Воскресшая - Ольга Вешнева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не против риска, если он оправдан, – мне казалось, что я пытаюсь обмануть саму себя. Вспоминала обо всех совершенных ошибках, и на сердце становилось все тяжелее с каждой прошедшей секундой. – Главное для нас – не навредить Бетани. Не сделать еще хуже.
– Худшим решением для меня сейчас будет откусить ей голову. И то, с какой стороны посмотреть. Умирать от болезни она будет в мучениях. Испытывать страшную боль. Я правильно все объяснил? – Грейсон встал передо мной и взял за руки, не давая отвести взгляд.
Ифери грел мои пальцы в своих горячих ладонях, и, стыдно признаться, мне это было приятно. Не хотелось вырываться и сбегать.
– Я поговорю с Динь, – приняла непростое решение и сделала шаг назад, мягко высвобождая пальцы из инопланетной “грелки”. – Ты прав, надо попытаться вылечить Бетани. Человеческих средств и способов не хватило, так может, нечеловеческие смогут помочь.
После нашего с Динь тайного совещания Грейсон помог тяжело больной женщине подняться со ступеней, придерживая ее под локоть.
– Бетани, не плачьте и не хороните себя раньше времени, – он старался говорить, как обычный человеческий парень. Копировал самую простую народную речь. – Не все потеряно. Мы попробуем вам помочь.
– Уж если мне не помогли светила мировой медицины, – тяжело вздохнула женщина. – Ребята, вы все просто замечательные. Большое вам спасибо за помощь и поддержку, но…
– Знакомый врач моего отца изобрел новое лекарство, – уверенно и спокойно продолжил Грейсон. – Его не запустили в массовое производство. Сами понимаете, сколько всяких тестов и испытаний надо было пройти и как дорого оно могло бы стоить. Но мой отец был миллиардером. Наш семейный врач считался лучшим в стране. Он не принимал пациентов из простого народа, как вы.
– Он все врет. Мой отец был здоров как бык, – метнувшийся к дому Билли чуть не сорвал наш план.
К счастью, я успела его поймать, заткнуть ему рот ладонью и в грубой форме посоветовать держать язык за зубами.
– Не спрашивайте, каким хитрым способом, но я добыл для вас то самое лекарство, – Грейсон взял рюкзак с медикаментами, нарочито в нем порылся и достал первую попавшуюся под руку стеклянную ампулу. Пальцем закрыл надпись, что это вода для инъекций. – Динара сделает вам укол. Вам просто нужно будет полчаса полежать без движения. Хорошо? Мы договорились?
– О, Чарли, не знаю, как тебя благодарить! – Бетани расплылась в счастливой улыбке.
– Все после. Пока не благодарите. Еще рано… Эй, Дафна! Нельзя тянуть руки к козе, – Грейсон подхватил оставшуюся без присмотра девочку на руки и принес к дому.
– Мне готовиться к уколу? Или успею разогреть для вас ужин? – радостно засуетилась Бетани.
– Мы очень проголодались и, пожалуй, сначала поедим. Большое вам спасибо. Сами только ничего не ешьте и не пейте. Я скажу, когда можно будет, – Динь была полна энтузиазма.
Подруге хотелось провести необычный эксперимент и помочь доброй женщине. Мне не пришлось ее долго уговаривать.
Пока Бетани суетилась на кухне, подсоединив к плите припасенный на случай гостей последний полный газовый баллон, Динь набрала в шприц “лекарство”. Девушка сначала просунула иглу между человеческими и иферийскими зубами Грейсона, откуда стекало что-то вроде слюны, а потом уколола его внутри ушной раковины, чтобы взять кровь.
На ужин была подана жареная картошка с овощами и сырная запеканка. Мы долго не сидели за столом, несмотря на то, что всем нам хотелось поведать Бетани о многих опасных приключениях. Из тарелки Грейсона, который ни к чему не притронулся, мы с Арсом понемногу таскали еду, каждый со своей стороны. Ифери попробовал теплый чай и шепнул мне на ухо, что для него полезнее обычная чистая вода.
– Хочу предупредить вот о чем, – он обратился к хозяйке дома, первым выйдя из-за стола. – Средство экспериментальное. Я точно не знаю, как оно действует. На всякий случай у нас есть обезболивающее.
– Ох, Чарли, болезнь приучила меня терпеть боль, – Бетани поднялась со вздохом и направилась к двери. – Я ее не боюсь. Давайте приступим, пока совсем не стемнело. Еще сумерки.
Необычную операцию проводили при свете керосиновой лампы. Бетани сказала, что эту лампу купил ее дедушка, когда-то давно, в его молодые годы. Она много лет пролежала на чердаке и после отключения электричества неожиданно пригодилась вместе с запасом керосина в сарае.
Я стояла, склонившись над лежащей на кровати Бетани. Крепко сцепила пальцы сложенных на животе рук, чтобы не теребить их от переживаний. Моя роль сводилась к одному – быть молчаливым зрителем, не мешать Грейсу и Динь. Наш инопланетный союзник показывал, в какие места на боку женщины делать укол. Говоря словами подруги, они посоветовались и решили сделать три инъекции с небольшой дозировкой активного вещества.
Время для меня тянулось бесконечной жвачкой. После введения фермента Грейсон своим сверхчутьем отслеживал, что происходит в организме женщины. Несколько раз он спрашивал, как та себя чувствует. Сначала Бетани говорила, что немного жжется глубоко под кожей, но не щиплет. Потом отвечала, что в боку разливается странное тепло, как от горчичника. И наконец она, привстав, сказала, что боль прошла. Ощупала бок и не почувствовала бугорка опухоли.
– Здоровые клетки не повреждены. Дальнейшее развитие болезни маловероятно, – Динь перевела нам то, что ей шепнул Грейсон.
Ифери устало размял шею, откинувшись на спинку стула.
Бетани готова была пуститься в пляс. Я не могла припомнить, чтобы когда-то видела ее такой счастливой. Грейсон и Динь с трудом убедили ее в том, что нужно до утра сохранять покой и не делать резких движений. Уговорив женщину вернуться в постель, Динь принесла ей ужин и подогретый чай.
Встав со стула, Грейсон подошел ко мне и пригласил выйти из спальни.
– Твои сородичи могут напасть на Бетани как на здорового взрослого человека? – я задала ему животрепещущий вопрос. – Мы не можем остаться в ее доме и охранять их с девочкой.
– Она не должна ощущаться как пригодный в пищу человек с хорошими вкусовыми качествами, – ответил Грейсон. – Низшим точно не уловить разницу. И я думаю, что Бетани внесена в базу данных тяжело больных людей. Вряд ли ифери снова откроют на нее охоту.
Он привел меня в пустующую комнату с темно-синими обоями.
