Черный феникс. Африканское сафари - Сергей Кулик

Вот почему колониальные власти искусственно изолировали нилотов севера от остальной части Кении, отгородили их от современных «опасных» идей и влияний, а заодно наложили вето и на экономическое развитие севера. Свободный въезд на эту территорию, получившую официальное название «закрытых районов», был запрещен.

Единственно, с кем сталкивались нилоты, так это со сборщиками налогов, обдиралами-купцами, колониальными чиновниками и солдатами, отнимавшими у них скот. Это породило у нилотов враждебность ко всем пришельцам, стремление изолироваться в труднодоступных пустынях от чуждого мира, строго сохранять традиционные, давно ставшие архаичными обычаи и порядки, которые долгое время не подвергались здесь влиянию извне.

В Центральной Кении и Масаиленде разрушались традиционные институты нилотов, уходили в прошлое окружавшие их ритуалы и церемонии. И ученые, наблюдая эти сложные и мучительные для африканского обществе процессы, сделали вывод, что такова судьба всех нилотских народов. В работе «Народы Африки», изданной Академией наук СССР еще в 1956 году, я прочитал: «Древний институт возрастных классов еще не так давно существовал и среди нилотов. Над юношей в возрасте 13–16 лет совершалась особая церемония, знаменующая переход подростка в группу мужчин…»

Но, попав в район бассейна озера Рудольф, я убедился, что древний институт возрастных классов среди многих нилотских народов жив и сегодня и что применительно к племенам кенийского севера эту цитату можно привести в настоящем времени. Практически вся социальная и экономическая жизнь нилотов кенийских пустынь до сих пор зиждется на системе возрастных классов. Но сколь сильной должна быть изолированность этих народов, оторванность их от всего мира, если даже этнографы не знают деталей их быта!

Глава девятнадцатая

Снова на труднодоступном озере Рудольф. — Гигантский водоем ждет своих исследователей. — Сирата сабук дует со скоростью 150 километров в час. — Соленая пустыня Чалби. — Без скота жизнь людей здесь невозможна. — История самбуру и туркана — это бесконечные битвы за стада, пастбища и водопои. — Племенное устройство, подчиненное нуждам военного кочевого быта. — Мораны — рядовые армии копейщиков. — Тщетные попытки властей поставить под контроль военную организацию нилотов

За заливом Аллиа нагромождения туфов и изъеденные вековой эрозией холмы оттеснили тропу, идущую на юг, далеко от озера, в глубь вулканических полей. Ни селений, ни кочевников здесь нет, зато невесть чем питающееся зверье, особенно жирафов и пугливых ориксов, мы встречали очень часто. По утрам из-за гор на запад, в направлении озера, тропу перебегали десятки страусов. Завидев нашу машину, пугливые птицы бросались наутек, однако, выбирая наиболее удобный путь для бегства, они предпочитали именно дорогу. Птицы подолгу бежали перед машиной, не желая свернуть с тропы, а мы волей-неволей превращались в их преследователей.

Когда тропа поднималась на вершины холмов, с высоты всякий раз открывалось сказочное зрелище. Справа, за хаотическими нагромождениями туфов, темно-фиолетовых в лучах полуденного солнца, ослепительными бликами искрилось огромное озеро. При малейшем дуновении ветерка его беспредельную гладь покрывала мелкая рябь, и тогда каждая волна, каждая рябинка на воде, поймав солнечный луч, пускала веселые зайчики на черные скалы, нависшие над озером. Если по голубому небу бежали тучи, отбрасывая тень на воду, то ее окраска менялась, переливалась всеми оттенками — от бирюзово-синего до желто-зеленого. Но когда наступал штиль, а небо очищалось, озеро успокаивалось, и его гладь, сливающаяся на горизонте с голубым небом, принимала цвет нефрита. Гигантская полированная пластина нефрита в оправе черных лав. Нефритовое море…

Никто до сих пор толком не может объяснить причины удивительного цвета воды в озере Рудольф, потому что еще никто никогда серьезно не исследовал этот гигантский труднодоступный водоем, занимающий площадь 8500 квадратных километров и вытянувшийся с севера на юг на 220 километров. Ученые лишь предполагают, что его нефритовая окраска связана с высокой концентрацией солей уникального химического состава. Из-за них вода озера уже непригодна для орошения, да и для питья ее можно употреблять лишь за неимением здесь ничего лучшего.

Но местных жителей не удивляет дивный цвет нефрита, которым переливается обласканный солнцем водоем среди пустыни. Они называют озеро Бассо-Нарок — «черная вода», потому что под вечер, когда солнце уходит за цепи лиловых вулканов, воды озера, отражая их, делаются черными. Потом сумерки сгущаются, черная вода сливается с черными берегами. И если смотреть на озеро сверху, с вершин гор, на которых самбуру и туркана пасут свои стада, то Бассо-Нарок кажется огромным черным провалом посреди земли. Светится лишь центр этой дыры, гористый островок Напет: вершины его скал перехватывают последние лучи уже скрывшегося светила. Этот островок у туркана считается священным. На нем живет один из подручных их верховного божества Нк-хайи, которого называют Акудж — «Сила». По утрам, просыпаясь, Акудж начинает дышать. Так поднимается ветер — сирата сабук, который прогоняет ночь и вновь делает озеро светлым и теплым.

Этот ветер действительно с поразительной пунктуальностью почти каждое утро десять месяцев в году поднимает вой в горах, сгоняет ночевавшие на них облака и расчищает небо. Просвистев в лощинах, он обрушивается на озеро, вызывает страшные шквалы и, как мне всегда казалось, пытается разрушить горы, стиснувшие озеро. Люди здесь никогда не отправляются с утра в плавание. Наученные горьким опытом крокодилы еще с ночи уплывают подальше от берега куда-то на острова и возвращаются обратно для приема солнечных ванн лишь тогда, когда ветер совсем стихает. Скорость сирата сабук может достигать полутораста километров в час!

Только к концу третьего дня нашего путешествия, когда за горизонтом исчезло озеро, пропали горы, поредели и помельчали глыбы туфов и машина понеслась по гладкой соленой корке пустыни Чалби, вновь появились признаки присутствия людей. Начали попадаться покрытые шкурами шатры, несколько раз полуобнаженные мужчины с копьями наперевес, подойдя к обочине дороги, жестом просили остановиться. Когда мы притормаживали, они смущенно улыбались и бормотали лишь одно слово: «Маджи, маджи, маджи» (вода, вода, вода).

Всю свою историю люди ведут здесь битвы с соседями за скот, без которого невозможна жизнь в этих суровых пустынях, за лучшие пастбища и водопои. В соответствии с требованиями военного кочевого быта практика подсказала нилотам их племенное устройство. Устройство четкое, стройное, слаженно работающее.