным грузом – продолговатыми баллонами и узкими трубами.

В операции «Синяя» немецко-фашистские войска намечают нанести два удара по сходящимся направлениям: один – из района северо-восточнее Курска на Воронеж, другой – из района Волчанска на Острогожск. Гитлеровское командование рассчитывает этими двумя ударами разгромить советские войска на воронежском направлении, выйти к Дону на участке от Воронежа до Новой Калитвы (40 километров южнее Павловска) и захватить плацдарм на левом берегу Дона (ИМЛ. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечественной войны, № 3533, л. 8).

Руководство Коммунистической партии Германии с помощью нелегальных листовок, брошюр и радиопередач ориентирует патриотов страны и других противников нацизма в обстановке и ставит перед ними очередные задачи борьбы против фашизма. Как свидетельствуют документы гестапо, количество ежемесячно напускаемых антифашистами листовок и брошюр в мае составляет более 10 тысяч штук. Журнал «Внутренний фронт», издаваемый антифашистской группой «Красная капелла» на немецком, французском, итальянском, русском, чешском и польском языках, выходит один – два раза в месяц. Редакция журнала обращается не только к немецким, но и к иностранным рабочим, а также к солдатам и полицейским. «Красная капелла» устанавливает связь с антифашистскими организациями. Спустя некоторое время, гестапо нападает на след группы «Красная капелла» и арестовывает более 600 человек. Большие потери несут различные антифашистские организации.

Арвид Харнак (псевдоним «Корсиканец»), участник антифашистского подполья.

Харро Шульце-Бойзен – русский разведчик немецкой национальности.

Ближайшим другом и соратником Харро Шульце-Бойзена был доктор Арвид Харнак.

Группы Харро Шульце-Бойзена и Арвида Харнака создали широко разветвлённую агентурную сеть, получившую в истории название “Красная капелла”.

Вспомним как это было…

«Операция по уничтожению подземного гарнизона г. Керчи готовилась в глубокой тайне, поначалу о ней знал очень узкий круг лиц: генерал-полковник Манштейн, генералы Гакциус и командир 132-й немецкой дивизии Линдерман, капитан Фрейлих. Разумеется, все делается с ведома Берлина. О том, что будут применяться газы, запрещенные международными правилами ведения войны, никто вслух не говорит и прямо не пишет. Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер заносит в свой дневник.

«Генерал Окснер: доклад о состоянии полков химических минометов. Вопросы подготовки химической войны».

В дневнике Гальдера появится следующая запись: «Генерал Окснер: доклад об участии химических войск в боях за Керчь».

Из дневника, найденного в катакомбах:

«…Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум… Быстро схватился, но было уже поздно… Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвые на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта.

Память сердца: До сих пор жители и приезжие туристы чтят память трагически погибших тут людей. На фото изображена детская комната с современными игрушками. Они принадлежат детям, погибшим в Аджимушкайских каменоломнях и не успевшим поиграть при жизни.

Кругом крики:

– Помогите!

– Спасите!

– Покажите, где выход! Умираем!

Но за дымом ничего нельзя было разобрать.

Я и Коля тоже были без противогазов. Мы вытащили четырех ребят к выходу, но напрасно – они умерли на наших руках.

Чувствую, что я уже задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю. Кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпиталях.

Ох, нет, не в силах описать эту картину. Пусть вам расскажут толстые каменные стены катакомб, они были свидетелями этой ужасной сцены…

Вопли, раздирающие стоны. Кто может – идет, кто не может – ползет, кто упал с кровати и только стонет: «Помогите…». Белокурая женщина лет двадцати четырех лежала вверх лицом на полу. Я приподнял ее, но безуспешно. Через пять минут она скончалась. Это врач госпиталя. До последнего своего дыхания она спасала больных, и теперь она, этот дорогой человек, удушена.

Мир земной! Родина!

Мы не забудем зверств, людоедства. Живы будем – отомстим за удушенных газами!

Требуется вода, чтобы смочить марлю и через волглую ткань дышать, но воды нет ни одной капли. Таскать людей к отверстию нет смысла, потому что везде бросают шашки и гранаты. Выходит, один выход – умирать на месте в противогазе….

Мы помним… «Немцы беспрерывно били из минометов. Малахов курган отвечал артиллерийскими залпами. Огонь, грохот, запах пороховых газов…