Тайны английской секретной службы - Е.Х. Кукридж

Но так или иначе этой историей не стали заниматься. Подобные дела решались просто: Эйленберга отправили на Восточный фронт, и он исчез в снежных вихрях русских степей.

Иначе обстояло дело с Ванхоуфе. Гестаповцы упрятали его в подземную тюрьму под Пале-дю-Пёпль, который немцы вместе с синагогой, находившейся по соседству, превратили в свой штаб. В камере Ванхоуфе было над чем призадуматься. Торговля на черном рынке считалась уголовным преступлением. Можно было не сомневаться, что гестапо сумеет доказать, что ни немецкий офицер, ни солдат не были замешаны в этом деле и что бельгиец крал продукты с немецких военных складов.

Все это объяснили ему ори ярком свете лампы в комнате для допросов. На следователя большое впечатление произвела лисья хитрость маленького официанта, который, защищая себя, смешивал ложь с мольбой о пощаде. Быстро приняв решение, следователь предложил Ванхоуфе выбирать — либо он выдаст товарищей, либо отправится на виселицу. Даже более смелые люди, чем Ванхоуфе, последовали бы его примеру.

Несколько дней спустя контролируемая немцами пресса и радио сообщили, что через несколько часов после ареста бежал один из наиболее опасных лидеров движения Сопротивления — террорист и торговец с черного рынка Йозеф Ян Ванхоуфе. Газеты представляли Ванхоуфе маньяком, который орудовал на черном рынке не с целью личного обогащения, а для того, чтобы обеспечить деньгами подполье и помешать энергичным усилиям германских властей обеспечить население продовольствием.

Сотни людей, которые когда-то торговались с Ванхоуфе на темных улицах старого города, улыбнулись от удовольствия, увидев его портрет. Они поняли, что этот умный человек саботировал работу врага и крал его запасы. Многочисленные объявления предлагали большое вознаграждение за поимку Ванхоуфе и предупреждали о наказании лиц, скрывающих его. Бельгия говорила о Ванхоуфе с восхищением.

Все это время в ожидании инструкций из Берлина Ванхоуфе держали в гестаповском застенке. Но вот пришли инструкции — и Ванхоуфе отправили в Париж, где он предстал перед эсэсовским генералом Обергом, начальником парижского гестапо. После непродолжительной беседы Оберг одобрил выбор брюссельским гестапо этого жадного официанта. Вот к каким крайним мерам вынужден был прибегать Канарис, чтобы как-нибудь получать разведывательные сведения из Англии.

О Ванхоуфе сообщили в Берлин, и он был послан в шпионскую школу, где прошел шестимесячный курс обучения. После этого его отправили во Францию и приказали войти в доверие к французским маки. У Ванхоуфе было несколько газетных вырезок о побеге, и группа движения Сопротивления, с которой он установил связь, скоро приняла его чуть ли не как героя. Он вошел в доверие к членам группы, а затем пробрался в Париж, где и выдал эту группу Обергу. Двое — мужчина и женщина — после пыток показали, что были радистами и поддерживали связь с Лондоном. Ванхоуфе похвалили, за отличный улов.

Оберг послал своему начальству донесение, в котором восхищался новым агентом. Он усиленно рекомендовал немедленно претворить в жизнь уже давно намеченный план — отправить Ванхоуфе по испанской «дороге спасения».

Машина Канариса заработала, но неожиданно возникло препятствие. К великому удивлению Берлина, Хёберлейн, глава нацистских шпионов в Мадриде, высказал пессимистическую мысль о том, что сотрудники Секретной службы, прикомандированные к английскому посольству, стали осторожными и потому трюк с «эмигрантом из подполья» вряд ли пройдет безнаказанно. У него в голове родился другой план. Он предлагал посадить Ванхоуфе на испанский пароход, отправлявшийся с апельсинами в Англию.

Канарис, осведомленный лучше своих испанских приверженцев, указал, что, поскольку с очередной партией фруктов генерал Франко отправил в подарок несколько гранат, которые наверняка оторвут руки нескольким зеленщикам в тот момент, когда они будут распаковывать корзины, команды пароходов и их грузы будут подвергаться тщательной проверке.

Тогда возник более остроумный план. Испанское правительство подписало торговое соглашение со Швецией о поставке апельсинов. Пароходы с апельсинами для Швеции должны были беспрепятственно проходить английский морской контроль. Ванхоуфе отправили на одном из таких пароходов под видом матроса, и в феврале 1944 года он благополучно прибыл в Стокгольм. Каким-то образом ему удалось ускользнуть от шведской полиции и добраться до английского консульства в Лабораторигатане.

