Генофонд нации - Владислав Виноградов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Старший брат» – Советский Союз – допустил послабление, разрешив Чехословакии иметь на вооружении «образец 58-П».
После этого на «Чешске зброевке» пошли дальше – создали так называемое УРЗ – универсальное ручное оружие. Единый стреляющий блок мог использоваться как легкий или станковый пулемет, а при оснащении оптикой – в качестве снайперской винтовки повышенной мощности. Однако УРЗ не пролезло в узкое игольное ушко программы унификации вооружения стран-участниц Варшавского Договора и произведено было лишь 115 образцов. Один из них попал в руки Карелу – с этого все и началось.
Много лет прошло с 68-го, давным-давно миновали все сроки давности. Да и было ли тогда действительно возбуждено уголовное дело? Военная прокуратура зашилась бы в таких делах…
Влиятельный человек из американских спецслужб уверял, что да, было такое дело, демонстрируя в подтверждение какие-то материалы. Но Бредли не зря контактировал с Робертом столько лет, отлично понимая теперь: верить таким людям нельзя ни на крону. Сотрудничать на взаимовыгодной основе – другое дело.
Что как раз имело место. Поэтому Карел Бредли и летел в Россию. Летел спецрейсом, с комфортом и почетом – в составе представительной делегации под эгидой Конгресса, прикрытый от всяких неожиданностей статусом главного советника. Летел вместе с личным секретарем, каковую роль выполняла его дочь Гертруда.
Сейчас она беспокойно ворочалась в соседнем кресле, пытаясь заснуть, разноцветная шевелюра выделялась на белом подголовнике как головка репейника. И по характеру Герди была такая же: прицепится – не отвяжешься. Увидела на столе отца документы Второй конференции по международному антинаркотическому сотрудничеству и вдруг загорелась поехать с ним в Россию.
По печальному опыту шестнадцатилетнего общения с дочерью Бредли знал, что выполнять ее желания надо как армейские приказы: беспрекословно, точно и в срок. Иначе выйдет себе дороже. Но кто же забронирует место на борту спецрейса Конгресса для сопливки в драных джинсах и с разноцветными волосами?
Этим волшебником оказался снова добрый дядюшка Роберт, с первой встречи на фильтрационном пункте в 1968 году олицетворявший для Карела дядю Сэма.
– Прекрасно, пусть малышка Герди летит с вами. Она будет представлять на симпозиуме юность Америки, прогрессивную модель воспитания и поведения.
Бредли подумал, что если кого и может представлять эта засранка, так ривердейлскую шпану. Правда, в последние месяцы у нее появился дружок посерьезнее, в очках и на приличной машине, единственно, с подозрительно оливковым цветом физиономии. А ведь не зря говорят – с кем поведешься…
Но вслух об этом Карел говорить не стал. Роберт же был увлечен своей идеей относительно Герди – плохое качество для офицеров спецслужб, призванных сомневаться во всем и всегда:
– О кей, пусть малышка Герди всюду будет с вами, смягчая облик жесткого делового человека. Но вместе с тем общается с молодежью, устанавливает контакты… Фирма оплатит ее стажировку…
«Боинг» свалился на крыло, доворачивая на нужный курс. Настильные лучи закатного зимнего солнца, слепящие на высоте трех с половиной тысяч футов, ударили по глазам. Карел опустил светофильтр иллюминатора и откинул экран ноутбука. Выйти на сайт туристической компании, указанной Робертом, было делом нескольких минут. Здесь были установочные данные города, к которому он сейчас приближался со скоростью восьмисот миль в час.
«Саратов – крупный промышленный и политический центр на Волге. Столица Приволжского федерального округа. Основан в 1602 году как укрепленный пункт на юго-восточных границах России. Население 856 тысяч жителей. Порт, железнодорожный узел, промышленность…»
Ничего интересного для себя здесь Карел не обнаружил. Но для него была оставлена специальная ссылочка с постоянно обновляемой в режиме реального среднеевропейского времени информацией. Введя пароль, Бредли перешел к испанскому городу Сан-Томе-де Компостелла, приблизительно схожему по статистическим параметрам с российским приволжским городком, где должна была состояться конференция.
Роберт намекнул, что молодые сотрудники посчитали такую шифровку излишней предосторожностью, однако он настоял. Старая школа, он привык иметь дело еще с КГБ, а не новыми российскими спецслужбами. Карел тоже, и ему было приятно, что шеф заботится о его старой заднице.
