Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Услышав ещё и такой вариант, Андрей задумался. Оба взгляда имели свои плюсы и минусы, оба были выражены крайне опытными людьми и оба звучали разумно и обоснованно. Андрей вряд ли смог бы ответить, какой из них ему сейчас был ближе, но чувствовал, что оба правы.

– Звучит оч‑чень профессионально, – резюмировал Косарь и выдал короткий смешок. – Я так понимаю, месье знает толк в извращениях?

Корнеев оценивающе посмотрел на Косаря, размышляя над ответом, а может, и не размышляя вовсе, в любом случае никто этого так и не узнал, потому что в дом вошли трое мужчин. Первым шёл на редкость серьёзный Кот, неся в руках сосновую колоду, за ним пленник со связанными за спиной руками: высокий, светловолосый мужчина с жёсткими, острыми чертами лица. Замыкал шествие Толя. Кот поставил свой груз на пол, а Толя тычком усадил пленника на колоду.

Андрей впервые с момента захвата сектанта смог спокойно рассмотреть его. Тот сидел, опустив голову, поэтому его глаз Андрей не видел, но в остальном он был похож на обычного человека, хотя Романов всегда подсознательно верил, что офицеры секты наверняка должны иметь в своем лике нечто демоническое.

– Кто он вообще? Важная шишка или так? – поинтересовался Андрей у присутствующих.

– Курвин сын он, а вообще не знаю, – отвечал ему Толя. – Но он точно какой‑то командир, потому что приказы раздавал.

– И как вы его взяли?

– Случайно. Он застрелиться хотел, но у него патроны того, закончились. Я бы его и сам пристрелил, но он, курва, по‑русски говорил, вот я и решил взять его живым.

Большинство из сектантов не говорили по‑русски, поэтому допрашивать их было некому. Вернее, раньше никто в отряде не знал, что у них имеются сразу два человека, которые могли бы это сделать. Впрочем, сектанты редко попадали в плен и ещё реже ломались на допросе, но даже если их и удавалось разговорить, то полезного они рассказывали крайне мало. Как правило, рядовые сектанты ничего толком не знали, а младшие офицеры, даже если их удавалось захватить, знали лишь тот минимум, что им был положен. Офицеры среднего звена почти в ста процентах случаев убивали себя, а те несколько человек, которых удалось захватить, якобы выдерживали самые страшные пытки, но не ломались. По крайней мере, «анархисты» владели только такой информацией.

В любом случае сейчас перед Андреем находился человек, который разговаривал по‑русски, а Романов давно мечтал лично пообщаться с кем‑нибудь из секты. Желательно с кем‑то таким, кто способен дать ответы на давно интересующие его вопросы. Не факт, что перед ним именно такой человек, но всё же это была хоть какая‑то возможность. Пленник выглядел спокойным и своим поведением никак не напоминал бесноватую Монье, чего Андрей почему‑то ожидал. Это было плюсом для обоих.

Косарь до последних слов Толи просто стоял рядом, скучающе рассматривая сектанта. Но услышав, что тот разговаривает по‑русски, заинтересовался.

– И что же он говорил? – спросил он Толю.

– Матерился по‑нашему.

Косарь хмыкнул и снова повернулся к сектанту, глядя на него уже более заинтересованно.

– Насколько я слышал, они вроде как не ломаются. Что будем с ним делать? – скептически поинтересовался он.

– Ну, мне пока не нужно его ломать, – ответил Андрей, хмуро глядя на пленника.

Тот сидел, низко опустив голову, и ни на что не обращал внимания.

– А, ну да, ну да, – Косарь скептически ухмыльнулся и покивал головой.

Подойдя ближе к пленнику, Романов присел примерно в полутора метрах напротив него и попытался заглянуть ему в глаза, но тот слишком низко опустил голову.

– Ты понимаешь меня? – спросил Андрей.

Пленник промолчал. Несмотря на то, что Андрей не знал этого человека и никогда его прежде не видел, он всё равно презирал и ненавидел его. Те, кому он служил, убили миллиарды людей, но не остановились на этом. Захваты, принуждения, казни, убийства, опыты на людях – вот неполный перечень того, чем они занимались после эпидемии. Но одной только Европы им оказалось недостаточно – они развязали войну и принесли всё это сюда, поэтому Андрей в принципе не мог спокойно относиться ни к одному человеку, который поддерживал этот массовый геноцид. Но пока что он не спешил спускать с поводка свою злость.

