S-T-I-K-S. Человеческий улей - Артем Каменистый

— Мелочи нам тоже интересны.

— Учтите, что я лишь пытаюсь пересказать то, что подслушивал там и сям со вчерашнего дня. Лучше быть проще, а то совсем запутаюсь. В общем, единичная ячейка называется кластер. Ваш кластер перезагрузился в тот момент, когда вы в нем находились, потому и попали сюда. Пройдет время, он опять перезагрузится, и еще кто-нибудь попадет. Вроде ловушки действует. Если б вы хотя бы метр до него не доехали, все бы прошло без вас. Просто не повезло.

Молодой в очередной раз покачал головой:

— Будь этот так, все бы о таком знали. Массовую пропажу людей не скрыть. И не только людей, наша машина тоже сюда попала, и не только наша. Да вон: дома, дороги, элеватор. Тут за мужика сбежавшего к любовнице пачку бумаги переводить приходится, а уж за такое самосвала пачек не хватит.

Карат не стал усложнять разговор введением заумных понятий вроде мультиверсума и бесконечной множественности миров. Ограничился более простой версией:

— Есть мнение, что мы уже не совсем мы, а копии нас. И сами это не осознаем. Неодушевленные предметы тоже скопированы. То есть нет никакого исчезновения, никто о нас не знает. Раз за разом копируется определенный участок земной поверхности со всем, что на нем в тот момент находится. Таким образом обеспечивается периодическое пополнение каждого нестабильного кластера. Основная часть людей быстро подъедается старыми зараженными, они ведь не готовы к такому переплету, все происходит неожиданно. Самые везучие иммунные выживают, а везучие заболевшие со временем при хорошей кормежке становятся развитыми тварями.

— При чем тут тот асфальт и трактор ржавый? — не понял Егорыч.

— Есть кластеры, которые не перезагружаются никогда, или делают это так редко, что на памяти ныне живущих такого не случалось. То есть они стабильные — стабы. Все что в них оказалось, лежит десятилетиями или даже больше. Дома постепенно разрушаются, асфальт приходит в негодность, техника ржавеет. Все как у нас в заброшенных местах, только без бичей собирающих металлолом. Если на дороге начинаются сплошные колдобины и свежих следов человека нет, то это, скорее всего, стаб. Если ты что-то оставил на стабе, оно не пропадет при перезагрузке. Стабильность посреди дурдома.

— А если человек останется на перезагружаемом участке? — спросил Егорыч. — Вернется домой?

— Я тоже таким интересовался.

— И что ответили?

— Подробности не знаю, но с человеком, вроде бы, такой номер не проходит. Остается здесь, причем перезагрузка для нас — опасно. Лучше под нее не попадать, потом проблем не оберешься. И, если я ничего не путаю, где-то западнее этих мест имеются крупные стабы, на которых постоянно ошиваются местные. Там ведь можно строить дома, убежища от тварей, поля возделывать, хотя не вижу в этом особого смысла. Все это не исчезнет спустя месяц-другой, никаких перезагрузок нет.

— А там есть больницы?! — резко оживился усатый.

Карат пожал плечами:

— Без понятия. Но какая-то медицина, думаю, быть должна. Куда же они без нее.

— Врачи всегда в цене, во все времена, — кивнул Егорыч. — Ты дорогу к этим стабам знаешь?

— Откуда?

— Ну мало ли… Сам говорил, что общался со знающими.

— Не по этому вопросу. Тупо еду на запад, другой информации пока нет. Если вижу признаки стаба, оглядываюсь, петли выписываю. Но пока что крупных стабильных участков не встречал. Обычно они менее километра, тот, где на вас наткнулся, самый крупный, но он пустой.

— Ты уверен?

— Тыкался и влево и вправо где было можно, и почти везде быстро начинались возделанные поля. И четкая граница с сорняками, которые поднялись на давно брошенных угодьях. Похоже, этот стаб просто вытянут вдоль дороги, а по ширине там всего ничего получается.

— Понятно…

— Не вижу другого способа. Надо просто ехать на запад и поглядывать по сторонам, рано или поздно должны кого-нибудь найти.

— Ты говорил, что заражаются почти все. Так?

— Не знаю точно. Нет полной информации. Но в моем кластере других новичков не видел вообще. Или не повезло наткнуться, или и правда с количеством дела плохи.

— А нас тут четверо, и никто не похож на этих твоих мертвяков.

— Или удача на вашей стороне, или зараза еще дремлет. Как вообще самочувствие?

— У меня после твоих россказней совсем плохое. Способ не заразиться есть?

— Если и есть, я ничего не знаю.

— Плохой из тебя кладезь информации.

— Не спорю.

— Ну, значит, так получается, что так или иначе нам надо на запад двигаться. Наша пострадавшая плохо выглядит, ей бы к врачу побыстрее. Ну и насчет себя по месту решим, уж там должны найтись знающие люди.

— С бензином у вас как?

— Да есть пока.

— Заправки не работают, разве что из баков сливать, брошенных машин на свежих кластерах хватает.

— И с обесточенной заправки свое получить можно, было бы желание, — полицейский запнулся, болезненно поморщился, потер виски, чуть изменившимся голосом продолжил: — Не пропадем. Ладно, вот, держи, Карат, свой обрез, а то и правда зачем ты нужен без оружия.

— Ну ты вообще даешь!.. — охнул молодой.

Карат, не обращая внимания на его шумную недоверчивость, возмутился:

— И что я с ним делать буду? Там всего один патрон, да и тот мутно выглядит, очень похож на самодельный. Застрелиться дал, что ли?

— Тоже идея, — равнодушным голосом одобрил Егорыч. — Но хочу заметить, что у нас стволов всего ничего. Винтовку твою себе возьму, стреляю я хорошо, а вот ты — неизвестно. Так что пусть лучше у меня побудет. Машину водить умеешь?

— А я разве не рассказывал, что во все это дело вляпался не на своих двоих?

Егорыч открыл было рот, да так и замер глядя в одну точку. Ожил после безобразно затянувшейся паузы, ответил совсем уж севшим голосом:

— Рассказывал, но проверить не мешает. В общем, ты садишься во вторую машину и везешь эту пару. Муж беспокоится очень, сам видишь, скорости от него никакой не будет, внимательности еще меньше, зачем он такой нужен за рулем. Пусть лучше сзади сидит. А ты держишься за нами. Не прижимаешься, но и не отстаешь. Если напасть какая или еще что, сразу сигналишь.

— Твари вроде слышат далеко. Они на звук и запах идут.

— Фарами, значит, сигналить будешь.

— Светло еще.

— Мы заметим. Да и вечереть начинает, до темноты всего ничего осталось. Ночью эти субчики как? Опаснее становятся?

Карат покачал головой:

— Да хоть об стену убивайте, не знаю. Одну ночь я провалялся под мостом, вторую прятался в доме. Без понятия.

— Плохо Карат. Плохо. Ничего ты не знаешь. Ну да деваться нам некуда, надо ехать.