Блеск софитов (СИ) - Гранд Алекса

– Что? – пальцы тряслись, как у алкоголика на третий день в завязке, сердце колотилось, как бешеное, ну а я пыталась задушить восставшую из пепла надежду, боясь по новой пройти все круги ада.

– Антон не стал брать деньги, Рит, – друг говорил спокойно и размеренно, наливая себе травяного сбора из пузатого фарфорового чайничка и меланхолично размешивая сахар. Дав мне возможность все осознать, оценить и вытащить наружу не к месту почивший оптимизм, подталкивавший задушить Макса в благодарных объятьях.

– Почему? – и сейчас меня интересовала вовсе не та причина, по которой Серов отказался от наверняка более, чем выгодного предложения.

– Бросил тебя? – друг хмыкнул, отхлебнул чая, обжегся, отставил чашку в сторону и скептично так изогнул бровь. – Как будто ты отца своего не знаешь. По болевым точкам прошелся, мозоли оттоптал, недвусмысленно намекнул, что Антон не достоин дочери самого Бельского Владислава Вениаминовича. Продолжать?

– Не надо, – со свистом выдохнула сквозь зубы, сжимая кулаки и кое-как выравнивая дыхание. Ни разу не ангельский характер требовал разбора полетов и жесточайшего скандала, только вот душа нуждалась совершенно в другом.

Поэтому руки невольно схватили сотовый и послали вызов, чтобы взволнованная я через пару гудков услышала отстраненный металлический голос, сообщивший, что абонент находится вне зоны действия сети. В приемной агентства, где работал Серов, мне также не повезло – секретарь посоветовала обратиться к ним через месяц, потому что нужный сотрудник находится в очередном трудовом отпуске и связаться с ним не представляется возможным. Ну а коллега Антона Лена за малым не отправила меня туда, куда Макар телят не гонял, в последнюю секунду прикусив язык и холодно попросив ее больше не тревожить.

– Вот такая Рита мне нравится больше, – хохотнул друг, приговаривая вот уже второй кусок торта и наблюдая за тем, как я лихорадочно ношусь по квартире. Наводя марафет, влезая в джинсовые шорты, зашнуровывая кеды и напяливая на нос солнцезащитные очки. Причем практически укладываясь в суровые армейские сорок пять секунд.

– Квартиру закроешь, ключи на вахту сдашь, – не удержалась, подскочила к моему обожаемому громиле и звонко чмокнула его в лоб от распиравшего меня чувства признательности.

Теперь, когда Макс открыл мне глаза на истинные мотивы Антона, я была готова свернуть горы, смотаться в царство к Аиду, довести до нервного тика самих мойр и преспокойно вернуться обратно. Но решила все-таки начать с жилища Серовых, нетерпеливо вдавливая кнопку звонка до предела.

– Риточка, вы поругались, да? – возникшая на пороге Тамара Николаевна всплеснула руками, крепко меня обняла и втянула внутрь, поясняя: – Антон всю неделю ходил сам не свой, чернее тучи. А вчера уехал куда-то, велев не беспокоиться и пока ему не звонить.

Хлюпнула жалобно носом и уткнулась в плечо этой очаровательной женщине, окунаясь в материнские тепло и ласку, когда узловатые пальцы бережно прошлись по моей спине в успокаивающем жесте. И нет, я не собиралась сдаваться, просто не знала, где еще можно искать Серова. Так что послушно уселась на табуретку в небольшой, тесноватой даже для двоих человек кухне и вгрызлась зубами в еще горячий беляш с потрясающей начинкой из нежного мяса.

– Вкусно, – пробормотала я с набитым ртом и потянулась за следующим пирожком – организм с радостью отвоевывал потерянные за время голодовки калории.

– Кушай, Риточка, вон на тебе вещи висят, – довольная, как и любая хозяйка, чья стряпня пришлась дорогим гостям по вкусу, женщина с энтузиазмом пододвинула ко мне пиалу со сметаной.

В которую и плюхнулся надкушенный беляш, когда за спиной раздались твердые мужские шаги. Я резко обернулась, чтобы встретиться с веселыми карими глазами не того брата. Спрятала разочарование поглубже и надела приветливую улыбку, здороваясь – Ванька-то не виноват, что отец у меня … своеобразный.

