Голубятня на желтой поляне: Роман-трилогия - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алька вытащил пузатый керосиновый фонарь и спички.
— А то кто-нибудь налетит на нас ночью…
— Ты, Алька, просто капитан дальнего плавания, — с удовольствием сказал Яр. — Все предусмотрел.
— Ага, — серьезно откликнулся Алька. — Я много про всякие плавания читал… Я даже хотел в Морской лицей поступить. Только его, говорят, уже давно нету…
— Это тот, где случился пожар? — спросил Яр.
— Ну да… — Алька подвесил зажженный фонарь над входом в шалашик, сел у плетеной стенки. Потянул за руку Яра, чтобы тот сел рядом. — Но пожар — это потом…
— А сначала? Восстание?
— Ага…
— Алька, расскажи. Я ничего про это до сих пор не знаю.
— А никто не знает, — вздохнул Алька. — Про это, Яр, всякое говорят, даже сказки разные. Но я теперь думаю: может, они против тех, кто… ну, в общем, этих… которые велят?
— Может быть. Только против них бесполезно идти с учебными карабинами. Да и с боевыми тоже…
— Ребята же не знали.
— Они все погибли?
— Почему все? Многие ушли в Город.
— В Город? Но лицей и так был в Городе!
Алька по-взрослому сказал:
— Нет, Яр, ты путаешь. Лицей был недалеко от Города, но не в нем. Он стоял ближе к морю… А Город ведь давно пустой.
— Алька, ты что-нибудь знаешь про этот Город?
— Ну… про него тоже говорят всякую путаницу. Никто не может сказать толком, что за люди там жили… Только знаешь что говорят, Яр? Будто те, кто велят, туда не заходят. Боятся.
— Боятся?
— Так говорят. Не знаю… Но обыкновенные люди тоже боятся. Какой-то страх там на всех нападает…
— Чушь, — сказал Яр. — Нет там никакого страха. — И чуть не добавил: «Спроси Игнатика…»
Он помолчал, вспоминая мальчишку на пустой площади с колоннами — того, что нарисовал знак со стрелой. И еще одного — на вагонной площадке, когда колеса выбивали марш барабанщиков и так же, как сейчас, качался в сумерках фонарик. И еще — свой сон про песчаный обрыв и Юрку… Потом он спросил:
— А где ты все это слышал, Алька? Про Город, про восстание…
— У нас в той школе по вечерам обо всем болтали. Когда уже все лягут и свет погасят. Сказки всякие, ну и такие вот истории… Конечно, если воспитателей близко нет или директора.
— А что, строгие порядки?
Алька посопел и сказал:
— Не очень. Но за разговоры знаешь как влетало… Особенно от директора. Такая свинья…
— Да что ты? А мне он показался деликатным таким, тихим.
— Он тихий. Тихий гад… Никогда не кричит. Заведет в кабинет, спокойненько так, с улыбочкой, потом как врежет…
— Разве есть такой закон, чтобы бить ребят?
Алька опять посопел.
— Закона-то нет. Зато у него есть скакалка. Ну, шнур такой с ручками, чтобы прыгать через него. Знаешь?.. Резиновый. Как вытянет по ногам…
— И тебя? — тихо спросил Яр.
Алька вздохнул.
Яр искренне сказал:
— Вот в кого надо было всадить последнюю пулю. От тех дураков на лодке отбились бы и шестом.
Алька оживился и весело подтвердил, что, конечно, отбились бы.
— Алька, а все-таки кто они были?
— Откуда я знаю?
— Но ты же заранее боялся, что будут преследовать. Выходит, знал…
— Я знал, что будут, но не знал кто. Яр, я просто чувствовал… А ты разве не чувствовал? Директор за билетами послал, а у самого глаза бегают. Да и вообще… опасно кругом.
— И сейчас? — с тревогой спросил Яр.
Алька беспечно зевнул:
— Не-а… Сейчас пока нет.
Быстро спустилась безлунная ночь. Залила одинаковой чернотой небо и реку. Только звезды роились вверху, а внизу светились белые и красные огоньки фарватера. Плот со своим круглым фонарем повис посреди большой темноты. Тихо хлюпала невидимая вода. С берегов пахло травами и сырым песком.
— Пойди поспи, — сказал Яр. — Я подежурю.
Алька послушно полез в шалашик, но через несколько минут выбрался опять. Уселся на корточках на прежнем месте, под фонарем. Съежился так, что побитые коленки торчали рядом с ушами. Яр накрыл его с головой своей курткой. Алька благодарно повздыхал.
Яр для порядка шевельнул веслом и сел рядом с Алькой.
— Мы с тобой, как Джим и Гек Финн…
— Кто? — Алька выставил из-под куртки лицо.
— Джим и Гек Финн. Про них книжка есть. Не читал?
— Не… А про что там?
Яр коротенько рассказал. И добавил:
— Но она длинная. Потом сам почитаешь.
Алька с сожалением проговорил:
— У нас такой книжки, наверно, нет. Это у вас, на Земле.
— Ну почему? Есть же «Зверобой» Купера. Помнишь, у Читы? В точности такой же, как я в детстве читал… Здесь, Алька, много всего «в точности»…
— Но еще больше не так, да?
— Да…
— Яр… В нашей спальне один парнишка был, постарше нас. Он много про все знал и рассказывал. Он один раз такую историю рассказал непонятную. Будто наша Планета раскололась.
— Как это?
— Будто давно была большая война… Ну, она правда была… И люди бросили на один город бомбу. Такую страшную, что сразу всего города не стало и всех людей. И Планета не выдержала, раскололась на несколько планет…
— И что же? Они разлетелись в разные стороны?
— Да нет же! Она не так раскололась… Она осталась, но как будто на одной сразу несколько планет, и жизнь на каждой пошла по-разному… Я это сам не понимаю, но, когда он говорил, я понимал… Яр, может, наша Планета и твоя Земля такие вот расколотые?
— Может быть, — подумав, сказал Яр. — По крайней мере, это объяснение не хуже других…
«И может быть, где-то есть еще Земля или Планета, где люди живут умнее и лучше, чем мы? Настоящая Земля…»
— Алька?
— Что, Яр?
— Слушай Алька… Про что ты хотел спросить меня? Тогда, днем? А потом раздумал. Или забыл?
— Нет, помню…
— Про что же?
— Ты… Яр, ты, наверно, рассердишься. Или засмеешься надо мной…
— Нет, Алька, ни за что. Честное слово.
Он
