История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике - Джордж Фрэнсис Доу

Чудом избежав плена, капитан Уильямс стал более осторожным, но впоследствии часто грозился, что когда-нибудь вернется с достаточными силами на борту корабля, организует осаду острова и возьмет там все, что возможно. Ливерпульский невольничий корабль «Комет» не был столь же удачливым, поскольку примерно в то же время был блокирован туземцами в Фердинандо-По, когда выторговывал ямс. Из команды корабля спасся лишь один человек.

Первым рабом, купленным после того, как бриг бросил якорь у острова Бимбе, стала девушка пятнадцати лет – Ева, – на невольничьих кораблях было принято называть Адамом и Евой первых принятых в качестве невольников на борт мужчину и женщину. Девушка, отличавшаяся сообразительностью, впоследствии рассказала мне, что в сад ее отца однажды умышленно подбросили козу. Один из начальников в деревне пришел утром и, увидев ее, обвинил отца в краже. Ничто более не удовлетворяло начальника в качестве наказания за преступление, чем передача одной из дочерей для продажи в рабство. У бедняги было три дочери, и начальник выбрал пятнадцатилетнюю, продав ее торговцам, которые переправили ее на наш бриг. Через три месяца на борт корабля приняли девочку-подростка около восьми лет, оказавшуюся младшей сестрой Евы.

Рабы, принятые на борт «Руби», доставлялись туда по разным причинам. Большинство из них купили торговцы, которые переправили их на побережье для продажи на ярмарках, но многих похищали, когда предоставлялся случай. Других продали за долги или за прелюбодеяние по реальному или ложному обвинению либо заманили на судно, там схватили и заковали в цепи. Через три недели после прибытия «Руби» к Бимбе один черный торговец привел на борт корабля туземца. Их пригласили в капитанскую каюту и дали что-то выпить, обращались дружелюбно и любезно. Но когда гости вышли на палубу, по знаку капитана компаньона торговца схватили матросы и заковали его. Затем беднягу доставили в Вест-Индию и продали как раба. По меньшей мере пятеро из нашего груза рабов были добыты подобным образом.

Однажды к нам привели на продажу женщину, но с ребенком на руках. Капитан отказался от товара, и ее отправили снова на берег. Однако следующим утром эту женщину привели опять, на этот раз без ребенка, которого ночью торговец убил, чтобы устроить продажу матери.

Нередко рабы, которых доставляли на борт, отказывались есть, и тогда капитан Уильямс приказывал беспощадно бить их, пока они не подчинялись. Он часто стегал плеткой по спинам чернокожих рабов и, видимо, находил удовольствие от вида крови и их стонов. Одного раба капитан и старший помощник неоднократно били два-три дня подряд, пока его тело не было разодрано до такой степени, что превратилось в кровавую массу. В это время на борт корабля прибыл торговец с рабом, и капитан в своем обычном деспотичном тоне стал настаивать на том, чтобы этот раб остался здесь вместо человека, отказывавшегося принимать пищу. Продавец был вынужден согласиться на несправедливый обмен, и на его каноэ потащили вдоль палубы, как труп, совершенно беспомощного раба. Таким способом мы от него избавились.

Среди тех, кого доставили на борт, была женщина в весьма удрученном состоянии. Незадолго до этого она билась в конвульсиях, но, придя в себя, начала громко хохотать, плакать и кричать. Это так сильно встревожило экипаж корабля, что Уильямс избавился от нее на следующий же день.

Для капитана стало обычным время от времени принимать на борт рабыню, особенно молодую, и затем, взяв ее в свою каюту, переспать с ней. Иногда рабыни отказывались уступать его домогательствам, за что жестоко избивались и отсылались вниз. Одну девушку он держал в своей каюте в качестве фаворитки пять-шесть месяцев, пока однажды, когда она играла с сыном, не порвала его рубашку. Узнав об этом, капитан безжалостно порол ее плеткой, бил кулаками до тех пор, пока она не бросилась от него к насосам и так сильно разбила голову, что через три дня умерла.

У капитана был ужасный характер, и, видимо, он был привержен жестокости. В октябре 1787 года, когда «Руби» стоял у Бимбе, кок нес несколько поленьев из главного люка в камбуз и, согнувшись под большим весом, уронил одно полено на палубу. Это заметил Уильямс. Когда кок возвращался с камбуза, капитан повалил его на палубу и так жестоко избил, что тот был вынужден прийти ко мне залечивать раны. Во время предыдущего вояжа бедняга был также ужасно избит Уильямсом за то, что имел неосторожность сказать: «Печально, что свиней надо кормить горохом в присутствии белых людей».

