Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355-1357 - Герберт Хьюит

Во вторник были составлены списки пленных и убитых французов. Официального перечня пленных нет, но существует несколько списков (не совпадающих один с другим). Бейкер называет короля, его сына Филиппа, архиепископа Санса и перечисляет имена еще тридцати дворян. Остальные источники называют общее число тяжеловооруженных конников — примерно две тысячи[67]. Несомненно, очень многие из них были отпущены под клятвенное обещание, как мы уже упоминали.

О составлении списка убитых французов в хрониках сказано очень мало. Туманным воскресным утром после битвы при Креси Кобхем и Стаффорд вместе с тремя герольдами выехали на поле боя с этой же целью и занимались этим целый день, прежде чем смогли представить отчет. Вечером после битвы при Нахере (Наваретте) (1367) четыре рыцаря и четыре герольда осмотрели местность, чтобы составить отчет об убитых и пленных и выяснить, жив ли король Генрих (Генрих Трастамара, будущий король Кастилии Генрих II. — Ред.). Что-то подобное, должно быть, было сделано и после сражения у дороги Мопертюи, поскольку список погибших французских дворян был вскоре составлен. Возможно, при опознании тел англичанам помогали французские герольды, прибывшие с той же целью из Пуатье, и эта работа продолжалась после ухода английской армии. Найтон коротко упоминает о том, что тела убитых были найдены «ограбленными и раздетыми».

Ни одного официального списка убитых не сохранилось. Бейкер называет имена шестнадцати знатных дворян, в том числе герцога Бурбона, коннетабля Франции, одного из маршалов Франции и знаменосца. Другие источники дают общие цифры потерь — около 2000 тяжеловооруженных конников и 800 прочих убитых[68]. Многие из дворян похоронены во францисканском монастыре в Пуатье, а остальные — в доминиканской церкви этого города. Тело де Шарни — знаменосца, который нес Орифламму, позже было перевезено за счет короля в Париж.

По силе французских атак можно предположить, что потери англичан также были велики. Но ни одного составленного в то время списка знаменитых погибших не сохранилось.

Англо-гасконская армия со своей добычей и пленными двигалась на юг, а впереди нее шел большой отряд тяжеловооруженной конницы. Она по-прежнему была готова отразить атаку противника. Но похоже, что путь до Бордо длиной от 170 до 180 миль прошел без событий. Англичане не встретили никакого сопротивления, сами не атаковали ни одного города или крепости, и нет упоминаний о том хвастливом разорении местности, которым было отмечено начало второго рейда.

Путь, которым шла армия, известен. В полдень вторника (20 сентября) принц покинул место боя, но прошел всего несколько миль по главной дороге Пуатье — Ангулем до Лe-Роша. Там он провел всю среду. Возможно, это медленное начало было подготовкой и имело целью отвести в сторону пленных, пока командиры каким-то образом перегруппировывали армию для долгого похода. Начиная с утра четверга каждый день она проходила значительное расстояние по направлению к Бордо. Армия провела одну ночь в Куэ-Вераке (22 сентября) и затем одну в Рюффеке (23 сентября), а потом, продолжая идти по большой магистральной дороге, переправилась через Шаранту, после этого повернула на юго-восток, прошла через Мортон (24 сентября) и достигла Ла-Рошфуко (25 сентября). Отсюда она сделала небольшой поворот в западном направлении и пришла в Вильбуа-Лавалет (26 сентября). Возможно, где-то поблизости от этих мест часть войск принца подошла к Блай-Сент-Люс на Жиронде и была переправлена через этот эстуарий на лодках. Но основная часть армии 27-го числа продолжала путь по суше и дошла до Сент-Оле в долине реки Дрон, на следующий день переправилась через эту реку и дошла до Сент-Антуана на реке Иль. Эту реку она тоже перешла, и 30-го числа солдаты принца дошли до Сен-Эмильона, где некоторые из них провели зиму. 1 октября армия перешла реку Дордонь, и на следующий день большая часть ее вошла в Бордо. Однако принц и пленный французский король ждали в Либурне, пока все будет подготовлено для официального въезда в Бордо и приготовлено подходящее жилье в городе.

