Взрыв направленного действия - Максим Шахов

Когда машина наконец замерла, впереди раздался страшный грохот. Это обрушились остатки арки. «Опель» остановился в каком-то метре от обвала. Тормоза у немцев были что надо.

– Вперед! – крикнул Логинов Беляеву, выскакивая из машины.

Испытывая страшную боль в ягодице, он добежал до проема ворот, прижался к кирпичному столбу с искореженной створкой и заглянул во двор. Справа, метрах в четырех, виднелась «Нива». Ее занесло, и боком она врезалась в дерево.

Матросова в машине уже не было. Рядом с ней в кустах раздался треск. Виктор подался вперед и вдруг увидел перебегавшего дорожку человека. На какое-то мгновение он попал в полосу света от фонаря, и Виктор узнал Матросова. Логинов выстрелил ему вдогонку, целясь в ноги, и услышал сзади голос Беляева, чуть замешкавшегося с запасной обоймой:

– Где он? Где?

– Пробирается к входу! – не оборачиваясь, бросил Логинов и еще раз выстрелил на звук сломанной ветки. – Попробуй обойти вокруг, а я тут с ним повоюю!

Беляев легко перепрыгнул через завал и тенью метнулся в обход здания училища. Насколько рассмотрел Логинов, это был бывший детский сад, перестроенный и отремонтированный.

Сцепив зубы, Виктор тоже перемахнул через остатки арки и рванулся вслед за Матросовым к освещенному фонарем входу. В какой-то момент мокрые кусты у крыльца шевельнулись. Виктор дважды выстрелил в ту сторону и бросился на асфальт.

Беглый милиционер ответил тремя выстрелами, и пули, просвистев над головой Виктора, срезали ветки. Перекатившись в сторону, Логинов замер. В окнах училища зажегся свет, и сквозь шорох дождя оттуда доносились детский плач и крики.

Тут что-то глухо стукнуло возле самой входной двери. Виктор приподнялся, на секунду замер и вдруг, озаренный догадкой, бросился к стене училища.

Взрыв прогремел, когда в отчаянном броске он все же достиг укрытия. От осколков Виктора спасла железобетонная стойка, поддерживавшая с боков козырек над входом. Едва подняв голову, он увидел промелькнувшего на крыльце Матросова.

Виктор тотчас бросился за ним к входу, тяжело запрыгнул на крыльцо. На месте двери зиял проем с неровными краями, а за ним стояла сплошная пелена строительной пыли. Откуда-то изнутри донеслись крики, и Виктор без раздумий кинулся туда.

С разгона он пересек небольшой вестибюль, промчался по коридорчику с масляными панелями и затормозил только у лестницы. Здесь с окровавленной головой лежала еще не старая женщина во всем темном. Очевидно, Матросов на ходу ударил ее рукояткой пистолета.

Детские крики и плач неслись уже со всех сторон. Голоса взрослых раздавались только наверху. Виктор, прихрамывая, с трудом одолел два пролета. На ступеньках он заметил следы крови. Судя по их характеру, Матросов был ранен в ногу. Выбравшись на верх выкрашенной масляной краской лестницы, Виктор направился туда, откуда доносились плач и голоса. Туда же вела редкая цепочка пятен крови.

В нескольких метрах по коридору, за распахнутой дверью, виднелось большое помещение, заставленное кроватями. Перепуганные насмерть девчушки десяти-пятнадцати лет в длинных рубашках сбились в углу комнаты, а перед ними, расставив руки, стоял пятидесятилетний священник.

Он был в рясе и даже с крестом, но без головного убора и босиком.

– Одумайся, сын мой! – низким голосом говорил священник. – Ты ворвался в дом господа нашего, Христа, и поднял руку на чад его! Ступай с миром, иначе господь тебе этого не простит!

Логинов сделал несколько быстрых шагов и осторожно заглянул в комнату. Справа у перегородки, разделявшей помещение на две части, приставив пистолет к голове насмерть перепуганной девчушки, стоял Матросов.

Виктора словно током ударило. Оцепеневшая девочка была настолько похожа на Асю, что на какой-то миг ему даже показалось, что это она и есть. Широко открытые глаза девчушки были полны ужаса и страдания. Логинов едва удержался, чтобы тотчас не броситься вперед и не попытаться вырвать ее из рук негодяя.

Однако эмоции – плохой советчик в борьбе с террористами, а Виктор прежде всего был профессионалом. Усилием воли, заставив себя сдержаться, он мгновенно осмотрелся и оценил ситуацию.

Перегородка лишь на несколько сантиметров не доходила до потолка. Конструкция с виду казалась довольно прочной, так что шансов уйти в другую часть помещения у Матросова практически не было.

Гранат у майора, как определил Виктор, уже не осталось. Патронов в пистолете, по его подсчетам, было не более трех. То есть реальная опасность в настоящий момент угрожала только находившейся в его руках девчушке.

