Господин Почтмейстер - Юрий Тарабанчук

- А мы? - проблеял Глеб Валерьевич. Его лицо стало смертельно бледным. Каретников не знал, кто стоит перед ним и из которого он времени, его, впрочем это и не интересовало сейчас, он твердо знал другое - если они отдадут свое средство передвижения, то останутся здесь навсегда.

- Прежде, чем ответить на ваш вполне закономерный вопрос, позвольте уточнить: имеется ли у вас на руках доверенность, выданная юридическим владельцем этой машины времени и подтверждающая, что вы пользовались транспортным средством на законных основаниях? - строго спросил КС-11475.

- Что за бред!.. Допустим, у нас ее нет, - буркнул Каретников. - Но если вы позволите нам вернуться в день, из которого мы прибыли, я тут же исправлю это досадное упущение! - Глеб Валерьевич выжидающе замер, наклонившись вперед.

- Увы, это выше моих сил, - Командор-Сержант развел руками. - Я всего лишь судебный исполнитель и вынужден буду оставить вас здесь.

- А если бы эта доверенность у нас была? - подал голос Антон, внимательно следивший за разговором.

КС-11475 покровительственно улыбнулся:

- Тогда бы это решало возникшую дилемму: прежде, чем конфисковать это средство передвижения, я был бы обязан доставить вас в то время, из которого вы прибыли.

- Я с вами щедро рассчитаюсь за эту небольшую услугу, - свистящим шепотом сказал Каретников.

- Нет, и еще раз нет, - отрезал Командор-Сержант и приблизился к застывшей в нерешительности троице, намереваясь приступить к конфискации.

- Всыпьте ему как следует, олухи! - взвизгнул Глеб Валерьевич. - За что я вам деньги плачу?

В глазах у Ворона появился стальной блеск. Неожиданно он развернулся, молниеносным рывком выдернул Каретникова из кресла и изо всей силы толкнул его навстречу Командор-Сержанту. После чего занял освободившееся место и судорожно начал щелкать тумблером, пытаясь активировать режим возвращения.

В свою очередь Антон за шиворот удержал шефа от неизбежного падения и заехал зарвавшемуся напарнику прямо в ухо. В ответ тот больно пнул его ногой, умудрившись при этом увернуться от плевка Глеба Валерьевича.

Командор-Сержант снисходительно хмыкнул, проскользнул между схватившейся ни на жизнь, а на смерть троицей, и прикоснулся рукой к креслу. Машину времени охватило голубоватое свечение.

- Прощайте, господа, - вежливо произнес робот. - Поберегите свои силы. Они, поверьте мне на слово, еще вам пригодятся.

В этот момент Каретников изловчился и ловко боднул головой Ворона. Одновременно с этим Антон с размаху зацедил Ворону в другое ухо.

- Порву гадов! - завопил тот, хватаясь за уши, и скатился с кресла на пол.

- И еще: я бы не советовал вам так громко шуметь и привлекать к себе нездоровое внимание, - добавил, не удержавшись, Командор-Сержант. - Времена во дворе нынче смутные... - Он отвесил легкий поклон и исчез вместе с машиной времени. Голубоватый овал временного портала погас.

В этот миг пола, закрывавшая вход в шатер, поднялась и спустя одно короткое мгновение все пространство вокруг визжащего и воющего клубка тел заполнилось молчаливыми воинами Батый-хана, держащими наизготовку кривые отточенные сабли.

Затем в шатер вошел их смуглый раскосый предводитель, лицо которого было покрыто красноватыми пятнами. Воины расступились, образовав узкий коридор.

- Разнимите этих псов, - брезгливо приказал Батый воинам на монгольском языке, приблизившись к непрошенным гостям.

Воины тут же ринулись выполнять приказ. Хан глянул себе под ноги и увидел скомканную газету, выпавшую во время потасовки из кармана Глеба Валерьевича. Если бы этот великий кочевник проявил при этом хотя бы малейшую любознательность, он бы немало удивился, узнав о том, что человек, чья фотография была размещена на третьей странице с подписью: 'Поиски Каретникова продолжаются!! Спецслужбы готовы оказать содействие!!', находится сейчас перед ним, и что финансовое состояние этого человека в пересчете на местную валюту позволяет тому не только выплатить дань за всю стенающую под монголо-татарским игом Русь, но при разумном обоюдовыгодном торге погасить и накопившиеся перед Империей долги прочих заинтересованных сторон, в том числе - и тангутского царства Си Ся, населенного орочонами... Но, увы!

- Еще и наследили тут, собаки... - великий завоеватель гадливо проткнул газету ятаганом, поднял и отбросил к выходу. - Приведите толмача. - После этих слов хан величественно удалился, исподтишка стрельнув задумчивым взглядом в сторону необычно одетой троицы. Большая часть воинов вышла вслед за ним.