– О, знакомая сова, – парень зацепился взглядом за украшение, болтавшееся на серебряной цепочке на запястье – подарок Антона, который для меня был дороже всех бриллиантов мира. – Тоха вчера полдня крутил в руках такую же перед тем, как уехать.

Ванька не понял, почему я, словно мячик, соскочила со стула и, почему поцеловала его в курносый веснушчатый нос, вряд ли сообразил. Однако получить объяснения парню сегодня было не суждено, потому что след моей взбалмошной неуравновешенной персоны давно простыл. Я бежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и сгорая от нетерпения проверить догадку, любезно подброшенную мне младшим Серовым. 

________

*[1] – речь идет о таране – стенобитном орудии древних.

Глава 46

Антон

Случается иногда, что жизнь разводит двоих

людей только для того, чтобы показать

обоим, как они важны друг для друга.

(с) «Победитель остается один», Пауло Коэльо.

Я скучал. До сбитых в случайной драке костяшек. Кто ж виноват, что сигарета в пачке оставалась последняя, а зажигалка была дорога мне как память. О той самой прогулке в парке, фисташковом мороженом и кинотеатре под открытым небом. Когда у Риты не получалось подкурить, и она прохладными пальцами хваталась за мои ладони, наклоняясь к вспыхнувшему в них огоньку.

До спонтанно приобретенного и перекочевавшего в квартиру сабвуфера, пугавшего соседей дребезжавшими окнами и заезженным, вертевшимся на повторе «Разбитым стеклом». Первой песней, которую я услышал в очаровательно-хрипловатом исполнении Марго. А еще до тоскливой пустоты в груди, которую не заполняли ни безуспешные попытки мелкого вытащить меня на прогулку. Ни мамино молчаливое заботливое участие.

Я не мог найти покоя ни в собственной берлоге, варясь в унылых безрадостных мыслях. Ни в баре у Мишки, где то Денчик, то Галька норовили разбередить незажившую рану вопросом: «А скоро в «Девять с половиной недель» вернется сладкоголосая певица?». А уж когда на работу взяли стажерку с именем «Рита», врезавшимся под дых каждый раз, стоило кому-то из коллег ее окликнуть. Причем происходило подобное очень и очень часто, учитывая отсутствие у девчонки какого-нибудь, хоть завалящего опыта работы по профессии. В общем, во избежание массовых жертв и кровопролитного террора на стол генеральному легло мое заявление, подписанное, на удивление, без особых возражений и проволочек. Видимо, из нежелания вот уже третий год подряд выплачивать рядовому менеджеру компенсацию за неиспользованный отпуск.

И, дабы не разругаться в пух и прах с домочадцами из-за настроения, за неделю ни разу не поднявшегося выше гордой отметки «ноль», я просто укатил, куда глаза глядят. Как оказался у ворот Мытищинской школы-интерната, не помнил. Так же, как и не находил объяснения тому, что привело меня в это совсем не тихое место, наполненное какофонией звуков, непрекращающимся гамом и буйной, крикливой малышней. Зато Надежда Константиновна моему приезду обрадовалась несказанно, с энтузиазмом заявив, что пара рук сейчас ой как не помешает. Еще бы, за десять-то дней до начала учебного года…

Как ни странно, в Мытищах мне было чуть легче дышать. А всепроникающая едкая тоска понемногу отступала, когда рядом крутилось неугомонное рыжее чудо. Хватавшееся пальчиками за штанину, требовавшее покатать ее на шее и мурлыкавшее незатейливый мотивчик, пока я помогал украшать сцену в актовом зале. Лез на скрипевшую пошатывающуюся стремянку, крепил у потолка гирлянду из воздушных шаров и радовался, что обычный физический труд хоть чуточку помогает отвлечься.

Сонька умчалась проверить, готов ли в столовой обед (полная добродушная повариха внезапно слегла с бронхитом, а замену ей подыскать не успели, так что на завтрак мы довольствовались привезенными мной припасами), а я заканчивал вешать поздравительный плакат, когда чей-то обжигающий взгляд уперся мне аккурат между лопаток. Вызывая не то предчувствие, не то предвкушение, жаркой лавой пробежавшееся по венам и собравшееся в тугой комок рядом с ускорившим ритм сердцем. Заставляя поворачиваться нарочито медленно и не верить собственному зрению, упрямо утверждающему, что это Рита, а не кто-то очень на нее похожий, стоит в самом конце прохода.