Город драконов. Книга шестая - Елена Звездная (СИ) - Звездная Елена

Но они выжили и извлекли урок из произошедшего.

Они бы не выстояли против Ржавых драконов и оборотней. Они бы не выстояли против драконов. Они бы не выстояли против людей. Но им было вполне по силам установить власть над горсткой выживших, и не важно какой расы.

«Разделяй и властвуй» – по плану магов старой школы вполне себе могло существовать как «Столкни в смертельной схватке исконных врагов, и властвуй над теми, кто сумеет выжить».

И да здравствуй новый дивный мир, где никто не сможет объединиться против магов старой школы – вот их план.

Но шесть лет назад Таккария Стивенсон, неприметная и ни разу мной не увиденная горничная профессора Стентона поняла, что я могу стать той соломинкой, что переломит ход запланированных событий.

И, черт возьми, она была права!

Уронив кружку с остатками глинтвейна, я сжала ледяными пальцами болезненно пульсирующие виски и мысленно позвала:

«Адриан, Кристиан!»

Ответ пришел мгновенно.

«Бель, куколка, ты чего делаешь в камере Бетси?» – от Давернетти.

«Сейчас буду» – лорд Арнел вопросов не задавал, он действовал.

Я едва не сказала, что не стоит, мое воспитание всегда было сильно во мне, но вспомнив о сложном процессе снятия заклинания «Murum» мгновенно передумала, и перешла к главному:

«Герцог Карио – пешка в игре магов старой школы. И в свете этого я боюсь, что информацию о „крысятниках“ нельзя предавать огласке. Общественность начнет проводить параллели с делом Генрверт, а параллели весьма быстро обозначатся. И тогда под подозрение попадет либо власть имущая семья императора, ведь герцог Карио принадлежит именно к ней, либо драконы, либо маги. Но есть еще и худший вариант развития событий – под подозрение попадут все. И в этом случае, проиграют тоже все, причем, боюсь, абсолютно все кроме магов старой школы».

Напряженное молчание я никак не могла увидеть или же услышать, но определенно ощутила. И сомнения, предположения, аргументы за и против – я ощущала их на границе сознания, они проносились неуловимо формируясь для драконов в то чудовищное понимание, что уже стало очевидным для меня.

А после лорд Арнел начал действовать.

«Займись газетчиками, информация не должна просочиться в прессу. Я подключусь к мобильной группе, необходимо в кратчайшие сроки вывезти из столицы детей и пострадавших в „крысятниках“ магов» – приказал он Давернетти.

«Я понял. Проработай маршруты отлета – если в деле замешаны маги старой школы, мне нужно будет все проверить, я чувствительнее к их магии. Бель, не высовывайся из особняка!»

Ответить Давернетти я не успела, ощутив вопрос Арнела:

«Возле условной двери кто-нибудь есть?»

«Нет», – торопливо уведомила.

И мое заклинание осыпалось синими искрами, открывая взгляду дверь в тюремную камеру и стоящего за ней лорда Арнела.

Дракон определенно едва встал – волосы были небрежно отброшены за спину, рубашка не застегнута и не заправлена, и потому открывала смуглую мускулистую грудь. Сапоги натянуты кое-как, но все это было совершенно неважным для дракона – в черных глазах читалось откровенное облегчение при виде невредимой и пребывающей в безопасности меня. И свою радость по данному поводу, лорд Арнел ничуть не пытался скрыть, как впрочем и факт нашего совместного пребывания в одной постели.

– Анабель, – он распахнул дверь камеры, – что я должен сделать для того, чтобы иметь счастье просыпаться в спокойной уверенности, что ты спишь рядом?

Оторопев в растерянности, я не нашлась что ответить. Но мои домочадцы вполне справились за меня.

– Жениться, – подсказала миссис Макстон, – но, скрывать не стану, в роли супруга мисс Ваерти я предпочла бы видеть лорда Гордана.

– Вымаливать прощение, стоя на коленях прямо на горе из алых роз, – мечтательно протянула Бетси.

Мы все вопросительно посмотрели на девушку.

Немного смутившись, Бетсалин пояснила:

– Так он же с шипами намается, пока стоять будет, а там, может быть, и умрет в мучениях уже, наконец.

С матраса на полу донесся голос мистера Уоллана:

– Хороший план.

