История русской церкви (Том 3) - Митрополит Макарий

Подобное же послание в 1231 г. писал папа Григорий IX к великому князю русскому Георгию Всеволодовичу. Выразив сначала благожелание, чтобы наш князь старался неуклонно последовать Христу и свято исполнять Его неповрежденный закон, и сказав несколько слов о главенстве апостола Петра в Церкви, о необходимости покоряться его преемникам, папа продолжает: «Посему, когда мы получили известие от достопочтенного брата нашего, епископа Прусского, что ты, князь христианский, хотя содержишь вместе со всеми твоими подданными нравы и обряды греков, но по внушению благодати Божией восхотел покориться апостольскому престолу и нам, то, искренно желая тебе спасения души и всякого успеха и чести, молим и увещаваем твою светлость, чтобы ты смиренно принял и сохранил обряды и нравы христиан латинских, покорив из любви ко Христу себя и все свое царство сладостной власти Римской Церкви, матери всех верных, которая предлагает иметь тебя в Церкви Божией как великаго государя и любить как избранного сына...» [*389] Точно ли епископ Прусский сообщил папе известие, о котором говорит последний, и на чем основывалось это известие — не знаем, но то несомненно, что послание папы к нашему князю не достигло своей цели: Георгий скончался в православии и даже причтен православною Церковию к лику святых.

Не ограничиваясь одними своими письмами, папы отправляли в Россию и миссионеров: по крайней мере, известно послание папы Григория IX, писанное в 1232 г. к братиям ордена доминиканцев, пребывавшим в России и проповедовавшим там Евангелие [*390].

Чем же отвечали русские на все эти ревностные усилия Западного первосвященника к подчинению их своей власти? Летописи того времени не сохранили ни одного случая, чтобы кто-либо из русских добровольно изменил православию и принял латинство. Но, чуждаясь веры латинян, предки наши не чуждались самих латинян, позволяли им жить в русских городах и даже открыто исповедовать свою веру. В Киеве, Новгороде, Пскове, Ладоге и Смоленске были латинские церкви, преимущественно для иностранных купцов, производивших торговлю с означенными городами [*391]. Это совсем не похоже на то, как папа Гонорий III повелел (1222) принуждать русских, переселяющихся в Ливонию, к соблюдению латинского закона [*392]. Всего более исповедников римской веры жило в Киеве, вероятно переселившихся из соседственной Польши, Венгрии, Богемии [*393]. Около 1231 г. они основали даже с позволения князя Владимира Рюриковича на оболонье близ Киева доминиканский Богородицкий монастырь [*394]. Допуская, однако ж, по отношению к латинянам такую веротерпимость, наши князья отнюдь не позволяли им распространять в России своей веры и совращать православных, и тот же князь киевский Владимир Рюрикович, как только услышал, что приор (Мартин Сандомирский) и братия Доминиканского Киевского монастыря начали порицать православную веру и восхвалять свою, немедленно выгнал их (1233) из обители и запретил туда возвращаться [*395]. В следующем (1234) году папа Григорий IX писал уже к какому-то Ульрику, равно его братиям и прочим латинянам в Киеве, которые за свою ревность к распространению веры терпели теперь притеснения, что он принимает всех их со всеми их имуществами, настоящими и будущими, под покровительство святого Петра, а декану, препозиту и схоластику сандомирским дал повеление, чтобы они не позволяли никому обижать киевских христиан, принятых под покровительство святого Петра [*396].

Несмотря на разность вероисповеданий, русские, как и в прежние времена, заключали брачные союзы с римскими католиками. Всего чаще летописи говорят это о наших князьях, которые вступали в родственные связи с королями польскими и венгерскими [*397]. Но не подлежит сомнению, что при таких браках католички должны были переменять свою веру на православную и иногда были перекрещиваемы по православному обряду; это засвидетельствовал сам папа Григорий IX, который потому предписал польскому духовенству (в 1232 г.) не допускать подобных браков [*398]. Из наших летописей известно, что дочь польского короля Казимира по имени Мария, вышедшая в 1179 г. за нашего князя Всеволода Святославича Чермного, скончалась в том же году, приняв схиму, и погребена в Троицкой церкви Кирилловского монастыря, которую сама создала, значит, была уже православная, а не католичка [*399].

После всего изложенного нами о взаимных отношениях Русской Церкви и Латинской, и особенно о тех посланиях, какие писали сами папы к нашим князьям, епископам и народу, убеждая их отвергнуть мнимые заблуждения греков и подчиниться апостольскому седалищу, как должно показаться странным мнение слепых приверженцев папства, которые утверждают, будто русские не только вначале крещены в римскую веру, но даже в XII и XIII столетиях находились еще в духовном единении с Римом! [*400] Нет, должно сказать беспристрастие, Русская Церковь в течение всего первого периода своей истории, продолжавшегося около 250 лет, сохранила в совершенной чистоте православие, принятое ею с Востока, и ни разу не увлеклась ни в одной части своей обольщениями латинствующего Запада.

Приложения

1. Грамота цареградского патриарха (Николая Музалона) к новгородскому епископу Нифонту

(К прим.17)

О Святем Дусе сыноу и сослужебникоу нашего смирения радоватися о Господе, добромоу пастырю Христова стада словесных овец, господиноу епископоу Великаго Новаграда Нифонту.

