Братья Кеннеди. Переступившие порог - Николай Николаевич Яковлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А. Шлезингер отлично дополнил Дж. Гелбрейта. Профессиональный историк, гарвардский профессор Шлезингер также рвался оказать влияние на политику. Он явно прославился высокомерием, холодно-оскорбительными сентенциями в адрес коллег и желанием занять исключительное положение не только в академической общине. Автор биографии президента Э. Джэксона, способный биограф Ф. Рузвельта, теперь он горел желанием быть среди творцов нового президента. Сверх своих воззрений он развивал и теории Гелбрейта, полируя и без того блестящую аргументацию экономиста. Со слезами на глазах Шлезингер простился с Э. Стивенсоном и отдал свое перо Кеннеди. Уже в 1959 году в брошюре «Контуры грядущей политики» он разъяснил, что «период эйзенхауэровского застоя» пришел к концу, американцам нужно «смелое, новое наступление». В начале 1960 года Шлезингер сочиняет брошюру «Великое решение: частное расточительство или национальная мощь». Уже из заголовка видно, что автор шел по стопам Гелбрейта. Позднее Кеннеди объявил эти изыскания Шлезингера «библией» своей избирательной кампании на пост президента.
Когда стало ясно, что противником на выборах выступит республиканец Ричард Никсон, Шлезингер напечатал новую брошюру «Кеннеди или Никсон: есть ли разница?». Автор чернил Никсона и превозносил Кеннеди, в пух и прах разнес весь подход республиканцев к внутренним делам. «Одна из проблем темпов экономического роста в том, – изрекал Шлезингер, – что валовой национальный продукт – экономическая абстракция, при которой миллионы долларов косметических средств равноценны миллионам долларов, истраченных на больницы или ракеты. Предложения Никсона могут, конечно, увеличить валовой национальный продукт, стимулировав расширение производства помады и краски для ресниц. Но у нас в США пет нехватки потребительских товаров. У нас не хватает того, что частная экономика не производит и в основном не может произвести – всего, начиная от школ и кончая атомными подводными лодками. Перед нами стоит ясная задача направить наше фантастическое богатство на такие цели, когда оно, вместо того чтобы служить национальной распущенности, создаст национальную мощь».
Соображения Шлезингера разделяли и другие члены интеллектуальной элиты США, хотя и не входившие в «мозговой трест» Дж. Кеннеди. Едва ли он не заметил тогдашних усилий виднейшего в США эксперта по СССР, профессора Принстонского университета, в прошлом дипломата, Дж. Кеннана. В статьях и выступлениях Дж. Кеннан бил тревогу по поводу неблагополучного состояния дел в США. В мае 1959 года он объяснял сенатскому комитету по иностранным отношениям: «В основе основ – внутреннее положение в США, на которое опирается любая наша внешняя политика. Если вы спросите меня, можно ли ожидать, что наше распущенное, недисциплинированное, пессимистическое общество в конечном счете будет способно соперничать с целенаправленностью, дисциплиной и сосредоточением человеческой энергии, что так характерно для Советского Союза, то я отвечаю – это едва ли вероятно. Нам следует значительно изменить положение вещей в собственной стране, прежде чем мы сможем надеяться долго выстоять в этой борьбе… Мы стали распущенны и мягки, а это с некоторых точек зрения ужасающе».
Председатель комитета сенатор Дж. Фулбрайт поинтересовался у Дж. Кеннана, какие пути он усматривает для улучшения положения, Кеннан ответил: «Я всегда инстинктивно чувствовал, что претворение в жизнь рекомендуемого мной возможно только таким правительством, которое горячо в этом заинтересовано и готово приступить к работе».
Фулбрайт: Итак, нужно сильное правительство?
Кеннан: Да, сэр.
Описанные идеи легли в основу подхода Дж. Кеннеди к решающим, по мнению Вашингтона, проблемам, стоявшим перед Соединенными Штатами. Трудно сказать, были ли удовлетворены их авторы. Гелбрейт в своей обычной манере как-то съязвил: «Иногда я с благоговением и удивлением читаю о том, насколько влиятельным меня считают». Профессора были очень довольны – с ними советовались, а президент Дж. Кеннеди вознаградил самых отличившихся: Шлезингер стал его помощником: Гелбрейта и Кениана отправил подальше, услав послами соответственно в Индию и Югославию. Быть может, чтобы не докучали новыми рекомендациями?
Шлезингер оставался при Кеннеди до конца и вовсю развернул государственную деятельность. Внешние атрибуты налицо. Консервативный издатель У. Бакли пригласил Шлезингера вскоре после восшествия Дж. Кеннеди в Белый дом на дискуссию в Бостоне. Бакли так описывал приезд оппонента: «Оп великолепно прибыл в зал, с запозданием на 20 минут, подъехав к зданию с эскортом полицейских машин с включенными сиренами. Очевидно, мистеру Шлезингеру не потребовалось много времени на приобретение королевских привычек».
Но вот с реальным влиянием на политику дело обстояло сложнее. Президент Кеннеди как-то показал посетителю документ, составленный Шлезингером: «Взгляните! Семь страниц через один интервал. И сколько воды. Я бесконечно привязан к этому человеку. У него великолепный интеллект, но в этом случае… – Кеннеди сделал паузу и продолжил: – Он предлагает, чтобы я вел себя как Франклин Рузвельт в 1933 году, но ему никак не приходит в голову, что я не ФДР и сейчас 1963, а не 1933 год, а что подходило для Рузвельта, сейчас не подходит по простой причине – в 1933 году у Рузвельта основной проблемой была депрессия и он мог свободнее вести себя в отношении внутренних проблем, чем я. Кроме того, в 1933 году не было ядерных бомб, ракет, реактивных самолетов и холодной войны».
Публицисту У. Уайту Кеннеди категорически заметил: «Артур Шлезингер не имеет никакого отношения к выработке политики. Он работает там, – президент кивнул в сторону восточного крыла Белого дома, – где нет оперативных ведомств, а вообще он хороший писатель».
Все это обнаружилось со временем. А в 1960 году профессора ожидали великого будущего. Но, уходя с государственной службы в 1963 году, Гелбрейт заявил на одном собрании национального значения: «Тем, кто считает, что они могут наилучшим образом послужить, облагодетельствовав политическую арену своим присутствием, а не осуществлением в жизни своих убеждений, я говорю просто – да, такая жизнь прекрасна, но она похожа на положение статуй воинов в вашингтонских парках – поза полна героики, меч вынут из ножен, но, увы, никакого движения». Опыт, как известно, приходит с годами.
***Начало было достаточно трудным. Самые различные люди с тревогой смотрели, как Джона Ф. Кеннеди выдвигают на исходные позиции. Выступая по телевидению, пожилая почтенная дама Элеонора Рузвельт изрекла: «Мне кажется, что вам хотелось бы видеть следующим президентом человека,
