Спорим, тебе понравится? (СИ) - Коэн Даша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 28 - Новый друг
Вероника
«Мне нужно услышать твой голос. Можно я позвоню?»
«Смерти моей хочешь?»
«Просто хочу. Тебя. Всю!»
Шиплю. Ныряю с головой под подушку и до боли закусываю нижнюю губу, чтобы не застонать от волны горячего кипятка, что ошпарила меня с головы до ног от его сообщения.
Ну вот что он творит?
И мне бы пресечь все эти вольности, а потом бы вообще пожелать Ярославу доброй ночи, но я не могу. Я тоже хочу быть с ним. Пусть и так, когда нас соединяет только невидимая нить радиоволны, которая пульсирует под нашими пальцами и отдаётся прямиком в самое сердце.
Бам! Бам! Бам!
Приём, приём, как слышно? На связи любовь...
Добрую половину ночи я не сплю, взахлёб переписываясь с Басовым и пересказывая ему события минувшего вечера. Историю о том, как обманула мать и бабушку. Правда, немного её ретуширую, скрывая помешательство родных на вере. Лишь упоминаю, что задавила их своей исключительной сердобольностью. И ещё не забываю предупредить, что мокрая я оказалась по вине Аммо.
«Надеюсь, не по причине того, что он закапал тебя слюной?»
«Нет, всего лишь торопился в библиотеку»
«Истома, ну ты жжёшь!»
Жгу. Да. Но говорить, что мне ужасно стыдно за свои слова не собираюсь. Смысл? Стыд — это теперь моё личное. Перед этим же парнем мне хочется быть другой Вероникой — не забитой, помешанной на одобрении матери простушке, а смелой оторвой, которой по плечу открыть рот и наврать с три короба про больных детей и даже чёрте лысом, если понадобится.
Да, я потом буду корить себя за содеянное и гореть в огне сожаления, что пришлось затронуть такую щекотливую тему и приплести к своим, по сути, незначительным сложностям тех, кому по-настоящему приходится несладко в этом несправедливом, не ведающим жалости мире. Но что ещё я могла?
Сказать правду, к примеру?
Да уж, и как бы она спасла меня? Горькая, жестокая и неудобная — это вещь не умеет быть полезной и скрашивать серые будни, только окунает в дерьмо ещё глубже, пока ты не начинаешь орать и задыхаться, захлёбываясь в вонючей трясине благих намерений.
И судить меня не надо. Я сделаю это сама. Потом. В тишине своей спальни, когда никто не будет видеть моих горящих щёк и искусанных до крови губ.
«Как ты отметил свой день рождения?»
«Ты знаешь как. С тобой»
«Аммо говорил, что у тебя планы»
«Отныне все они принадлежат тебе. Я теперь твой верный пёс, Истома»
В груди от его слов случается армагеддон. Маленькая смерть. Микроинсульт, который я с ликованием приветствую, потому что никто и никогда за всю мою жизнь не давал мне большего, чем этот парень за несколько часов, что мы были связанными воедино.
Он подарил мне веру в то, что я всё-таки кому-то нужна в этом мире. Дорога.
И любима...
«Хочу тебя прописать во все свои статусы»
«Ты меня пугаешь?», — строчу, не совсем понимая, о чём толкует Басов.
«Я тебе на рабочем столе оставил иконки социальных сетей. Гоу туда. Хочу, чтобы все знали, что мы вместе и завидовали».
«Ну точно»,— мнусь я, боясь, что моя мама как-то пронюхает о нашей связи.
«Истома, резче!»
«Ладно»
И уже через час я, с горем пополам, сладила с новыми программками виртуальной коммуникации, а потом, словно шальная осенняя муха, вибрировала, выставленная на всеобщее обозрение, и нежилась в лучах сомнительной славы, в качестве девушки Ярослава Басова.
Вот только в друзьях, кроме единственного имени никого. И в реакциях тоже.
Я изгой.
И все мои мысли будто бы напоказ, а этот парень их читает, тут же выдавая мне пилюлю от страха.
«Они ещё будут драться, чтобы стать твоим друзьями»
«Спасибо, но не надо»
«Почему?»
«Одна уже стала»
И предала...
За пятнадцать минут до четырёх утра прощаемся. Долго. Размазывая последние мгновения нашего общего космоса тонким флёром счастья по своей уже скучающей душе. Укутываемся в образы друг друга. Засыпаем, обещая, что утро наступит раньше, чем обычно...