В сложившейся ситуации нужно было поскорее обезопасить остальных детей и священника и только после этого приступать к освобождению заложницы. Снайпер наверняка смог бы выбить оружие из рук Матросова, но на снайпера рассчитывать не приходилось.

Из опыта Виктор знал, что любые задержки, уступки и нерешительность при проведении операций по обезвреживанию террористов обычно приводят к осложнению ситуации и увеличению количества жертв. Действовать следовало незамедлительно и таким образом, чтобы не дать возможности Матросову диктовать свои условия.

Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове подполковника, и он поднял пистолет, направил его в переносицу майора и нарочито спокойно произнес:

– Бросай оружие, Матросов! ФСБ!

Метнув на Виктора злобный взгляд, Матросов заорал:

– Назад, сука! У меня заложники, всех перестреляю! Руки вверх, оружие на пол, ну!

Нервы у майора милиции за прошедшие сутки совсем разболтались. Но сейчас это было только на руку Виктору. Он отметил, что пистолет предательски дрожит в руке майора, и так же спокойно сказал:

– Не перестреляешь. Патронов не хватит. Бросай оружие, Матросов! Твоя песенка спета.

– Не спета! Не спета!!! – брызнул слюной Матросов. – Я вас всех переживу! Понял?!

– Понял. Если бросишь оружие, может, и переживешь. А так – вряд ли. Сдавайся, Матросов. Напишешь явку с повинной. Бумагу и ручку я тебе дам. Ну как, договорились?

– Нет! Не договорились!!!

– Ну и дурак, – бросил Виктор, глядя на Матросова поверх дула пистолета. – Святой отец, уводи детей.

– Стоять! Они заложники! Я их перестреляю!

– Не перестреляешь, – возразил Виктор, не отводя пистолета. – Святой отец, быстрее!

Священник наконец понял, что от него требуется, и начал выводить детей.

– Стоять! – опять заорал Матросов. – Я стреляю!

– Быстрее, отец!.. – стараясь не смотреть на сжавшуюся в комочек девчушку, проговорил Логинов. – Он не будет стрелять, потому что если выстрелит, ему – крышка. И он это отлично понимает. Правда, Матросов?

– Я убью тебя! – задохнулся в бессильной злобе майор.

– Убей, убей меня, – проговорил Виктор, услышав, как последние дети, шлепая по полу босыми ногами, покинули помещение. – Ты же хочешь этого, да?

– Да! Ты все испортил! Если бы не ты, если бы… – захлебнулся слюной Матросов.

– Так убей! Убей! Вот он я! Чего тебе ждать? А? Может, это твой последний шанс? Давай!

– Не-е-е-ет! – проскрежетал зубами Матросов. – Нет, ты меня не купишь! У меня заложница, понял? Если в течение получаса ты мне не предоставишь вертолет, я ее убью! Все, время пошло!

– Да где ж я тебе возьму вертолет? Давай машину, а? «Опель-Фронтера» – пальчики оближешь. Отпустишь девчонку и катись куда хочешь.

– Нет! Я сказал – вертолет! В Авдеевке, на аэродроме вертолетного училища, их десяток! Лету тут – три минуты!

– Да я б тебе и самолет пригнал. Но – погода, погода нелетная, Матросов. Посуди сам – как же он взлетит?

– По приборам, по приборам пусть взлетает!

– Да взлететь-то можно и по приборам, а садиться как? Посмотри за окно, облака над самой землей и ночь на дворе…

– Не посмотрю, не посмотрю, понял?! Я сказал – через полчаса на пустыре должна опуститься «вертушка»! Все! Время пошло!

– Ладно, ладно, «вертушка» так «вертушка». Успокойся. Только зачем ждать? Садись в «Опель» и дуй в Авдеевку, а, майор? Девчушку отпустишь на аэродроме… – Говоря все это, Виктор незаметно сдвигался в сторону.

Их разделяло всего шесть метров – дистанция, с которой даже без снайпера можно было попасть в запястье. Весь фокус заключался в том, чтобы занять соответствующую позицию.

Кроме того, в пистолете Логинова остался последний патрон, хотя принципиального значения это не имело. Права на промах у Виктора не было по-любому. В руках у Матросова оставалась ни в чем не повинная девчушка, почти ровесница Аси, и даже один-единственный промах означал для нее верную смерть.

– Нет, нет! – крикнул Матросов и вдруг заметил, что Виктор за время разговора на метр сдвинулся в сторону. – Назад! Назад! Стреляю!

– Ладно, ладно, – примирительно проговорил Логинов, поспешно отступая к двери. – Сейчас свяжемся с вертолетчиками. Только они, наверное, пьяные все…

– Не знаю! Это твои проблемы!

– Мои, мои, – кивнул Виктор. – Успокойся…