Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - Вадим Валерьевич Булаев

Вроде бы ничего необычного. Копеечные горшки с землёй, в них скучная поросль, больше похожая на сорняки, чем на культурные растения, некоторые побеги невзрачно цветут. Тогда что воняет?

Сконцентрировался, присмотрелся, слегка нюхнул и едва не выдал наружу обед с завтраком. От земли тянуло нехорошим, плохим, смертью.

– С кладбища грунт? – с облегчением закрывая парник, поинтересовался Иванов у начальника.

– Промашка. Холодильник открой.

Теперь подсуетился призрак. Распахнул дверцу, без интереса посмотрел на суповую кастрюльку, початую пачку масла, десяток яиц на дверце. Присел, осмотрел полки получше.

– Ага! – воскликнул Антон, вытаскивая литровую банку с кроваво-красной жидкостью.

Открыл, понюхал, передал другу.

– Кровь с водой? Для полива?

– Она, родимая, – горько вздохнул Фрол Карпович. – Животная… Колдовские травки бабёнка растила. Не знаю, кто ей такой способ присоветовал, но бестолково до крайности. И погнить урожай может из-за гнили, и болячку нехорошую подхватить. Любой серьёзный колдун знает – проще кровь в зелье капнуть, при варке. Разницы никакой. Это дурни начинающие или неумехи криворукие новые пути ищут, глупостью занимаются… Юнона, видать, от силы раз или два поливала кровяной водой, не более. Испортиться не успело, – шеф подошёл к парнику, указал на один из лотков с растениями. – И мандрагора молоденькая имеется… Вон, сверху.

Друзья уставились на невзрачное, широколистое растение, а Иванов заметил:

– Ни в одном горшке пеньков от обрезанных побегов или пересадки не видно. Получается, никому они не нужны, эти лютики-ромашки?

– Или не успели вырасти, – дополнил Швец.

– Или дело совсем не в них, – закончил начальник. – Вот и разберёмся. В общем, так: нарвите мне образцы, покажу, кому следует… Далее. Пройдитесь меж людей здешних. Поспрашивайте и послушайте. Кто, с кем, сколько раз… не буду учить, своё разумение имеете…

– Вы же говорили, что полиция тут уже побывала? Наверняка ведь опрашивали, – не понял приказа Антон. – По второму кругу идти?

– Опрашивали, – не стал отпираться шеф. – Только не знали, о чём спрашивать. А вы знаете. Дальше растолковывать?

– Не нужно, – поспешил с ответом Серёга, не давая напарнику брякнуть ещё какую-нибудь глупость и, при этом, не забывая выдирать различные листики и былинки. Фрол Карпович выглядел усталым, а значит, был по обыкновению раздражительным и скорым на расправу. К чему проблемы искать?

– Приступайте. С утра доложите об успехах, – зевая, протянул грозный босс, отобрал пук травок и исчез, оставив парней одних в комнате Петуховой.

***

Ещё раз осмотрев парник и пошарив за горшками, Швец закрыл дверцу и спросил у напарника, методично обследовавшего комнату на предмет тайников или иных секретов.

– Что думаешь?

– Толком ничего. Мелочёвка одна в уме. Кусочки, без цельного понимания… Корешок женщине в рот засунули с умыслом, да и с ниткой заморочились, зацепили так, чтобы он ей в горло не провалился и Петухова не загнулась раньше времени. Вывод – убивать её вряд ли планировали. Отметелили – да, не без того. Однако хотели бы грохнуть – не устраивали бы настолько сложное представление.

– Думаешь, знак?

– Больше нечего. Наверняка пугают кого-то. Сообщение передают. Вопрос – кому и в чём смысл послания.

О чём-то подобном думал и Антон. Почесав в затылке, он принялся рассуждать вслух:

– Что мы имеем? Тётка, склонная к алкоголизму. Живёт сама, небогато. Работает… установим, где… начинает заниматься колдовскими травками, а значит, где-то взяла семена, методику выращивания и чётко знает, куда их потом пристроить. Тут путано… В закутке урожай молодой, недозревший. Выходит, или со старой партией накосячила, за что и пострадала, или…

– Или она обычная шестёрка, которая сама по себе никому не интересна, – подхватил Иванов, отодвигая кровать и простукивая пол. – Но послужила доходчивым предупреждением своим сообщникам или вышестоящему начальству. Кто-то же платил ей за разведение всей этой ботанической хрени?

Разведя руки в сторону, призрак не нашёлся, что ответить. Зато конструктивно предложил:

– Заканчивай. Не найдём мы здесь ничего полезного. У алконавтов тайники – редкость. Они все ценности в водку конвертируют. Пошли аборигенов тормошить. Схема старая: ты по комнатам ходишь, спрашиваешь, грозишь пальчиком по необходимости. Я невидимкой следом. Слушаю, о чём после твоего ухода болтать станут.

Темнота за окном подстегнула Сергея. Ему совершенно не улыбалось проторчать в общаге всю ночь.

– Пошли.

Отработка затянулась глубоко за полночь. Сосредоточенный инспектор, пропуская мимо ушей недовольное бурчание жильцов и жёстко реагируя только на откровенный мат, методично обходил комнату за комнатой, не забывая общаться со всеми встречными в коридорах. С некоторыми говорил задушевно, с некоторыми по-хамски – в зависимости от ситуации, со старыми знакомыми – участниками потасовки у входа – казённо, нарочито обезличенно.

Не упустил почти никого, постепенно, по крупице выискивая сведения о пострадавшей от неизвестных злодеев Петуховой.

Полезной информации, к сожалению, добыть почти не удалось.

… Обитательница комнаты № 204 не слишком отличалась от основного контингента общежития. Любила выпить, поспать, не любила работать. Социального дна не достигла, однако понемногу, но уверенно, скатывалась к нему.

Характер имела сварливый, обидчивый, была неоднократно подозреваема в хищениях чужих котлет и прочих вкусностей с общей кухни, но за руку её ни разу не поймали.

Общалась со всеми понемногу, отдавая предпочтение тем, у кого есть деньги и кто «приятной даме» наливал бесплатно. Существовала непостоянными заработками – устраивалась реализатором овощей к кому-нибудь на местный рынок, трудилась пару-тройку месяцев, после со скандалом уходила и всем жаловалась на искусственно созданные владельцами недостачи. Действительно было так или сама Юнона Викторовна приворовывала – осталось тайной. Мнения делились примерно пятьдесят на пятьдесят.

В настоящий момент сидела без работы.

Денег у Петуховой стабильно не было, люди её не любили… Если бы не подкармливаемые по неизвестной прихоти бродячие псы – могла бы и умереть.

Относительно слабый свет на близкие отношения потерпевшей пролил, как ни странно, тот самый мужик с баклагой пива, получивший в рыло от Иванова. Оказалось, у него с женщиной несколько лет назад был роман с насыщенными водкой буднями и вечными скандалами. Даже съехаться на пару месяцев ухитрились.

Именно он и поведал о некой Дарье – подруге Петуховой, проживавшей неизвестно где и регулярно выручавшей непутёвую приятельницу небольшими суммами в долг. Дружили женщины с юности, и Юнона, несмотря на склочный нрав и вечный финансовый кризис, доверием не постороннего для неё человека не злоупотребляла.

Единственный сын Юноны Викторовны последние четыре года служил по контракту в армии и к маме не слишком рвался. Мужа у неё никогда не было.

О родителях и прочих родственниках сведения оказались совсем уж скудными – мать проживала в некоем медвежьем углу области и с дочерью не общалась.