Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

Тонкий рот Жербера сложился в презрительную улыбку.

— А ведь пять дней всего прошло, как мы в дороге! Если эта женщина больна, ей нужно было оставаться дома! Паломничество — это не увеселительная прогулка! Бог хочет…

— Бог хочет, — сухо прервала его Катрин, — чтобы люди проявляли сострадание к другим и милосердие к их немощам. Хороша же заслуга пускаться в это покаянное путешествие здоровяку! Вместо упреков, мессир, лучше бы предложили помощь!

— Женщина, — ответил Жербер, — здесь никто не спрашивает вашего мнения. Мне довольно того, что я должен вести людей до святой могилы Апостола! Любой из наших спутников окажет вам помощь.

— Осмелюсь заметить, что я назвала вас мессиром. И у меня нет привычки откликаться на «женщину». У меня есть имя: я — Катрин де Монсальви!

— У вас, прежде всего, невообразимое высокомерие. Здесь есть только собравшиеся вместе грешники и грешницы, стремящиеся к раскаянию…

Презрительный и одновременно менторский тон клермонца довел до белого каления с трудом сдерживающую гнев Катрин.

— Вам ли говорить о высокомерии других, брат мой, — прервала она его, напирая на слово «брат». — Ведь вы знаете о предмете ваших наставлений в совершенстве… особенно если судить по вашему собственному горячему милосердию!

В серых глазах Жербера сверкнула злость. Его взгляд и взгляд Катрин скрестились, как две шпаги, но молодая женщина не опустила глаз. Она почувствовала дикарскую радость от ожесточенного раздражения этого человека. Он должен почувствовать раз и навсегда, что она никогда не станет танцевать под его дудку… Именно это и говорил твердый взгляд Катрин. И Жербер это понял. Бессознательным жестом он поднял руку с тяжелым посохом. Один из паломников живо встал между ними, схватил его за поднятую руку и заставил опустить ее.

— Вот так, брат мой! Убавьте пыл! Не забывайте, что перед вами женщина, а не слуга. Ей — богу! Ну и крутые же в вашей дикой Оверни манеры! — произнес насмешливым тоном человек. — Не лучше ли вывести нас из этого тумана, он нас пробрал насквозь, до костей, чем воевать с дамами? Мне кажется, мы выбрали плохое место для разговора. Я помогу даме Катрин поддерживать нашу сестру до привала… если, однако, мы доберемся до него!

— В богадельне о ней позаботятся как надо, — пробормотал Жербер, вернувшись на свое место во главе колонны.

— Когда я увижу крыши, только тогда поверю в его богадельню! — заметил защитник Катрин, помогая ей поднять бедную Жилетту, у которой колени подгибались от усталости. — Эту женщину нужно нести, — закончил он, бросая вокруг себя взгляд, словно что-то ища.

Катрин улыбнулась ему с благодарностью. Она не видела его раньше и удивилась странному для паломника виду. Это был молодой человек, лицо которого совсем не соответствовало представлению о набожном паломнике. На этом чрезвычайно выразительном лице все было наперекосяк и чересчур: на толстые чувственные губы буквально ложился большой, длинный, горбатый нос; маленькие голубые глазки глубоко сидели под бесцветными бровями, подбородок был квадратный и волевой, лицо покрывали преждевременные морщины. Черты были грубыми, лицо подвижным, а живой взгляд свидетельствовал об уме, да и насмешливые складки у рта указывали на его непреодолимую склонность к иронии.

Видя, что Катрин молчаливо его изучает, он дружелюбно улыбнулся, при этом рот растянулся до ушей. Он снял большую паломническую шляпу с лихо заломленными полями и подмел ею пыль на дороге:

— Жосс Роллар, прекрасная дама, к вашим услугам! Я — парижанин, дворянин — любитель приключений. Отправился в Галисию испросить прощение моим грехам, а они многочисленны! Эй, там! Кто мне поможет нести эту женщину до приюта?

Среди ближних соседей таких не нашлось. Паломникам хватало своих собственных трудностей. Все устали, были разбиты, дрожали от холода на этом высоком плато, где дул резкий ветер. Ни у кого не оказалось мужества и сил нести лишний груз. Катрин подумала про себя, что у них вид напуганных овец, и с пренебрежением улыбнулась. Вот она, взаимопомощь, взаимная поддержка между паломниками! А Жербер Боа уже вел людей дальше. Тогда Жосс с размаху хлопнул по плечу ссутулившегося человека среднего роста.

— Давай, приятель! Помоги мне немного! Разве когда-нибудь бывало, чтобы святые люди, как вы, братья мои, так поступали?! А? Никто не хочет? А вы, приятель, мне не откажете.

Я вовсе вам не приятель! — пробурчал тот.

Без всякого энтузиазма он подошел с Жоссом к Катрин, которая пыталась поднять Жилетту. Жосс, взглянув на вытянутое лицо паломника, от души рассмеялся:

— Да уж ладно! Разве мы оба не парижане? Гордость — страшный грех, в особенности у паломника, брат мой! Мадам Катрин, представляю вам мессира Колена Дезепинетта, выдающегося юриста и человека больших знаний, которого я, к своему большому счастью, обнаружил здесь; Так возьмите, брат мой, эту госпожу с одной стороны, а я поддержу ее с другой. Неприлично, чтобы дама Катрин так надрывалась, когда мы здесь!

Сердитое лицо «выдающегося юриста» вызвало у Катрин внезапное желание рассмеяться, что на мгновение сняло усталость. Она бы поклялась, что он ругается. Весь его вид, выражение сердитого лица говорило: «Иди ты к дьяволу с твоим ядовитым языком!»

Но Колен тем не менее подал Жилетте руку, а Жосс поддержал ее с другой стороны. Так, опираясь на них, бедная женщина поплелась дальше. Катрин взяла ее палку и тощую котомку. Все двинулись в путь. Но этот эпизод развязал языки. Теперь паломники жаловались на долгий переход, окружавшую их темноту, предательские трещины. Они стали молить святого Иакова поддержать их.

— Молчите! — прозвучал где-то в тумане властный голос Жербера. — Или уж пойте!

— У вас мужества не хватает! — ответил кто-то. — Почему не признать, что мы заблудились?

— Мы вовсе не потеряли дорогу! — ответил вожак. — Богадельня теперь близко…

Катрин уже раскрыла было рот, чтобы тоже высказать сомнение, но, словно подтверждая правоту слов клермонца, сквозь туман пробился слабый и тонкий звук колокола. Боа с торжеством провозгласил:

— Вот и колокол, сзывающий путников! Мы на верном пути! Вперед!

Высоко подняв посох, словно знамя, он устремился в том направлении, откуда слышался звук. Измученные люди подались за ним.

— Будем надеяться, что у него есть чувство направления, — пробормотал Жосе. — Ничто так не обманчиво, как-туман!

Катрин не ответила. Ей было холодно, и она страшно устала. Но звук колокола становился все громче. Вскоре слабый желтый свет забрезжил в потемках. Жербер Боа радостно сообщил:

— Такой призывный огонь монахи зажигают на колокольне. Мы подходим…

Внезапно среди тумана Катрин с облегчением увидела скопище приземистых построек. Разрезая небо черными ребрами, перед