Миссия соблазнить (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie"

Мой голос впервые за долгое время звучал так грустно и уязвимо.

Моя семья могла бить посуду, бросаться в друг друга кастрюлями, уходить и хлопать дверьми так, что те не единожды срывались с петель, но они всегда мирились. Мама с папой. Ба с дедом. Мама с бабушкой и так по кругу. Мы ссорились до желания убить, но всегда оставались командой. Если ба с дедом разойдутся, то я действительно перестану верить в то самое волшебное «раз и навсегда». То, чего где-то глубоко в душе я однажды хотела и для себя.

За окном мелькали деревья, фонари, белыми хлопьями падал снег. Не отрываясь смотрела, чтобы не пустить слезу.

— Все будет хорошо. Все проблемы решаемы, Ульяна. Думаю, у людей, которые прожили столько лет вместе, бывали периоды и посложнее, но они же их пережили. И это переживут.

Дима съехал с трассы. Нежно взял моё лицо в свои руки, поворачивая голову к себе. Погладил большими пальцами щеки.

— Если они не захотят мириться, то ты помиришь их. Нет ничего такого, чего Ульяна Фролова не смогла бы сделать, — прошептал мне в губы, а затем поцеловал.

Губы сминали мои губы. Нежно и трепетно. Скользя языком вдоль губ, языка. Успокаивая.

Диме Синицыну нет равных. И, пожалуй, я хочу быть ему таким же хорошим другом, как и он мне.

Глава 26

Меня в который раз подкинуло на сиденье, и я ударилась лбом об стекло.

— Твою дивизию! — прошипела, потирая ушибленное место.

Кажется, мы скоро будем на месте.

Как я это поняла, учитывая, что на улице беспроглядная тьма? Ответ прост — закончилась дорога. Её просто здесь не было. Значит, скоро точно будем на месте.

— Откуда ты знаешь дорогу?

— Ездил с парнями пару раз на рыбалку. Здесь невероятно красивая местность.

Что правда, то правда. Озеро славилось далеко за пределами нашего не только нашего города, но и области. А уж что говорить про лес… Красоты здесь были неземные. А вот дорогу, сволоты, так и не сделали! И, похоже, не собирались. Чтоб им заблудиться, а дороги так и не найти! Как, впрочем, и нам! Ворюги!

Нет. Конечно, когда-то здесь была дорога. Ещё в молодости моей бабушки. Нынче же лишь то, что от неё осталось.

Машину качало из стороны в сторону, но, слава всем святым, мы ехали. У Синицына все же спорткар. Даже я, полный профан в тачках, понимала, что эта машина не предназначена для такой езды. На джипе было бы куда проще… Но с другой стороны, хорошо что не пешком или за бешеные деньги на такси. И на том спасибо.

— Так у тебя есть сестра?

Я действительно собиралась стать Синице хорошим другом. А друзья, в моем понимании, должны что-то да знать друг о друге. Нет. Пронырливый Синицын, разумеется, обо мне знал немало, но вот я про него лишь жалкие крохи.

— Да. Ей восемнадцать. В этом году поступила в нашем городе.

— На кого поступила?

— Экономист. Она у меня заучка.

— Выходит, это у вас семейное? — подколола его.

Синицын рассмеялся и, подмигнув, спросил:

— Считаешь меня заучкой?

— У тебя правил больше, чем в уголовном кодексе, — закатила глаза. — Ты зануда. Весь такой правильный мальчик. Наверняка в школе ты был ботаном.

— А ты, значит, оторвой, да? — не остался в долгу.

— О да! — не стала даже скрывать. — Когда я выпустилась, директриса перекрестилась и выдохнула.

— Не удивлен, — усмехнулся Синицын. — Но, вообще, я не был заучкой и близко. Скорее бунтарем, — пожал он плечами. — У меня был сложный подростковый период, когда родители погибли.

Ком встал в горле. Вот сейчас, и правда, стало неловко. Я даже и не знала, что у него погибли родители. Откуда, спрашивается? Из него и клещами ничего не вытащишь.