Пленников подняли на ноги и тут же опустили на колени, заломив им руки за спину. Выглядели они довольно скверно - на лбу Глеба Валерьевича явственно читался широкий отпечаток протектора шнурованного армейского ботинка, принадлежащего Ворону, а нос был завален на один бок и почему-то упрямо смотрел в сторону; лицо Антона заплыло и представляло собою сплошной синюшный кровоподтек; один лишь Ворон отделался достаточно легко - распухшими ушами, вывихнутым пальцем и прокушенной в пылу борьбы щекой с четким именным оттиском на ней фарфоровой челюсти Глеба Валерьевича.

- Лучше бы остались там, среди динозавров, - Ворон с ненавистью глянул на Каретникова и попытался боднуть его.

Глеб Валерьевич отбросил в сторону голову и прицельно плюнул в Ворона, на сей раз проявив невиданные ранее чудеса сноровки и точно попав оппоненту за воротник.

- Верблюд носатый! - в бессильной вспышке ярости вскрикнул тот.

- Кончай выпендриваться, Ворон, - прошипел Антон. - Нас двое, ты - один. У тебя шансов - ноль.

Тем временем привели толмача - невообразимо толстого монгола, левый глаз которого все время подергивался. В его жиденькой бороде виднелись свежие хлебные крошки.

- Добрый день, уважаемый ага, - вдруг подобострастно прогнулся Глеб Валерьевич. - Годок-то какой нынче во дворе? Нихт ферштейн?

Толмач с необъяснимой злостью посмотрел на Каретникова и издал одно короткое ругательное слово.

- Переводить не надо, - быстро закивал головой Глеб Валерьевич. - Я все понял!

- Что сказал этот жир-трест? - шепотом поинтересовался Ворон у Антона. - Я по ихнему не понимаю.

- Секир-башка сказал. Короче - кранты нам всем. От обеда видно его оторвали, вот он и злится, - в панике прокомментировал Антон.

В шатре опять появился смуглый раскосый воин, их предводитель. Ни Каретников, ни Антоша с Вороном не имели ни малейшего представления о том, кто именно стоит перед ними. Воин подошел к толмачу и что-то гневно произнес. Тот в ответ закивал головой и быстро залопотал на непонятном тарабарском языке, бросая время от времени изучающие взгляды на одежду пленников.

- Совещаются, кому из нас первым секир делать, - самодовольно заявил Ворон. - Ставлю сотню баксов, что это будет наш босс. Ты как, Антоша?

В этот момент Каретников откашлялся и, вскинув вверх голову, хорошо поставленным голосом изрек:

- Я прекрасно понимаю, что означают партнерские отношения! Предлагаю обоюдовыгодную сделку! - Он вытащил из кармана плаща саднящую руку и элегантно провел ею по сбившимся волосам, приводя себя в порядок.

Прервав свою речь на полуслове, толмач почему-то обратил внимание на этот жест, приблизился к Глебу Валерьевичу, но, вместо того, чтобы цивилизованно обсудить заманчивое предложение пленника, склонился над ним, схватил за руку, которой тот поправлял волосы, и необычайно ловко сдернул с его безымянного пальца массивный золотой перстень с именными инициалами последнего.

Глеб Валерьевич поморщился, вслед за тем его лицо расплылось в заискивающей улыбке:

- Подарок. Берите. Презент, плиз. Кстати, с кем имею честь?

Толмач удовлетворенно поцокал языком, осматривая перстень, и поднес его своему повелителю. Затем он вновь подошел к Каретникову.

- Это есть Великий Бату-хан, - коверкая слова, с трудом выговорил толмач и отвесил поклон в сторону надменного воина, после чего требовательно сунул свою руку под нос Глеба Валерьевича: - Еще давай!

Возникла гнетущая пауза.

- А больше нету, - виновато покачал головой Каретников, лихорадочно вспоминая историю Руси, а в особенности ту ее часть, в которой фигурировал застывший неподалеку от владельца сети казино смуглый раскосый человек с проницательным взглядом. - Зело, зело увы... зело голяк... беглец я... погорелец... жертва режима... От князя своего сбежал, от ирода окаянного! А кто эти людишки, - он кивнул в сторону Антона и Ворона, - не знамо дело! Ваш я, ваш! Всецело! Телом и душой!

Толстый монгол разогнулся и что-то сказал великому предводителю. Тот побагровел и коротко рявкнул.

Толмач снова нагнулся, больно ткнул пальцем в лоб Глеба Валерьевича и по слогам произнес:

- Ишак ты и сын ишака! Через болото к граду проведешь, собака. Завтра. Твои смерды-урусуты тоже пойдут.

- Завтра никак не получится, господа, - обескуражено забормотал Глеб Валерьевич. - Да и не знаю я, о каком-таком граде речь идет... Может, миром разойдемся?