Известие о победе достигло Лондона 10 октября или даже раньше. Его передал королю Джон (Жан) ле Кок из Шербура, который через год получил от Эдуарда III в дар двадцать пять марок «за приятное сообщение, которое названный Джон принес… о взятии в плен Иоанна II, короля Франции, и других знатных французов при Пуатье». Больше я не смог найти ни одного упоминания о Джоне ле Коке из Шербура и не думаю, чтобы такое важное сообщение могло быть послано из Гаскони кем-то, кто не был ни рыцарем, ни слугой принца. Но один из слуг при королевском гардеробе носил имя Джон Кок, и я склонен думать, что Джефри Хемлин (или гонец Томас) доехал с этим сообщением до Вестминстера, но был утомлен и измотан долгой дорогой, а короля в тот момент не было в Лондоне, и Джон ле Кок, вскочив на коня, галопом поскакал сообщить ему эту новость.

Влияние этой новости на короля, совет и английский народ в целом мы, вероятно, можем представить себе, когда соотнесем ее с тем, что им было известно перед этим. Каждый взрослый человек в Англии мог вспомнить некоторые успехи англичан во Франции за предыдущие десять лет. О действиях принца в Гаскони было известно, что его кампания 1355 года не встретила серьезного сопротивления (а если до Англии дошли новости о недавней кампании в августе и начале сентября, то было известно, что и она идет легко). Поэтому благоприятные новости имели не слишком большое значение. Победа была полезна и приятна, но для англичан она не была удивительной. Однако захватить в плен короля Франции и такое большое число французских дворян! Этого еще ни разу не было за всю историю Англии. Примечательно, что даже в документах Казначейства указано, что Джон ле Кок награжден не за сообщение о победе при Пуатье, а за сообщение о пленении Иоанна II; и точно так же, когда были оплачены расходы, связанные с продолжавшимся два дня заседанием совета, их причина была описана так: члены совета «задержались в Вестминстере на два дня после того, когда пришла новость о взятии в плен Иоанна II, короля Франции».

Эту новость письменно сообщили архиепископам и епископам, добавив к ней просьбу «возблагодарить Господа и молиться за короля, принца, за дальнейшие успехи в войне и за ее желательный исход». Эти молитвы епископов отмечены в некоторых из их реестров. Фруассар пишет о радости, с которой эта новость была встречена в Англии, и добавляет, что «во всех церквях были отслужены великие торжественные службы, а по всей стране были зажжены великие костры и устроены храмовые праздники»[69].

Эхо этой победы прозвучало по всей Западной Европе. Англия, которая находится далеко от Средиземноморья — края с давними традициями цивилизации, страна, где населения было гораздо меньше, чем во Франции, и которая была гораздо беднее, почти ничтожная для многих европейцев, нанесла своей великой соседке огромное и унизительнейшее поражение. Вассал победил и захватил в плен сюзерена.

Глава 6

После рейдов

Прошел ровно год с тех пор, как англо-гасконская армия вышла в свой первый рейд. Теперь снова кончалась пора сбора винограда, и армия возвращалась из своего второго рейда, обогащенная добычей, воодушевленная победой и радостно предвкушавшая получение выкупов.

Героев встретили долгим и горячим приветствием, в котором слились воедино местный патриотизм, человеческий интерес и деловой инстинкт. Гасконцы позвали сюда английскую армию, гасконское оружие вместе с английским одержало победу, гасконцы благодаря ловкости и настойчивости наполнили возы добычей. Гиень (как тогда им казалось. — Ред.) не будет поглощена Францией. Она останется сама собой и может стать ядром огромного края — Великой Аквитании, а его столицей, конечно, будет Бордо. Бордо процветал и по-прежнему будет процветать.

Город выражал свой восторг шествиями, благодарственными службами, молитвами, празднествами. Принц поселился в одной части аббатства Святого Андрея, а король в другой. Они провели зиму в Бордо, и, по словам Фруассара, горожане веселились и пировали до Великого поста. И англичане, и гасконцы проматывали добытое в боях золото и серебро и даже тратили выкупы, как только получали их. Бордо привык к тому, что принимает у себя в гостях английскую армию. Знатные особы приезжали и уезжали. Отправлялись гонцы в Лондон, Авиньон, Париж. Давались и принимались подарки. Принц даже купил у кого-то львицу.

В сложившихся тогда обстоятельствах для охраны французского короля был необходим большой отряд войск, но я не нашел ни одного упоминания о зимних квартирах английских войск и об их действиях зимой. Сохранившиеся свидетельства касаются продовольствия, связи с Англией, переговоров о перемирии и ухода английской армии вместе с пленными из Бордо.