Уволиться? Жениться! - Татьяна Олеговна Новикова

вниз белье, вытащила наружу его восхитительный член. Уже возбуждённый. Ха. Кое-кто любит, когда нас могут застать за всякими пошлостями. По розоватой головке стекала капелька вожделения. Мои губы накрыли возбужденную плоть, язык скользнул по уздечке.

Максим вцепился ногтями мне в плечи. Голос его оставался ровным, но дыхание скакало.

Спешить некуда. Я исследовала член, облизывала его, словно пробую на вкус. Нащупала под тканью брюк яички и несильно сдавила их, вызвав у Скворцова тихое шипение сквозь зубы. Жаль, что его лица не разглядеть. Не увидеть, как оно сосредоточенно, как напряжены скулы.

Меня саму накрывало удовольствием.

Каждое касание губ к коже вызывало у Максима учащение дыхания. Он сдерживался из последних сил

– Одну минутку, мне нужно свериться с записями, – сдавленно произнес он перед тем, как бурно кончить.

Бедра подались вперед, и я приняла в себя дрожащее от наслаждения достоинство, наслаждаясь вкусом и тем, как Скворцов сползает по стулу. Его тело содрогнулось несколько раз.

– Да, всё верно, – сказал он прежним тоном, показывая мне под столом кулак.

Я еле сдержала гаденький смешок. Будешь знать, как доводить меня до оргазма при людях. В выдержке босса сомнений не было, иначе бы я не полезла со своим развратом. Всё-таки, в отличие от этого нахала, я ещё беспокоюсь об общественном мнении. Но, признаться, есть что-то возбуждающее в том, чтобы разок-другой заняться всякими непотребствами прилюдно.

– Прошу прощения за заминку. Арина Сергеевна, распечатайте мне файл с графиком, – крикнул Максим, как если бы я находилась за пределами кабинета. – Мне нужна дополнительная копия для пометок.

Пришлось выползти из-под стола, отряхнуть колени от пыли – не больно-то прибирается наша уборщица – и с видом победителя всучить Скворцову некогда оброненные бумаги.

– Спасибо за оперативность, – улыбнулся он так открыто и искренне, что на душе потеплело.

– Исполняю все приказы руководителя, – шаркнула я ножкой и удалилась в туалет.

* * *

Понедельник прошел чудесно, а вот вторник не предвещал ничего хорошего. Максим решил оповестить о сокращении кадрового состава. Сонный народ только-только допил утренний чай и приступил к трудовым обязанностям, когда Скворцов вышел в середину кабинета и объявил о ситуации.

– Уточню, что таково не только моё решение, но и распоряжение высшего руководства, – закончил он свою речь. – Нам придется сократить некоторые должности специалистов техподдержки, программистов, бизнес-аналитиков. Штат сильно просядет. Но! Каждому, с кем мы попрощаемся, будут выплачены соответствующие выплаты.

– С чем связаны сокращения? – испуганно вопросила Ирочка Ливанова.

– Меняем приоритеты, сужаем привычную зону ответственности. Кадровая политика требует неприятных решений. Вадим, – обратился Максим к моему непосредственному начальнику, – начнем с вас. Зайдите.

Тот побледнел и затрясся всем телом. Вадик настолько привык стелиться перед руководством, что никак не мог ожидать увольнения. Он же подобострастно смелся над всеми шутками, всегда несся исполнять приказы. Если бы Скворцов в свой первый день попросил о кофе его, то Вадик бы даже не сомневался, как поступить.

К сожалению, для меня увольнения не стали новостью. Вчера Максим не спал полночи, пересматривая штатное расписание службы. Пусть он и казался суровым директором, но было видно, что ему не хочется рушить людскую карьеру. Он мог даже не сообщать о сокращении лично, а переложить ответственность на директора по персоналу, но сказал:

– Это мои сотрудники, я должен смотреть им в глаза, когда сообщаю плохие новости.

К рассвету директор победил в Скворцове, и в кровать босс завалился с четким пониманием ситуации.

Я тоже видела список на сокращения и ужасно переживала. Мы работали бок о бок долгие годы, с кем-то даже встречались после работы, ходили по магазинам. Делились новостями.

Грустно, словно уходит целая эпоха.

На сегодняшний день всем был заблокирован доступ к изменению, копированию или удалению файлов. Все-таки не зря Максим долгие годы проработал программистом. Он прекрасно понимал, что оскорблённый персонал попытается напоследок нагадить работодателю.

Кстати, Ирочка Ливанова была в том списке на увольнение.

«Много болтает, а КПД отдачи нулевой. Звонки пользователей либо переводит на других исполнителей, либо копошится с одной задачей неделями. Даже твоя обольстительница Людмила куда способнее», – такой характеристикой наградил её Максим.

– Поговори с ним, – умоляла Ирочка на совместном обеде.

Максим назначил отработку до конца недели, чтобы все успели передать дела. И теперь недовольством пропахла столовая. Насквозь. Почти уволенные сидели бок о бок с теми, кому повезло сохранить рабочее место, и прожигали нас взглядами.

– О чем? – устало вопросила я. – Он директор, я для него – не указ.

– Но хотя бы попробуй, – донимала она, и глаза были полны слез.

Люда тоже посматривала на меня просительно. Мол, «что тебе стоит, просто обсуди это с боссом, как обсудила моё увольнение».

Ага, только в тот раз мне пришлось переступить через принципы, да и вообще – если я буду каждый раз спать с директором из-за чьего-то рабочего места, то быстро превращусь в девушку ну очень легкого поведения. Такого прям легчайшего.

Да и почему Максим неправ? Мне близки эти люди, но Вадик руководил откровенно плохо, а Ливанова, и впрямь, первая любительница потрещать со знакомыми. Если бы увольнение было несправедливым, я не стала бы молчать в тряпочку. Кое-кого я даже отстояла, потому что Максим их работы не видел, но я-то знала: эти люди необходимы заводу.

А остальные…

У всех есть проблемы, кредиты или малые дети. Но ведь Скворцов никого не сократил из личной неприязни, исключительно по результатам службы. Получается, мои коллеги прохлаждались ровно до момента увольнения, а теперь вспомнили, как это несправедливо?

– Всё ясно, – по-своему истолковала моё молчание Ирочка. – Тебе западло. У тебя-то местечко нагретое, а тут лишнее слово вякнешь – другую помощницу найдут. Правильно? Своя попа важнее? Ты ж это место явно не только усердием получила?

– Неправильно, – внезапно заступилась за меня Люда. – Ир, ты с больной головы на здоровую не перекладывай. Арина пашет как конь, ночует на заводе. Почему она должна за каждого заступаться? Иди к Скворцову и поговори с ним сама.

Да ладно! То есть подруга всё-таки за меня? Приятная новость.

Ирочка долбанула стулом