Люди Роберта знали свое дело. На сайте городок Сан-Томе-де Компостелла удивительным образом преобразился в тот же самый Саратов, и вот там-то уже было все, что могло пригодиться Карелу при выполнении его чертовой миссии – от характеристик политической элиты (Карел с удовлетворением обнаружил там «Юрая») до схем маршрутов, которые можно было использовать как проверочные, трогательно обозначенные на карте города как «рекомендованные пешеходные прогулки».
Позднее их надо будет распечатать. Но Карел надеялся, что ему не придется играть в кошки-мышки. Такие игры не по чину и не по возрасту респектабельному американскому бизнесмену, советнику делегации под эгидой Конгресса. В этом паршивом приволжском городишке от него требуется не так уж много. И если не будет осечки – убереги от этого, Матка Боска Ченстоховска! – он воткнет свой штык в землю, потому что надо же и в свое удовольствие пожить. Подальше от Нью-Йорка с его небоскребами-мишенями, от черных и латиносов, желтых и арабов. А в первую очередь – от Асланбека Чилаева, который, хотя и был деловым партнером добрый десяток лет, но при этом всегда оставался чеченцем!
Операция в Саратове обеспечит такую возможность.
Но если все так просто, отчего подрагивают твои холеные пальцы? Почему живописные слайды волжских берегов, перемежающие установочные данные на политическую элиту, вызывают такое отвращение… к воде?
Карел призывно махнул рукой стюарду:
– Двойной скотч! Безо льда, без содовой!
Двигатели фирмы «Роллс-Ройс» чуть слышно вели свою партию, совершенно не мешая пассажирам «боинга» ни отдыхать, ни работать. Но Карелу вдруг почудился в них отзвук далекого. Так гудели за горой советские танки, приближавшиеся к его родным Домажелицам… Черт бы побрал эти стальные рапсодии!
– И лучше сразу повтори, чтобы лишний раз не возвращаться! – сказал Карел стюарду.
Он надеялся, что Матка Боска Ченстоховска вместе с отцом Грациано простят ему и этот маленький грех.
3. Национальные символы племени бамбара
В Саратов оперативно-следственная прилетела поздней ночью. Напоследок стюардесса честно предупредила, что температура за бортом минус двадцать градусов и что до здания аэровокзала уважаемым дамам и господам придется совершить маленькую пешеходную прогулку, ибо автобусы из-за несогласованности в работе наземных служб стоят на приколе.
Когда смолк гул турбин и борттехник отдраил дверь, стало слышно, как снаружи сурово потрескивает морозец, готовясь заключить уважаемых господ, и особенно дам, в обжигающие объятия. Токмаков заранее сжался в своей кожанке на тощем синтепоне. Непейвода опустил уши суконной кепочки. Лишь Жанна Феликсовна, их юный вождь, оказалась во всеоружии, натягивая розовый пуховичок с капюшоном:
– В следующий раз, товарищи офицеры, я буду информировать вас о метеоусловиях в районе командировки. Хотя вы и сами могли узнать долгосрочный прогноз по интернету.
– Извините, не догадались, – буркнул Токмаков.
– Плохо, – с осуждением в голосе выговорила предводительница. – Если вы заболеете, придется привлекать местные силы. А это, как вы знаете, не входит в мои планы.
– В наши, – не слишком уверенно поправил Непейвода, получив в ответ предложение не обсуждать служебные проблемы в общественном месте.
Непейвода и Токмаков обреченно переглянулись. Перед выходом командир экипажа отдал им пистолеты:
– Ни пуха ни пера, мужики!
– К черту! – ответил Токмаков за обоих и шагнул через порожек люка.
Последний раз он прыгал с парашютом много лет назад, но ощущения не забылись, и сейчас испытал нечто похожее. Дух захватило от мороза и неба над головой. Небо было глубокого темно-синего цвета, мерцало и переливалось звездами разной яркости и величины. Горожанам редко приходится видеть такое небо. Ночное небо и звезды напоминают о вечности.
Токмаков подумал, что его клиентам стоило бы почаще задирать голову. Ведь сколько всего ни нахапаешь, туда с собой не заберешь ни полушки.
Стюардесса, преобразившаяся на земле в сварливую мегеру, неласковым голосом напомнила о земном:
– Проходите, гражданин, не задерживайте выход из воздушного судна.
Бортпроводницу поддержала незабвенная Жанна Феликсовна:
– Товарищ капитан, вы действительно не умеете вести себя в общественных местах, – свистящим на морозе голосом прошипела она Вадиму в спину. – Второй раз мне приходится за вас краснеть.
– Бог троицу любит, – обнадежил Токмаков суровую предводительницу. – Опять же блондинкам румянец к лицу.