Будильник взрывает мозг. Сердце срывается с цепи, на секунду пугаясь моего отражения в зеркале шифоньера, а затем облегчённо выдыхает, вспоминая, что теперь это просто новая я.
Подумаешь, волосы!
Зато всё будет иначе. Я перелистнула страницу.
Он перелистнул. Мой мальчик, который спас меня от злого Серого Волка. Вывел из тёмной чащи на солнечный свет. Подарил надежду на светлое будущее.
Мой Яр...
С утра порхаю. Тело не замечает недосыпа, нервного истощения от предыдущего дня и усталости. Оно горит от предвкушения. Возбуждённо дрожит в ожидании часа Х, когда мы с Басовым снова будем вместе. Когда он прикроет меня своей широкой спиной от всех ужасных чудовищ.
И просто скажет: «не бойся, я с тобой!».
Завтрак мимо меня. На автомате обещаю всё ещё болеющей матери, что после уроков сдам купленный мне костюм и кроссовки в магазин, а потом закрою долг перед своим дарителем. Басову об этом в переписке так и не осмелилась сказать, потому что...
Блин, ну что это вообще за дичь — нельзя носить брюки? Мы в каком времени живём? Крепостное право вообще, когда отменили? И мне почти восемнадцать так-то. Я не чья-то кукла Барби, чтобы меня обряжать только в платья.
Но это лишь в теории так. На практике же никто не застрахован от бытового насилия собственного родителя. Да и родителю начхать, что он насилует своего ребёнка. Ибо он свято верит, что рождённый им человек — его собственность, а он — его бог. И этому богу фиолетово на то, что ребёнок может быть не согласен с его убеждениями.
— Почему грех, мам?
— Потому что я так сказала!!!
Знакомо? Вот и весь разговор.
Вылетаю из дома словно ветер, гонимая каким-то наэлектризованным нетерпением встречи с парнем, который ворвался в мою жизнь и не пожелал уходить, когда его настойчиво выгоняли. До гимназии пешком минут десять — для меня всё равно, что вечность. Тороплюсь!
За угол дома свернула и подпрыгнула на месте, словно перепуганная кошка. Заозиралась по сторонам. Тоненько запищала от восторга.
Он!
Стоит в тени влажных от утреннего дождя ракит. В руках два стаканчика с кофе. Улыбается мне, а я ему. Поправляю юбку и дерзко расстёгиваю пару пуговичек сверху на своей форменной блузке.
Ну прям гроза района!
— Истома...
— Я тут.
— Иди ко мне. Я адски скучал!
На занятия чуть не опоздали. Целовались до одури на парковке, позабыв о кофе, а потом я всё ждала, что мои щёки и губы престанут гореть от его близости. Такой взрывной и такой желанной.
Остываю. Но катастрофически медленно. А учитывая, что Ярослав то и дело тянет ко мне руки — так вообще провально.
Незаметно скашиваю глаза к пешеходной дорожке, ведущей к школьному крыльцу. Уже в понедельник, после своего затяжного больничного, по ней пойдет мама и я не могу допустить, чтобы она увидела нас с Басовым вместе. Поэтому, почву необходимо готовить уже сейчас.
— Нам пора, Яр.
— Встретимся на перемене?
— Нет, — рублю и стыдливо отвожу глаза, понимая, что вновь придётся безбожно врать.
— Почему?
— Пожалуйста, давай не будем светиться. Я очень тебя прошу, — кладу руку ему на плечо, веду пальчиками по шее и чуть зарываюсь в короткие волосы на его затылке. Басов мурлычет и слишком покладисто соглашается.
— Хорошо. Дождёмся момента, когда у тебя окончательно снесёт крышу от любви ко мне.
— И что тогда?
— Тогда тебе будет плевать на общественное мнение. Я стану центром твоей вселенной, — тянет, томно прикрыв глаза и блуждая по мне довольным взглядом.
— Мечтай, — смеюсь я, но сама задыхаюсь в страхе оттого, что он может быть прав.
И как дальше?
Господи, помоги!
— Беги первая, трусишка, — жмёт кнопку центрального замка, и я, забивая на свои опасения, улыбаюсь ему, клюю в щеку и припускаю на занятия.
