Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вровень с Чиросвиями в Утылве никто не стоял, хотя имелись и другие зажиточные семьи. К примеру, соседи Щаповы. Тоже крестьянского корня. Из первых поселенцев в деревне. Прямо как потомки пассажиров с Мейфлауэра в Америке. Доморощенная элита. Ну, так где Америка и где наша Утылва? Про этих Щаповых не нужно забывать. Они – местные знаменитости. Выбрали себе совершенно оригинальный род деятельности (сейчас бы сказали – креативный) – изготавливали трости. Из березы, яблони, клена. Постепенно научились украшать трости резьбой, наносить лак. Поскольку промысел местный, и сырье тоже отсюда, то цену на товар не загибали – приобрести могли не одни лишь богатые клиенты. Мастерство росло, появились скупщики. Но Щаповы быстро смекнули и начали сами торговать своими изделиями – их покупали по всему Уралу. Образцы сохранились в Кортубинском музее декоративно-прикладного и народного искусства – это официальное признание. Мастерами были исключительно Щаповы – чужаки до тайн ремесла не допускались. Промысел захирел в 30 годы, и связано это опять с Щаповской фамилией – именно тогда молодые Щаповы покинули Утылву и отправились искать счастье в чужие края. Их потомки выбрали иные профессии, достигли высот в карьере, дедовские трости превратились в семейные предания. Жаль. Потому что сейчас антикварное изделие с вырезанной эмблемой мастера («Щ») и далее – буковками У-т-ы-л-в-а – очень даже ценится. Хотя бы палка Юлии Тубаевой, которую она берегла и не согласилась сменять на модный импортный подарок – отказала даже олигарху Генриху Сатарову. Капризная старуха! Щаповские палки нашли хозяев не только в Тубаевском семействе. Руководитель строительства КМК Иван Глайзер пользовался с удовольствием (ноги у него были крепкие). Зато Аристарх Кортубин болел, располнев на нервной ответственной работе, и без поддержки ходить не мог – палочка ему ой как пригодилась. И даже красавица Марьяна – жена всесильного начальника ИТЛ№9 Решова – сделала мужу красивый и удобный подарок. Сразу после этого в бумагах Щаповых оказалась запись, что они из самого что ни на есть бедняцкого класса, а потому спокойно работали на стройке, дали детям хорошее образование. Щаповы обосновались на жительство в Коммуздяках – сперва в землянке, потом в частном доме. И сейчас там живут (если не ошибаюсь, в соседях у бабки Максима Елгокова – Юлии Тубаевой).
К чему все это? Щаповские палки не имели отношения к нашей истории. Щаповы имеют, но объяснения позже. А все это к тому, что тылки – не прибитые жизнью, ограниченные людишки, пленники захолустной серости и тоски. Посреди удивительной, поистине сказочной природы – не имеющей границ древней Богутарской степи – нельзя замкнуться в маленьком унылом мирке, когда даже против собственной воли тесные рамки разобьются, и из темноты и духоты ты непременно выпадешь на зеленый ковер – на землю покоя, довольства и счастья. В местах, подобных этому, счастье, наверное, и рождается, обиды отпускают, и душа начинает петь. Каждый из тылков хоть однажды испытал такое чувство – т.е. хоть один раз был счастлив. Приоткрою голубое небесное покрывало над тылвинскими обстоятельствами – самая звонкая песня получилась у девочки Калинки – внучки Калины Егоровича Чиросвия.
Но даже в Утылве счастье не вечно. Увы, не бывает так, чтобы на чистом голубом небе не мелькнуло долго ни одного облачка – пусть его легкой тени. Когда-нибудь что-то происходит. Настали смутные – революционные – времена, и сотряслись самые основы основ. Где-то очень далеко, за тысячи километров – за степным горизонтом – той границы, за которой не расстилались ковыли, не шумели поля пшеницы, не парили в воздухе орлы, распластав могучие крылья, не журчала чистая, наивная Кляна, и не цвели по ее берегам красные редивеи – то есть, неизвестно где. В больших городах с гордыми дворцами и площадями, дымными фабриками и заводами случился катаклизм. Одни люди пошли против других людей, народ взбунтовался против прежней власти (наверное, имелись серьезные причины), и полыхнуло жаркое пламя гражданской войны. Далекая Утылва вынужденно пробудилась от своего безмятежного сна и с удивлением взирала на вокруг.
Контрреволюция на Южном Урале выразилась в хозяйничанье казаков атамана Дутова. В Утылве пришлые чужаки – военнослужащие и штатские – создали волостной ревком, сформировали отряд Красной гвардии из нескольких десятков человек – в основном из железнодорожников, солдат и крестьянских бедняков из окрестных хуторов – Бузаковского, Сафрина, Чагино. Местная молодежь с энтузиазмом кинулась в мировую заварушку – лишь бы стряхнуть с себя сонное, вялое, безысходное существование. Семнадцатилетние парнишки Грицан Решетников, Агап Нифонтов, Антон Кулыйкин, Сашка Анютин отправились воевать за рабоче-крестьянское счастье. Командир отряда – солдат и убежденный большевик Аристарх Кортубин. Его ближайший соратник – комиссар Кирилл Солин. И понеслось!!
Летом 1918 года дутовские белоказаки напали на Утылву – это был стремительный наскок, как прощупывание обстановки. Местные красногвардейцы приняли бой. Бойцы плохо обучены и вооружены, в руководстве отряда между Солиным и Кортубиным наметились разногласия относительно тактики боя. Поражение закономерно. Солин и 20 человек погибли. Похоронили их в братской могиле на горе Шайтан-тау. Необстрелянной молодежи посчастливилось уцелеть, но все вместе прикоснулись к смерти – ужасное знание. Хуторскому пареньку Антону Кулыйкину шальной пулей раздробило коленку – на всю жизнь остался инвалидом. Уцелевшие красногвардейцы во главе с Кортубиным ушли из Утылвы к Орску. Первый опыт обернулся трагедией. В Утылве раньше никогда не воевали и не хоронили убитых – вместе с ними тогда умерла частичка прежней – счастливой – Утылвы, но уже ничего нельзя вернуть и исправить. Всего лишь частичка счастья – а целого уже нет. Расцветшие в тот год на горе Марай редивеи были особенно красивы – своим ярким кровавым цветом.
В начале 1919 года Советская власть вернулась в Утылву, но весной началось наступление Колчака, и Утылву снова сдали белым.