– Шипы можно смочить ядом, – мечтательно протянул сонный мистер Оннер.

– Бешенных собак на него спустить. От бешенства дохнут даже драконы, – мистер Илнер зевнул самым мирным образом.

Лорд Арнел молча вошел в камеру, взяв меня за руку, решительно вывел из нее, и уже там, в мрачном тюремном проходе, задумчиво произнес:

– Дорогая, я полагаю после свадьбы, нам стоит пересмотреть решение о проживании твоих слуг вместе с нами.

– Они не мои слуги, – возразила я тут же.

– Тем более, – вставил лорд Арнел.

Неодобрительно покачав головой, я с тревогой посмотрела на лестницу. Для меня, всегда весьма болезненно реагирующей на любое проявление несправедливости, мысль о том, что чудовищные преступления герцога Карио придется скрыть, была сродни кровоточащей ране в сердце, но, воистину, месть теряла смысл там, где за торжество справедливости заплатят жизнями невиновные.

Адриан остановился, не доходя до этой самой лестницы.

Тихое заклинание отрезало нас от всего мира, прикосновение к моему подбородку и едва я, запрокинув голову, взглянула на него, дракон тихо произнес:

– Анабель, скажи, чего хочешь ты.

Его уверенный внимательный взгляд, его чуткие прикосновения, его готовность пойти наперекор всему миру, ради меня и его безусловное противопоставление меня всему на свете.

– Меня пугает то, с каким вниманием вы относитесь к моей персоне, – была вынуждена признать я.

– И почему же? – мгновенно спросил Арнел.

О, что я могла ему ответить?

– Это как-то неправильно и неприемлемо, – я отвернулась, вынуждая его отпустить меня.

– Анабель, – плавный шаг и он оказался непозволительно близко, – вы все еще оцениваете меня по меркам человеческого общества. Я же уже неоднократно говорил вам о том, что в отношении меня они несущественны. Я не человек, Анабель, и едва ли достойный джентльмен, я – дракон. Мы иначе любим, иначе чувствуем и иначе расставляем приоритеты. Мой приоритет – вы. Как видите все просто, логично и вполне приемлемо.

Приемлемо ли?

Я отступила на шаг, запрокинула голову, с нескрываемой тревогой взглянула на дракона, и высказала то, что пугало меня более всего:

– Когда-то шестеро отцов-основателей Вестернадана, в числе которых был и ваш предок, обрекли себя на мучительную гибель, считая, что тем самым уберегут потомков от беды, которую они посчитали опасным даже внятно объяснить. После, профессор Стентон обрек себя на мучительную смерть, руководствуясь мотивами «блага для драконьего народа», и так же никаких внятных объяснений не оставил – он просто сделал то, что считал нужным. Накануне ночью я узнаю от лорда Давернетти, что стала столь значима для вас, что вы погибнете, если погибну и я. Все это вовсе не вселяет в меня ни надежду на будущее, ни веру в здравомыслие драконов.

Я умолкла, сделала глубокий вдох, и добавила то, что поистине ввергало меня в сомнения:

– Что если профессор Стентон принес в жертву меня и остальных своих домочадцев, вовсе не по причине всем известного драконьего эгоизма? Что если он попросту не видел иного выхода? Что если, его стремление свести меня с гораздо более слабым драконом, нежели чудовищный в своем могуществе вы имело под собой основания? Адриан, с каждой новой деталью этой пугающей головоломки, я все более и более убеждаюсь, что все вовсе не так, как казалось ранее! Все столь сложно и многослойно, что… я… я боюсь уже даже прятаться!

Лорд Арнел вновь преодолел расстояние между нами, взял меня за руки, поднес дрожащие ледяные ладони к своим губам, с нежностью прикоснулся к каждой из них, и уверенно сказал:

– Тебе не нужно прятаться, Анабель, у тебя есть я.

– У вас поразительная способность сводить все разговоры к нашим отношениям, – заметила я.

И увидела улыбку, промелькнувшую на суровом лице аристократа драконьих кровей.

– Я пытаюсь вас успокоить, – очень мягко произнес лорд Арнел. – А единственной мыслью, что сбивает вас с тревожных дум по поводу имеющегося заговора, является мысль о наших отношениях. Несомненно, я не человек, но согласитесь – весьма быстро учусь