Физрук 4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

Покровский вынул из кармана ключи и отпер замок на наручниках.

— Верните мне табельное оружие! — потребовал Рогоносец.

— У кого пистолет? — спросил Покровский.

— У меня! — ответил Кирилл Арсентьевич.

— Отдайте!

— Кому? — уточнил Сенькин отец.

— Мне!

Сидоров-старший протянул «Макаров» Покровскому. Тот взял его и спрятал в карман шинели.

— Вы не выполнили приказ старшего по званию, — опять взялся угрожать Киреев. — За такое самоуправство и звания можно лишиться.

— Виноват, товарищ капитан, — откликнулся старший сержант, — но я нахожусь при исполнении. Меня вызвал по служебной рации старшина Сидоров. Он предъявил свое удостоверение. Ваших документов я пока не видел. Кроме того, кто-то ранил женщину, которая по утверждению Сидорова является инспектором по делам несовершеннолетних старшим лейтенантом Красавиной. Ранение огнестрельное. Пистолет был только у вас. Кто, спрашивается, стрелял?

— Стрелял я, — нехотя признался Рогоносец. — Это произошло случайно… О чем я подам соответствующий рапорт… А удостоверение мое вот…

Он вынул из внутреннего кармана красную книжицу. Старший сержант взял ее, внимательно изучил, тщательно сверяя фотографию с чумазой физиономией капитана, потом вернул тому корочки и откозырял.

— Документы у вас в порядке, товарищ капитан, — сказал Покровский, — но пистолет я вам пока не верну. Все-таки — ранена женщина…

Пока они так беседовали, Кирилл Арсентьевич и второй милиционер помогли встать Гришину и подвели его к старшему наряда.

— А вы кто такой? — спросил его Покровский.

— Старший сержант Гришин, — пробурчал тот.

— Предъявите документы!

— Не захватил…

— Что привело вас сюда?

— Вот он, — буркнул Мишаня и показал на Киреева. — Сказал, надо физрука взять с поличным… Пацан этот ему краденные лекарства сюда привезет…

— Что ты болтаешь, идиот! — рявкнул тот.

— Да задолбал ты меня, капитан, — откликнулся старший сержант. — Я за свои дела отвечу, пускай уволят, а с тобой под вышку идти не собираюсь… Так, что вези меня, старшой, в отделение. Я дам все показания.

— Ладно, граждане, — сказал Покровский, — пройдемте. Там разберутся.

— Ты что творишь, старший сержант! — вызверился Рогоносец. — Погоны жмут⁈

— Я всего лишь выполняю служебный долг, — откликнулся Покровский. — Оценку ваших действий будут давать те, кому положено. Я же, в виду неясности ситуации, обязан вас препроводить в отделение. Это касается всех.

И нас повели вниз. Нет, старший сержант не стал засовывать за решетку в своем газике ни меня, ни Сидорова-старшего, ни тем более восьмиклассника Зимина, он лишь подбросил нас до того места, где мы оставили «Жигули» и велел следовать за ним. Мы и последовали. В ближайшем отделении Покровский сдал всех нас дежурному, доложил, где и при каких обстоятельствах была задержана столь пестрая компания и вернулся к патрулированию. Дежурный в погонах младшего лейтенанта долго пытался понять, что ему со всеми нами делать?

В итоге он наскоро записал показания каждого и вызвал прокуратуру. ЧП по личному составу, а именно, ранение сотрудника, предполагает обязательное вмешательство сей структуры. Пока прокурорский следак ехал, Киреева отпустили, все же сотрудник и с подводной лодки, посчитали, что никуда не денется. Хотя я бы на их месте его в КАЗ закрыл. Табельный пистолет ему, естественно, не вернули. Гришина, как не имеющего документов, отправили в дежурку, до выяснения личности, но обещали вызвать ему врача, так как задержанный жаловался на боли в грудине. У Сидорова отобрали соответствующий рапорт и тоже отпустили. Слишком уж долго прокурорский просыпался. Остались только мы с Серегой.

Оснований задерживать меня у младлея не было, потому что паспорт и корочки КМС мои были в порядке, но вот пацаненка он отпускать не хотел. Расспрашивал насчет родителей, дескать, не могут ли они за ним заехать. Озадачивался, не поднять ли ему инспектора ПДН. Тогда я сказал:

— Послушай, командир, отца у него нет. Мать о пропаже сынка, как видишь, не заявляла. Чего зря пацана в отделении мурыжить? Я его классный руководитель и как педагог забираю его. Домой доставлю.

— А-а, ну ладно, — облегченно закивал тот. — Под вашу ответственность, товарищ учитель!

— Спасибо, товарищ младший лейтенант!

Мы вышли из отделения и увидели, что «Жигуленок» Сенькиного папаши никуда не делся. А рядом попыхивал сигареткой сам владелец.

— Садитесь! — сказал он, отворяя дверцу. — Развезу по домам.

— Вези нас ко мне!.. У Сереги, сам знаешь…

— Знаю, — вздохнул старшина.

«ВАЗ» рванула с места, едва мы с пацаном забрались в салон. Ехали молча. Все устали, да и не хотелось обсуждать произошедшее. Подбросив нас до ворот, которые вели во двор моего дома, Сидоров-старший укатил. Я открыл калитку, пропустил Зимина и вошел сам. Пока мы пересекали двор, поднимались к квартире, я пытался вспомнить, если у меня в холодильнике что-нибудь съедобное. И когда мы вошли, я первым делом кинулся к нему, отворив дверцу, с облегчением обнаружил пяток яиц, колбасу, сыр и даже — балык. Живем… Ну да, это же я сам все и купил, когда приглашал к себе Наташу.

Паренек клацал зубами. Я велел промерзшему гостю раздеваться и срочно лезть под горячий душ, дабы воспаление легких не схватить, а сам тем временем сварганил яичницу и заварил свежего чаю. Вскоре на кухне появился Серега. Слопал не только свою долю глазуньи, но и немалую часть иных продовольственных запасов. И все-таки, несмотря на завидный аппетит, вид у Зимина невеселый. Ну понятно, ему столько пришлось пережить. И я решил совершить поступок, который с точки зрения педагогики, наверное, не очень правилен, но пацана надо бы взбодрить. Пусть посмотрит перед сном какой-нибудь «Коготь дракона», глядишь повеселеет.

— Хочешь фильм про карате посмотреть? — спросил я.

— Хочу, — откликнулся пацан, и глазенки его заблестели.

— Тогда пошли.

— Надо же посуду помыть…

— Утром помоешь.

Я отвел его в большую комнату, нашел среди кассет одну из тех, где была пометка, сделанная от руки «БРЮС ЛИ». Запустил фильм, а сам отправился в ванную. Когда я из нее вышел, то увидел, что гость мой клевое кино, конечно, смотрит, но не слишком внимательно. Это мне не понравилось. И по наитию, я приложил ладонь к его лбу. Горячий, как утюг! Я пошел искать аптечку. К счастью, ее Илга не забрала. Отыскав градусник, я стряхнул его и велел Сереге засунуть его под мышку. Через пять минут