Удача любит смелых - Татьяна Бродских
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да только Роберта рядом не было, как и палатки, только одеяло, на котором я собственно сидела. А вокруг необычные тускло светящиеся стены. Не поняла, а где это я? Может, еще сплю? И кто меня облизывал? Причем последний вопрос меня очень волновал, как-то резко пришло понимание — человеческий язык не способен провести такую дорожку на теле.
В стороне чувствовалось чье-то присутствие. Ага, уже знакомое «пустое место». Ладно, назовем его невидимостью. Если в прошлые разы она была стабильной, то теперь будто перетекала пятнами. Похоже, мой похититель не может сосредоточиться. Волнуется, наверное. Черт! Меня же похитили!
— Хватит прятаться, я все равно знаю, что ты здесь! — громко заявила я, пытаясь выглядеть более уверенной. На самом деле сердце буквально выпрыгивало от страха. Похититель затаился и не реагировал. Ах, так! — Не хочешь, значит. Ну и не надо. Счастливо оставаться.
Я встала, с тоскою глянула на свои голые ноги, накинула на плечи одеяло и сделала шаг к выходу. Всего один. Там, где ощущалось присутствие живого существа, стена будто подернулась рябью, а потом поплыла, открывая мне обладателя такой прекрасной способности к маскировке.
Мой дикий визг разнесся на километры вокруг. Я женщина спокойная, не впечатлительная, ужастики смотрела. Всегда думала, что напугать меня нечем. Ошибалась. Местный тип, временно окрещенный мною Тарзаном, был весьма колоритен. Высокое, черное, гладкое мускулистое тело — на этом схожесть с человеком заканчивалась. А дальше шли различия: на голове вместо волос щупальца, длинные и шевелящиеся; глаза огромные с двойными веками, какого цвета было не разобрать; нос приплюснут, а губ как таковых нет, зато зубов полон рот. Руки сильные, когтистые и с небольшими перепонками между пальцев. Он еще и водоплавающий! А еще у него был хвост, и не плюшевый или с кисточкой на конце, а настоящее оружие ближнего боя, костяной с зазубринами. Ах да, про самое главное забыла, особь стопроцентно мужского пола. Думаю, если бы мужики увидели, чем одарила природа Тарзана, комплексы неполноценности развились бы у многих.
Я вопила, монстр сжимался, стараясь уменьшиться в размере, и смотрел на меня, как вчера Пушистик, с непониманием и тоской. Через пару минут мне это надоело, к тому же монстр пока не нападал, наоборот выглядел в данной ситуации жертвой.
— Ну и кто ты такой? — спросила у него, голос хрипел, а горло саднило. — Звать-то тебя как? Что ж мне так везет, этот тоже не умеет разговаривать. Но с Пушистиком хоть проще, он урчит и глазищи у него выразительные.
При слове «Пушистик» мой похититель встрепенулся, радостно оскалился, отчего я чуть не упала в обморок, и рванул на выход. Да уж, если сравнивать мохнатого и в целом милого паука, и этого «Тарзана», Пушистик уже не кажется таким страшным.
Пока я раздумывала, стоит ли идти за монстром, как он вернулся и поманил рукой. Жест был такой красноречивый, что я решилась и пошла за ним. Правда, я не была совсем уж безоружной, магия на кончиках пальцев покалывала и ждала своего часа.
Сначала я думала мы находимся в какой-то пещере, но оказалось, жилище Тарзана располагалось в норе под корнями огромного дерева. Оно стояло на небольшой возвышенности, несмотря на ночь, темно не было. Летали светлячки размером с ладонь, да и сами деревья вокруг светились призрачным сиянием. В общем, не лес, а чья-то больная фантазия. Но об этом я решила подумать позже, когда буду в безопасности.
Радостный похититель стоял у входа и тыкал пальцем в не менее радостного Пушистика. У меня зашевелились волосы на спине. Вот знаю, что у меня их там нет, но они точно зашевелились и это страшно. Нутром чую, что эти двое зла мне не желают, но привитые с детства страхи так просто не перебороть. Захотелось оказаться от них подальше. Две совершенно разные физиономии поникли, всем видом демонстрируя обиду. И что с ними делать?
Пушистик шевельнулся, боком подошел ко мне и тронул своей короткой лапкой меня за руку. Седых волос у меня точно после этого добавилось. Или это он меня так успокаивает? В ответ на мои мысли пучок еще сдвинулся, подсовывая свою голову мне под ладонь, и заурчал. Я же чувствовала себя на редкость странно: стою полуголая в каком-то монструозном лесу, глажу огромного паука, отгоняю светлячков, которым именно ко мне на голову хочется сесть, вижу ревность в глазах Тарзана — разве все это может быть реальным? Или я все-таки сплю? Вполне возможно. Вчера Пушистик произвел на меня неизгладимое впечатление, неудивительно увидеть его в своем сне. Но вот Тарзан-то здесь каким боком? Олицетворяет неудовлетворенные желания? Ущипнула себя, проверяя. Больно. Стало быть, не сплю.
— Ну и как тебе зовут, мой земноводный друг? — спросила у монстра, который смотрел на паука с завистью. Я не рассчитывала, что он поймет меня с первого раза. Да и вообще, говорила вслух, чтобы не так страшно было.
— Крк, — голос похитителя был хриплым и каркающим, видимо, его связки не особо предназначены для разговора. Но чтобы я не сомневалась, он дважды стукнул себя в грудь. — Крк.
— Керк? — кивание было мне ответом. — И зачем ты меня похитил, Керк?
Волосы-щупальца на его голове зашевелились, а морда выражала что-то непонятное. Что неудивительно, ведь мимика у него все же другая.
— Где мои друзья? Я хочу к ним, — чуть не сказала «хочу домой», но ведь палатка это не дом. Монстр нахмурился, волосы еще удлинились, а хвост резко ударил о дерево.
— Ты, Крк, — сначала ткнул пальцем в меня, а потом опять хлопнул себя в грудь Керк. И как апофеоз почти членораздельно произнес: — Мм-я.
Это что же получается? Еще один собственник на мою голову? То есть он меня спер, потому что ему в этом лесу и поговорить не с кем? Ну логично, Пушистик точно не говорящий.
— Пушистик, ты знаешь, где мои друзья? — я старательно представляла мужчин, но чаще Фердинанда. Потом решила думать только о нем, чтобы не отвлекать паучка другими образами. Будь я твердо уверена, что это не сон, наверное, не стала бы заниматься такими глупостями. А так, почему бы и не попробовать. — Отведешь меня к ним, угощу вкусненьким и поглажу.
Чувствуя себя крайне глупо, почесала макушку Пушистика, тот транслировал счастье и довольство и, кажется, был
