Поиск-90: Приключения. Фантастика - Юрий Уральский

— Я же всего-навсего восстановил руку, — удивился Глеб. — Какие это могло вызвать возражения?

— Возражения? — Траарк поднял брови. — Ты нашел очень удачную формулировку. Возражения! Мало того, что на Земле сейчас есть человек, обладающий частью наших знаний, ты умудрился оставить там регенератор. Прибор, который эти знания тиражирует. Прямая угроза Тээре.

— Твои обвинения серьезны? — голос Глеба стал хриплым.

— Такова одна из точек зрения. — Траарк явно остался доволен произведенным эффектом. — К счастью, ее поддержали немногие. Никакой угрозы безусловно нет. Был неосторожный поступок, по причинам, как я уже говорил, высокогуманным. И уже потому простительный.

— Значит, я прощен? — Глеб не желал скрывать иронии. — Можешь передать мою благодарность Совету.

— Ты зря задираешься, — голос Траарка потускнел, зазвучали в нем нотки усталости. — У Тээры есть печальный опыт общения с Землей. Его не так легко забыть. А уж тебе — тем более.

— В моих отношениях с Землей я разберусь сам. — Глеб чувствовал, как наливается тяжелым гневом. С большим трудом он подавил его. — Это все, что ты мне можешь сообщить?

Траарк помедлил с ответом, посмотрел на Тула, а потом коротко бросил:

— Да. Это все.

Глеб обвел взглядом собравшихся.

Траарк вновь принялся за еду, Тул все так же был недвижим, Лускул морщил брови и смотрел куда-то в сторону и лишь Кори, не отводя глаз, сочувственно кивнула ему.

Поздно вечером, когда они остались вдвоем, Глеб, уже отойдя душой, заметил:

— Представляю физиономии Координаторов в тот миг, когда на Тээре появится Быстролет.

— В этом нет ничего страшного, — улыбнулась Кори. — И зря ты волнуешься.

— А я и не волнуюсь, — сказал Глеб. — Нисколько.

Он не говорил бы так, знай о разговоре, что происходил в это же время в каюте Тула. Помимо хозяина, в ней находились Траак и Лускул.

— Первая фраза звучит совершенно отчетливо, — говорил Траарк, обращаясь к Лускулу. — «Мой сын убит». И ты зря сомневаешься в расшифровке.

— Но как же тогда его знания, умения? Как он наконец попал к нам?

— Не знаю. Я с самого начала чувствовал, что здесь что-то не так. Помнишь, сигнал на пульте каналов был необычен? Поэтому мы и вылетели к приемнику. А его приступы? Какой голос он слышал? С видениями Тээры все понятно — кризис второго начала. Но голос? И цветные фигуры? Я рылся в архивах. В записях об одиночных случаях мутации ничего подобного нет. Послушай, Тул, если тебе не трудно, перестань ходить из угла в угол и ответь, бога ради, почему ты не хочешь сообщить обо всем Тиру?

— А зачем ему узнавать это сейчас? Когда ничего до конца неизвестно, — вмешался Лускул. — И хорошо, что Тир уходит в межзвездную. За время полета все прояснится.

Тул подошел к иллюминатору и остановился, сцепив руки за спинор!.

— Я нашел сына и снова теряю его, — проговорил он, глядя на звезды.

Лускул поманил за собой Траарка, и, тихо поднявшись, они вышли из каюты.

На следующий день Тул полностью владел собой. От вчерашней подавленности не осталось и следа. Он весело шутил с Кори, подряд выиграл три партии в шахматы у Глеба (познакомившись недавно с этой земной игрой, он уже намного превосходил своего учителя), затем на правах уполномоченного Совета Координаторов в последний раз перед стартом обошел тарринг и дал разрешение на отсчет контрольного времени.

Через пять часов после его отлета на Тээру тарринг отошел на расстояние готовности, и капитан Рар Тхиор собрал экипаж в централи управления. Все молчали. Наконец раздался тихий шелестящий звук, и экран маршрута засветился ровным зеленым светом.

— Стартовали, — выдохнул кто-то.

— На Земле первый космонавт в минуту старта сказал: «Поехали!» — заметил Глеб.

— Поехали, так поехали, — усмехнулся Рар. — Так я сейчас и доложу Совету. Поехали! Представляю, какой там поднимется переполох.

Дуар Транг, командир группы десантников, лениво поднялся с кресла.

— Ищу желающих сразиться в биерон, — объявил он. — Даю фору: пять ударов из нулевой позиции и право на коч-зону без розыгрыша.

— Не хочу с тобой играть, — сказал Далб Мазаар, второй врач экспедиции. — Не люблю проигрывать.

— Десять ударов из позиции пять, — усмехнулся Траарк.

— Да ты просто вымогатель!

— Эх, будь что будет, — махнул рукой Глеб. — Я играю с тобой, Дуар. И играю без форы.

— Он тебя раскатает, — заметил биолог Мир Лаад. — Вслепую. Ты уже проиграл.

— Там посмотрим!

— А я ставлю на Тира, — сказал Лускул. — Я видел, как он играет. Он способный.

— Я тоже ставлю на него, — присоединился Данриг и добавил, усмехаясь: — Лишь тот достоин счастья и свободы…

— …Кто каждый день за них идет на бой! — закончил Глеб, лишь после сообразив, что прозвучала строка из земного стихотворения.

Первая планета на пути тарринга была дымчато-серой с розовыми отливами на полюсах.

— Облака, — вздохнул Рар. — Нулевая видимость. Дрон, как там разведчики-автоматы?

— Сильные помехи, — отозвался связист. — Информация практически нулевая.

— Десантники готовы?

— Мы всегда готовы, — весело отозвался Дуар Транг. — Вся группа.

— Кого ты берешь с собой?

— По обстановке.

Глеб нашел Лускула на верхней палубе у экрана обзора.

— Любуешься?

Лускул, не оборачиваясь, кивнул:

— Красивая планета.

— Похожа на опал. Есть на Земле такой драгоценный камень. — Глеб помолчал. — Помнишь, перед началом биерона Данриг начал фразу, а я ее продолжил? «Лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день за них идет на бой!»

— Прекрасные слова, — заметил Лускул. — Ловко у вас получилось.

— Это не мы выдумали. Это цитата. Слова принадлежат поэту Земли. Я их знаю, что вполне естественно, но откуда их знает Данриг?

— Любопытно, — произнес Лускул. — Очень любопытно…

— Биолог Мир Лаад и охотник Тир Атар вызываются в шлюзовую камеру, — разнеслось по кораблю.

— Смотри-ка ты, — сказал Глеб. — В бой посылают новичков. Значит, ничего интересного.

— Надо же вас где-то обкатать, — улыбнулся Лускул.

Десантный гравилет скользил в плотных белых облаках.

— Никаких признаков жизни, — хмуро сообщил Мир Лаад, не спуская глаз с биодатчиков.

— Слишком высоко, — успокоил его Дуар. — Сейчас пойдем на посадку. Готовьтесь к большой охоте.

И гравилет стремительно нырнул.

Тучи стали редеть, в них образовались просветы, сквозь которые далеко внизу проступили зеленые пятна.