Османская цивилизация - Юрий Ашотович Петросян

В 1594–1595 гг. произошли крупные антитурецкие выступления в Сербии и Болгарии. Особенно опасными для турок были действия болгарских гайдуков. Они совершили несколько смелых нападений на турецкие гарнизоны в ряде крупных городов Болгарии.

Порта вынуждена была направить в Сербию и Болгарию карательные экспедиции. Восстания подавлялись самым жестоким образом. Один из европейских путешественников в 1596 г. видел вокруг Софии и Ниша сотни колов, на которых были выставлены с целью устрашения населения головы казненных повстанцев.

Но полностью подавить антитурецкие настроения в Болгарии не удалось. В 1598 г. вспыхнуло восстание в Тырнове, повстанцев поддержало население нескольких других городов Северной Болгарии. Один из участников восстания, которого считали потомком прежних болгарских правителей, был даже провозглашен в Тырнове царем Болгарии. Это восстание было сравнительно легко ликвидировано султанскими властями, ибо от Михая Храброго помощь им получить не удалось, собственных сил для борьбы с войсками султана было мало. Но восстание в Тырнове вошло в историю национально-освободительной борьбы болгарского народа как первая попытка восстановления независимого болгарского государства.

Борьба нетурецких народов Балканского полуострова за освобождение от власти султанов на рубеже XVI–XVII вв. стала одним из серьезных факторов ослабления военной мощи и нарушения политической стабильности государства османов. Если в Анатолии устои османского владычества на протяжении нескольких десятилетий расшатывали мощные крестьянские бунты, то в Румелии их неуклонно ослабляли также крестьянские по своему основному составу антитурецкие освободительные движения. И хотя власть Стамбула еще казалась незыблемой, народные движения в Румелии и Анатолии свидетельствовали о серьезных ударах по могуществу правителей Османской империи, были первыми признаками возникающей слабости этого военно-феодального государства.

В XVII – начале XVIII в., когда приметы слабости империи стали еще очевиднее, они нашли отражение и в ряде городских народных движений. Городское население Османской империи страдало от все возраставшего налогового бремени и от учащавшихся случаев порчи монеты, еще более ухудшавшей его положение.

В 1651 г. Стамбул стал ареной весьма значительного по масштабам антиправительственного выступления. Поводом для бунта послужила очередная фальсификация монеты, осуществленная по распоряжению Высокой Порты. Тысячные толпы ремесленников и торговцев вышли на улицы столицы, требуя отменить принудительный курс новых акче. Великий везир отказался принять требование бунтовщиков, после чего их ряды начали быстро умножаться. Вскоре более 50 тыс. столичных ремесленников и торговцев, захватив с собой шейх-уль-ислама, двинулись к резиденции великого везира. Затем они добились встречи с самим султаном. Когда девятилетний Мехмед IV предстал перед возбужденной толпой, цеховые старосты потребовали, чтобы султан распорядился отменить неприемлемый для населения новый курс акче, а также обременительные новые налоги. Приближенные малолетнего султана, видя, что обстановка накалилась до предела, посоветовали султану удовлетворить требования городского люда. Но окончательно бунтовщики успокоились лишь после того, как Мехмед IV сместил всех неугодных им сановников и назначил нового великого везира.

Недовольство городских низов Стамбула не раз давало себя знать и в дальнейшем, но самое крупное восстание в истории Османской империи докапиталистической эпохи вспыхнуло в 1730 г. Важнейшей причиной этого выступления жителей столицы было увеличение взимавшихся с них налогов, которые традиционно были несколько ниже, чем в других районах империи. Порта пошла на это, не найдя иного выхода в условиях упадка сельского хозяйства и, следовательно, сокращения поступлений в казну из сельских местностей. Еще одной причиной было непрерывное падение курса акче, объяснявшееся тем, что в обращении находилось огромное количество неполноценных монет; это вызвало неслыханный рост дороговизны. (В первой трети XVIII в. голодные бунты происходили в ряде городов империи, в частности, в Салониках, Халебе, Триполи.)

Непосредственно же причиной мятежа послужили внешнеполитические обстоятельства. В 1725 г. началась война между Османской империей и Ираном. Вначале она протекала благоприятно для турок, но в 1729–1730 гг. ситуация резко изменилась; армия султана потерпела несколько поражений и вынуждена была освободить ряд ранее захваченных территорий. Именно известие об этих поражениях стало поводом к взрыву.

Обстановку в Стамбуле в тот период тогдашний русский резидент в султанской столице И.И. Неплюев характеризовал в одном из своих донесений так: «Салтан Агмет (Ахмед III, 1703–1730. – 70. 77.)… с начала своего государствования и до окончания был побежден ненасытимою страстью сребролюбия. Во удовольствие тому министры его, оставя правду и суд, всякими мерами и нападками от подданных деньги похищали и ненасыть салтанскую исполняли. За что народ турецкий и всякого рода подданные от излишних вновь налагаемых пошлин и напрасных нападений в немалом озлоблении находились и ропоты о лихоимстве салтанском и министерском умножались».

Недовольство жителей Стамбула резким ухудшением их материального положения подогревалось раздражением, которое вызывали у них разнузданная роскошь и безумные траты султанского двора, пышные празднества и развлечения знати. Пора эта получила в истории Османской империи название «эпохи тюльпанов». Столь необычное наименование было связано с очередной забавой стамбульской знати, украшавшей свои дворцы чрезвычайно дорогими цветами – тюльпанами, луковицы которых специально доставлялись из Голландии. Султан Ахмед III, его великий везир Ибрагим-паша, многочисленные сановники тратили огромные средства на строительство дворцов и садово-парковых комплексов, где редкие растения соседствовали с мраморными фонтанами, ажурными беседками и бассейнами, в которых плавали диковинные птицы. Деньги на всю эту роскошь черпались не только из казны. Знать не гнушалась и торговых спекуляций. Сам великий везир скупал в близлежащих районах пшеницу и продавал ее втридорога, дождавшись того момента, когда ее запасы в Стамбуле истощались.

В конце сентября 1730 г. население столицы было взбудоражено известием о сдаче Тебриза, а затем слухами о бурных событиях в Эрзуруме, где отступавшие от Тебриза войска султана подняли бунт, причиной которого была не столько горечь поражения, сколько скорбь по утраченным ими домам и лавкам в Тебризе, за которые они уплатили казне немалые деньги. Эти вести еще более накалили обстановку в городе, и без того бурлившем от негодования в связи с введением чрезвычайного военного налога, что привело к новому росту цен, разорению части ремесленников и торговцев. Вот в этих-то условиях и вспыхнуло в Стамбуле восстание ремесленников и городской бедноты.

Застрельщиками антиправительственного мятежа стали янычары, многие из которых участвовали в городской торговле и ремесленном производстве. В большинстве своем они были из числа тех ремесленников и торговцев, которые на рубеже XVII–XVIII вв. пополнили ряды янычар с целью найти в статусе членов влиятельнейшего янычарского корпуса защиту от налогового гнета и притеснений чиновников, обеспечить себе более благоприятные условия для участия в торговле или ремесленном производстве.

Утром 28 сентября янычар Патрона Халил, по происхождению албанец, в свободное от службы время промышлявший торговлей старой одеждой, с группой единомышленников стал обходить торговцев и ремесленников, призывая их закрыть лавки и восстать против султана и его министров, которые довели народ до