Шведская «дорога спасения» оказалась не такой загруженной, как испанская, но превосходно организованной. К тому же шведское правительство строго соблюдало международные конвенции о нейтралитете. Английские и американские летчики, приземлявшиеся в Норвегии, быстро находили убежище у английских властей, как только им удавалось ускользнуть от пограничной охраны.

Поэтому прибытие Ванхоуфе не вызвало особого интереса, и то только потому, что он прибыл необычным путем. Ванхоуфе показал вырезки из газет, в которых сообщалось о его побеге из гестаповского застенка в Брюсселе, а свой рассказ о странствиях по Франции и Испании приукрасил интригующими подробностями о приключениях и опасностях, которых ему чудом удалось избежать. Лондон и Стокгольм обменялись шифрованными посланиями; после чего «отважного путешественника» посадили в бомбардировщик «Москито», отправлявшийся в Шотландию.

В Лондоне он снова рассказывал свою историю и показывал газетные вырезки. Сотрудники «молчаливой службы» спокойно выслушивали его, но у них были все основания усомниться в искренности человека, за голову которого было объявлено вознаграждение и который вот уже несколько месяцев беспрепятственно странствовал по Европе, хотя имелись улики, доказывавшие его невиновность, — улики, которые мог использовать против него каждый любопытный полицейский Но даже если и возникали сомнения, о них умалчивалось, и просьба Ванхоуфе — он хотел поступить в бельгийский торговый флот — была удовлетворена.

Но странное совпадение: потребность в людях в торговом флоте союзников внезапно исчезла. Невысокий бельгийский матрос был никому не нужен, и ему ничего не оставалось, как бродить по лондонским верфям.

Однажды он зашел в один из баров Пеннифилдса и спросил, не заходил ли сюда некий мистер Пирс. Это решило его судьбу. Человек в морской форме, который стоял, облокотившись на прилавок, мог бы сказать Ванхоуфе, что мистер Пирс сидит в тюрьме. Но он не сделал этого. Он лишь предложил бельгийцу сесть в такси и отправиться в Скотланд Ярд…

При обыске сыщики нашли доказательства его шпионской деятельности. Были обнаружены небольшие списки с обозначением передвижения судов и целым рядом подробностей о последствиях бомбардировок.

На судебном процессе под председательством судьи Халлета Ванхоуфе сделал обычное для немецкого агента заявление: прибыв в Англию и увидев действительное положение вещей, он решил отказаться от шпионажа и бороться за дело союзников. В течение двух дней он убеждал присяжных в своей искренности, но 24 мая 1944 года был приговорен к смерти и через два месяца повешен в Пентонвиле.

По всей вероятности, Ванхоуфе погубила изобретательность Канариса, его стремление во что бы то ни стало найти письменные доказательства прошлой деятельности своего агента. Хитро сфабрикованные газетные вырезки в конце концов и привели Ванхоуфе к виселице. Но германская разведка имела другие козыри, которые она не замедлила использовать. Идея заключалась в том, чтобы прибегнуть в Англии к услугам одного предателя, используя Красный Крест как ширму. Однако план провалился. И это лишний раз показало, что немцы грубо пренебрегают всеми международными соглашениями.

ГЛАВА XVII

СЛУЧАЙ С ПИСЬМАМИ КРАСНОГО КРЕСТА

Однажды в октябре 1943 года по лестнице английского посольства в Мадриде поднимался пожилой измученный человек. Он был не брит и, очевидно, очень болен.

Чиновники посольства уже привыкли принимать эмигрантов, прибывающих по длинной «дороге спасения», которая вела из Нидерландов через Францию и Пиренеи в нейтральную Испанию. Поэтому они не очень удивились и подвергли его обычному допросу. Человек предъявил английский паспорт, выданный посольством в Париже за несколько лет до войны на имя Освальда Джона Джоба, родившегося 16 июня 1885 года в Бромли (Кент). Другие формальности временно отложили, так как Джоб был сильно изможден и голоден, как волк. Поев и немного отдохнув, он рассказал обычную историю о том, как с помощью подпольщиков и сочувствующих им французских фермеров ему удалось бежать через оккупированную Францию. Обстоятельства, предшествовавшие его прибытию, были не совсем обычными.

Основную массу посетителей посольства составляли английские летчики и бежавшие военнопленные. А Джоб бежал из немецкого лагеря заключенных, находившегося на окраине Парижа, в Сен-Дени. Лишь благодаря редкой удаче трудное путешествие окончилось успешно. Ведь Джоб был стар и слаб, а путь через Пиренеи никак не назовешь легким.