– Я знаю, что ты меня понимаешь. Подтверди, что это действительно так, – вполне спокойным тоном попросил Андрей.

Сектант снова не ответил. Романов вздохнул.

Корнеев стоял немного в стороне и наблюдал. Косарь тоже пока не торопился как‑то принимать участие в допросе, позволив Андрею попытаться добиться чего‑нибудь самостоятельно.

Видя, что без него Андрей вряд ли справится, к беседе подключился Черенко. Охотник начал разговор с мощнейшего бокового удара, пришедшегося сектанту в ухо. Тот грохнулся набок вместе со своим «стулом» и несколько секунд не шевелился. Толя, никак это не комментируя, деловито поднял колоду, а затем и самого сектанта, и усадил обратно с такой силой, что колода вместе с пленником начала заваливаться назад, но через секунду всё‑таки снова встала на место.

– Слышь ты, кусок дерьма, тебе вопрос задали, – недобро заговорил Толя. – Будешь молчать – я тебе разобью хлебало в кровавую кашу и повыбиваю все зубы.

Сектант держал голову низко опущенной и молчал, поэтому трудно было понять насколько действенны угрозы Черенко. Ухо, принявшее удар, краснело и увеличивалось в размерах прямо на глазах. Наверняка сектанта оглушило, и он плохо слышал слова Черенко.

– Толя, попридержи коней, – попросил Андрей.

Черенко недовольно фыркнул, но повиновался. Некоторое время после этого Андрей молча рассматривал сидящего напротив него человека.

– Слушай, мы, конечно же, враги, но даже если и так – давай просто поговорим о происходящем, а? Не о войне и даже не про объект, который ты защищал – чёрт с ним. Поговорим о мотивации, об отношении ко всему, что произошло и продолжает происходить. Давай представим на минуту, что мы обычные люди и попытаемся понять друг друга, а?

Сектант по‑прежнему молчал. Андрею это не нравилось, но у него в запасе имелось ещё достаточно терпения, чтобы не отступаться от своей затеи.

– Расскажи мне, почему вы всё это делаете? Ради чего? Какова цель? Помоги мне понять ваши мотивы. Что скажешь?

Сектант не издал ни звука, но слегка приподнял лицо и взглядом из‑под бровей прикипел к Андрею. Вероятно, он пытался понять суть этой хитроумной уловки, однако вряд ли это было возможно, потому что Андрей не замышлял ничего такого. Ему действительно хотелось понять своего противника, понять их всех, и хотелось этого уже давно.

Толя сделал было шаг вперёд, намереваясь снова что‑то предпринять, но Андрей заметил его порыв и остановил жестом.

– Я слышал, что у вас есть вера, – продолжил Андрей, – но понятия не имею во что вы верите. Вы ведь тоже люди, вас очень много – не может быть такого, чтобы все вы заблуждались. Так расскажи мне, м? Ради чего вы пришли сюда убивать и подчинять? Вдруг я тот, кто сможет принять ваши стремления и разделить их?

Лицо Косаря на мгновение приняло странное, сомневающееся выражение. Он напряжённо смотрел на Андрея, но через секунду все эмоции с его лица исчезли, и он вновь принял свой обычный вид. В это время все смотрели на Андрея и пленника, поэтому никто выражение Косаря не заметил.

Мало кто верил, что вопросы Андрея способны всколыхнуть хоть что‑то в сектанте. Даже Андрей слабо верил в это и всё больше склонялся к тому, что придётся заставить сектанта говорить силой. Но пленник удивил всех.

– Сомневаюсь, – выдавил он, не поднимая лица.

Он сказал это так, что трудно было однозначно ответить сомневается он в словах Андрея или в своих собственных, которые планировал сказать.

– Сомневаешься в чём? – уточнил лейтенант.

Последовала длинная пауза. Настолько длинная, что Толя снова зашевелился, и снова был остановлен Андреем. На этот раз уже взглядом.

– Что ты тот, кто сможет понять, – ответил, наконец, сектант на чистом русском языке.