— Извини, если…

— Все нормально, — слабо улыбнулся. — Я пережил это. Они погибли в аварии, когда мне было шестнадцать. Алинке было тринадцать. Я был дурным и молодым. Ввязывался в драки, куролесил, почти забросил хоккей. Хамил и снова дрался, постоянно попадал в участок. Было тяжело, — с шумом сглотнул, — но бабушка и сестра всегда оставались рядом со мной. К одиннадцатому классу тренер поставил мне условие: или я берусь за голову или пробкой вылетаю из хоккея. На мне осталась маленькая сестра и бабушка, о которых я должен был позаботиться, поэтому взялся за ум и стал пахать. Единственное, что осталось из увлечений — это гонки. Их бросить не смог. Спустя несколько месяцев меня пригласили играть за «Волков». Окончив школу, переехал сюда, поступил на юридический. Это было правильным решением. Все-таки в моем городе было больше соблазнов, больше неправильных компаний. В общем, слава богу, что в моей жизни есть люди, ради которых я готов становится лучше. Собственно, поэтому, Ульяна, я и говорю так о тусовках. Знаю, тебе кажется, что ты на вершине мира и свободна, но это ложь. Самообман. Людям просто похер на тебя. Из-за таких я всегда попадал в передряги, а потом оказывался крайним. Банально, но важно не количество, а качество. Однажды ты это поймёшь.

Я слушала его, затаив дыхание и не смея перебить. Впервые Дима был настолько со мной откровенен. В его словах не было сожаления, и сам он не пытался давить на жалость. Он просто рассказывал о своей жизни, делился ею со мной. Это согревало моё сердце. И пусть звучит уж больно по-девчачьи, но там, внутри, екнуло и стало тепло.

— Дим, но мы же молодые. Когда, если не сейчас, ошибаться?

— Люди всю жизнь ошибаются. Всю жизнь учатся. Главное, чтобы эти ошибки не стали роковыми. Не мне тебе рассказывать, что иногда творится на этих тусовках, — брезгливо поморщился. — Ты девчонка умная, Ульяна, но и не таких подсаживали на всякую дрянь.

Обсуждать свои тусовки, да ещё и в таком ключе, мне не хотелось.

Да, видела. Да, знала таких. Но я — не они. Минутный кайф никогда не привлекал меня.

— Лучше расскажи мне еще о бунтарской натуре Димки Синицына, — поставив локоть на бардачок, оперлась на него подбородком, лукаво улыбаясь. — Даже не представляю тебя таким.

— Почему же? — стрельнул загадочно в меня глазами.

— Ты мне всегда казался серьёзным и выше этого. Ох, и хватит напрашивается на комплименты! — ухмыльнулась. — Давай, рассказывай.

— Да и рассказывать особо нечего, — пробурчал, явно увиливая от ответа.

Похоже, он забыл, что от меня не так-то просто отделаться. Тем более, тут такие новости-то!

— Да ладно! — хмыкнула. — Никаких девчонок? Никаких пьяных оргий?

— Девчонки были, — хитро улыбнулся, — а вот про оргии ты преувеличиваешь.

— Даже тройничка?

— Мне было шестнадцать-семнадцать лет. Какие тройнички?! Девчонки были, это правда. Но не сказать, что я был особым ловеласом. Все мои случайные связи можно пересчитать по пальцам.

— А…

— Пальцев хватит на одной руке, — перебил меня.

Точно читает мысли, злыдень!

— А говоришь не зануда, — преувеличенно тяжело вздохнула.

— То есть, я должен трахать все что движется, чтобы быть не занудой?

— На самом деле — нет, — пожалуй, слишком резко отрезала, представляя себе эту картину. К слову, она пришлась мне совсем не по вкусу. — Это здорово, что ты из тех парней, которые ценят девушек, а не видят в них кусок мяса. Может, для кого-то и я такой кусок. Но, знаешь, мне все равно. То, что я хочу наслаждаться сексом, но при этом не хочу отношений, не делает меня шлюхой. Шлюхи — это женщины, которые спят за деньги. Я никогда ни с кем не спала за деньги. По глупости — бывало, но не за деньги.

— Я знаю. И никогда не считал тебя шлюхой.

— Тогда почему мне отказывал? — возмутилась.

— Ты мне казалась слишком языкастой. Такая маленькая язвительная ведьмочка. Стать трофеем — это как-то унизительно, что ли…

— Вы, парни, всегда считаете девушек трофеями.

— Тогда тебе стоит знать, что я не из таких парней.

— Знаю, — прикусив нижнюю губу, кивнула. — И, Дим, — вдруг взволнованно начала, теребя пальцами низ юбки, — я до сих пор никому ничего не сказала.

Кажется, его глаза потеплели, а улыбка стала такой, что впору было растекаться лужицей у его ног.