Слышахом, господине, о твоем праведном страдании, иже Бога ради страждеши противоу Клима митрополита, иже без нашего благословления взял на ся Киевскую митрополию своим изволением, и ты емоу, честный отче, запрещаеши о таковей велицей дерзости святительския и не хощеши, отче, с ним слоужити, ни в Божественной слоужбе поминаеши его; и много от него досаждения злаго и оукоризны претерпел еси, святче Божий. И, ты страдалче, и еще терпе о правде Бога ради и не пренемогай от злаго сего аспида Клима и от его злых советник, и боудеши причтен от Бога, брате, к прежним святым, иже твердо о православии пострадавшим и иже по тебе бывшем святителем в Роуской земли, и всем покажеши образ терпения своего. Мир тебе, отче, и нашего смирения, страдальче Христов, боуди на тебе благословение во веки, аминь.

2. Грамота цареградского патриарха Луки Хрисоверга к Андрею Боголюбскому

(К прим. 33)

«Грамота великого патриарха Луки ко князю Ондрею ростовскому, Боголюбскому

Любимый о Господи, духовный сыну, преблагородный княже ростовский и суждальский! Грамота благородия твоего к нашему смирению твоим послом принесена бысть и прочтена бысть в Соборе. Уведавше на ней, оже в твоей земли твоим почтанием благочестие умиряется, яко многи по местом молебныа домы создал еси Богу, доброе се твое почтание вси похвалихом, и еже к Богу правую твою веру готовахом, и не токмо же грамотою благородия твоего сия извествовахом, но от того самого епископа твоего многа благая о благородии твоем, и свидетельствова пред нашим смирением и пред Божественным Собором, и пред державным нашим святым царем. Сказывает же нам писание твое, иже град Володимерь из основания воздвигл еси велик со многом человек, в немже и церкви многи создал еси. Не хощеши же его быти под правдами епископьи Ростовския и Суздальския, но обновити е митрополиею и поставити от нас в не митрополита, тамо сущаго у благородия твоего Феодора. Да еже убо о граде твоем, иже в нем святых церквей, яже воздвигл еси на славу Богу, но той ти множицею благородию твоему воздаст; а еже отъяти таковый град от правды епископьи Ростовския и Суждальския и быти ему митрополиею не мощно есть то. Да ведомо буди благородию твоему: понеже бо, якоже слышим, оже не иноя страны есть ни области таковый град; не ново бо есть зашел к любви и к твоему княжению ныне бы приложен, но тое же самое земли и области есть, в ней (же) суть прадеди твои были; и ты сам обладаеши ею ныне, в нейже едина епископья была издавна, и един епископ во всей земли той. Ставим же по временем священным митрополитом всея Руси, еже есть от нас святыя и великия Церкве, ставим и посылаем тамо; а не можем мы того сотворити, занеже яве съвъпрашати сважатися с Божественными и священными правилы. Правила убо святых апостол и Божественных отец каяждо митрополия и епископья цели и непорушимо своя держати оправдания повелели, и никтоже от святых может Божественных и священных преступити правил, аще не странен от Бога хощет быти.

Прочтохом же и присланые грамоты твои, на нихже биаху обинныи вины на боголюбиваго епископа твоего. А понеже уведахом и священного митрополита грамотою епископ, и от самого посла деръжавнаго и святаго нашего царя, и от инех многих, оже таковая епископа твоего обинения молвена суть многажды по своем тамо у вас Соборе и пред великим князем всея Руси, пришедшим о том некым мужем благородия твоего, явилася не крепка, якоже бы епископу спакостити, и оправлен убо сии епископ своим Сбором; и неподобно, и мы мнехом, отинуд того порядити, занеже суть истязанна тамо; яко бо и священная правила не велят нам того творити, иже велят коемуждо епископу своим Собором судитися. Но понеже епископ, надеяся на свою правду, прележаше моляся нам истязати паки нам, таковая нам послушахом молбы, и прочтохом иже на него благородием твоим присланую грамоту. А понеже противу которой вине своей во правду силне по правилом отвещал есть, и оправдан есть нами, и в службу его с собою прияхом, и служил с нами. И се же епископ твоему благородию послан, как и от самого Бога, нашим смирением, Божественым и священным великим Собором. И известно надеемся, яко не восхощеши ся противити суду всех святитель и нашему смирению, и просто, аще хощеши имети часть с Богом, смесившаго небесная и земная своим к нам сшествием, и благословления великия соборныя Церкве и молитв всех, иже зде сшедшихся, святитель и нашего смирения, духовный отчей сыну! Всяку убо, юже имееши жалобу и да в души своей на боголюбиваго епископа своего, сложи с сердца своего; с радостию же его приими, со всякою тихостию и любовию, яко же Божиею благодатию достойна суща яко и слова почтена, и добродетелию светящее, и смыслом украшена и сведает право паствити и управливати порученное ему Богом стадо. А пастыря имея яже не такого, то боле не проси иного, но име его, яко святителя, и отца, и учителя, и пастыря и приими его опять в свою землю, да паствит Божие стадо, да не забывает, ожели то твое благородие будет в том гресе. Пусти же ему строити своея церкве, яко же благодать Святаго Духа вздает ему — се бо и Богу, и человеком есть угодно. Аще ли твое благородие годующе хощеть жиги в созданием тобою граде, а хотети начнет и епископ в нем с тобою быти, да будет сии боголюбивый епископ твой с тобою; в том бо ему несть пакости, занеже есть таковый град под областию его. Ожели паки, якоже не имам веры, ни дай Бог быти, по его оправлении и священным митрополитом всея Руси, и его епископы и нашим совершеным утвержением отнюдь,— а не будешь к нему, якоже подобаеть, ни повинутися начнеши его поучением и наказанием, но и еще начнеши гонити сего. Богом та данного святителя и учителя, повинуяся инем чрез закон поучением, а ведомо ти буди, благословеный сыну, то аще всего мира исполниши церкви и грады и возградиши паче числа, гониши же епископа, главу церковную и людскую, то не церкви, то хлеви, ни единоя жити...»