Когда невольничьи корабли пребывали у африканского побережья, многие матросы болели, и обращение капитана Уильямса с больными вызывало шок. Им не разрешалось ходить в межпалубное помещение или пользоваться каким-нибудь другими укрытиями, которые они имели, когда были здоровы. Не позволялось никакого травяного чая, или вина, или дополнительного питания, а часто обычный рацион заменялся небольшим количеством риса. Капитан же говорил: «Нет работы – нет еды». Это был бессердечный зверь. В декабре 1787 года один из матросов, Уильям Булсон, заболел воспалительной лихорадкой. Однажды капитан поинтересовался у меня, как его здоровье. Когда я ответил, что он при смерти, Уильямс сказал: «Пусть умирает, черт с ним». Через несколько дней, когда заболел старший помощник и пошел укрыться на занимаемую женщинами среднюю палубу, капитан, узнав, где тот находится, произнес: «Он еще недостаточно болен, чтобы отправиться в ад».

Основными причинами смерти моряков во время невольничьих рейсов являлись заболевания лихорадкой – воспалительной или гнилой – и дизентерией. Такие болезни вызываются обычно тяжелыми условиями заготовки дров для корабля, незащищенностью во время промежуточного перехода, недостатком необходимых средств жизнеобеспечения и злоупотреблениями. Когда моряки заболевают, их очень трудно спасать из-за недостатка продуктов питания. На «Руби» вышли в плавание девятнадцать человек, и четверо из них умерли.

Как правило, очень трудно определить реальное имя моряка. Обычно его называют «красно-синим злодеем» по цвету его куртки, а также отличают по блатной кличке, которой пользуются для сокрытия настоящего имя человека.

Старший помощник капитана Джон Смит имел обыкновение пускать в ход плетку по малейшему поводу и, как правило, бил до крови. Когда мы находились у Бимбе, незадолго до отправления в Вест-Индию рабы подняли бунт, главным образом из-за его жестокости. Услышав внизу какой-то шум, он спустился в межпалубное помещение навести порядок. Была ночь, и он держал в руке фонарь. Решив, что помощник пришел для их экзекуции, некоторые рабы усмотрели в этом возможность расправиться с ним, выхватили у него фонарь и собирались его убить. Смит был сильным мужчиной и смог пробиться к крышке люка, где матросы вытащили его на палубу. Ему посчастливилось спастись с небольшой раной на спине, нанесенной вилочным болтом. Негры, разочарованные тем, что не удалось отомстить, и, поняв, что вызвали тревогу, попытались открыть крышку люка, которую команде удалось опустить и закрыть с большим трудом. Далее рабы попытались выйти на палубу через небольшой люк, служивший входом в лазарет, огороженный в передней части матросского кубрика, но были отогнаны вниз. Бунт становился серьезным, и капитан приказал стрелять в мятежников сквозь решетчатую крышку люка. Другие матросы, вооруженные мушкетами и мушкетонами, сели в лодку и открыли стрельбу сквозь иллюминаторы в носовой части брига. Так продолжалось некоторое время, пока рабы не отступили и установилось спокойствие.

На рассвете следующего утра все рабы были выведены на палубу по двое. Когда они поднимались, им связывали руки. Здесь, на юте, их сторожили с особой бдительностью, а матросы были посланы вниз на поиски отсутствующих туземцев. Среди товаров, которые следовало хранить в кубрике из-за небольших размеров судна, был бочонок с ножами. Негры знали, что его открыли во время торговли. Три туземца, свободные от оков, вооружились ножами из бочонка и, когда матросы вошли в кубрик, выскользнули через люк в трюм. Благодаря уговорам чернокожего торговца, находившегося на борту, один из туземцев потихоньку сдался, второй тоже был готов сдаться, но, поскольку он держал по ножу в каждой руке, одному матросу показалось, что на него собираются напасть. Он выстрелил из мушкета и убил туземца наповал. Третий туземец сказал торговцу, что скорее умрет, чем сдастся, и дал клятву, которую называют сангари – зарок держаться вместе, скрепленный кровью.

Парень оставался в трюме в течение восьми часов, хотя и сильно страдал от горячей смеси воды и жира, которой его несколько раз обваривали, пока чернокожий торговец наконец не убедил его, что белые не принесут ему вреда, если он выйдет добровольно, но определенно убьют его в конце концов, если он будет упорствовать. Затем ему спустили вниз веревку. Когда он поднялся до уровня нижней палубы, то, увидев поджидавшего его вооруженного матроса, решил, что его хотят убить. Он попытался соскользнуть обратно в трюм, но матрос схватил и вытащил на палубу. В люке матрос ударил его пистолетом, разбив ему голову. Туземца ранили кинжалами в разных местах матросы, последовавшие за ним в трюм. Они пырнули его несколько раз, пока тот метался среди бочек. Значительная часть его кожного покрова была содрана там, куда лили горячий жир и воду. В целом он имел очень жалкий вид. Капитан приказал помощнику осмотреть туземца, надеть тому на шею железный хомут, приковать к фок-мачте и в то же время запретил мне оказывать черному дьяволу какую-либо медицинскую помощь. Он сказал, чтобы матросы в интересах собственной безопасности не давали парню еды. В состоянии оцепенения он прожил три дня, затем в присутствии рабов его тело выбросили за борт.