Безымянный подросток с окраины города - Даниил Бравцев

– Что ты хочешь сказать? – спросил кто-то из толпы.

Чёрт, подумал Андрей, я сейчас расплачусь.

– Я хочу сказать, что вы намного смелее, когда вместе. Вот, посмотрите на Андрея. – Зелёные, голубые, карие, совершенно разные глаза взглянули на него. – Хоть он не изучал ни одно боевое искусство, дерётся, однако, очень и очень неплохо. Но даже он в одиночку не смог дать отпор Синицыну и его горе-шайке. Просто потому, что их банально было больше! Но! Ему хватило смелости драться одному! Ему хватило смелости поставить Синицына на место ещё тогда, в столовой, если вы помните. Но смелость не защитит вас от лишних ударов, поэтому… – На миг повисла тишина. – Я призываю вас не стесняться просить помощи друг у друга и оказывать её. Вы только что увидели, что можете сделать объединившись. Меньше чем за минуту вы расправились с Синицыным, хотя так долго не решались на это! Да, мы ссым, каждый ссыт, бывает страшно – не спорю, но разделите страх на двоих, троих, четверых, и станет лучше – отвечаю.

Перед глазами Андрея контуры людей начали расплываться. Свободной рукой он вытер слёзы и сильнее вцепился в Колю.

– Нам ещё семь месяцев учиться вместе, ещё семь месяцев мы будем одной командой, именно поэтому я прошу вас прикрывать спину друг дружке. Не будьте сами по себе, будьте amigos и никому не позволяйте обижать своего товарища. Потому что когда вы вместе, образуется такая сила, что все синицыны мира поджимают колени. А ты, сука, – он указал на Клеопатру, – только попробуй закрутить с кем-нибудь роман. Все теперь знают, какая ты на самом деле и чего от тебя стоит ожидать.

Она боится, подумал Андрей. У неё губы трясутся и глаза блестят так, будто она вот-вот заплачет.

В заключение Коля вновь обратился ко всем:

– Когда приедет «скорая», можете рассказать всё как было, опустив только вашу расправу над Синицыным. Скажите, мол, с лестницы так упал. Всё равно, думаю, суд не будет на его стороне, а защитит Маргариту Павловну.

– Можно вопрос? – Выкрик из толпы. – Только один вопрос, Коля.

– Конечно можно.

– Что, если не всегда, объединившись, мы сможем кому-то дать отпор? Что, если появится кто-то опаснее Синицына?

– Тогда и вы должны быть опаснее, – он обвёл взглядом толпу. – Если вы прикрываете спину друг друга до последнего, ни одна тварь вам не помеха. Короче, держитесь вместе. Потому что вместе вы одолеете даже самых страшных громил и диктаторов. Я, может, не очень красиво говорю, но надеюсь, суть вы уловили.

– Мы боялись, – сказал кто-то из толпы. Сказал тихо, еле слышно. – Нас было много, но мы просто стояли и смотрели, как Синицын избивает Андрея. Мы просто… боялись помешать.

– Но теперь-то вы поняли, что намного сильнее? Теперь-то вы знаете, что вместе можете дать отпор?

– Мы трусы, – прошептал кто-то из множества лиц. – Мы предпочли остаться в стороне. И смотрели…

– Не надо сейчас обвинять себя! Да, вы поступили неправильно, но пусть это будет вам уроком. Все мы ошибаемся. Я поступал неправильно по отношению к Андрею, он иногда вёл себя так, что мне хотелось ему врезать, но сейчас мы стоим здесь, держась друг за друга, настоящие amigos. Будьте и вы такими. Будьте готовы прикрыть спину товарищу – этому я научился в Кадетском Корпусе, а понял только сейчас.

Из толпы вышла Настя Стругацкая – одна из одноклассниц Андрея и Коли, что сидела в их ряду за передней партой и отличалась своей добротой по отношению к другим. Сейчас её карие глаза блестели, губы подрагивали, но улыбались. Настя без слов, молча подошла и обняла Андрея Бедрова и Николая Сниткина, тихо-тихо всхлипнув. Только на её спине появились мужские ладони, из толпы вышла ещё пара одноклассников, присоединилась к объятиям, Андрей почувствовал на себе чужие руки, напрягся, но сразу же расслабился, потому что… потому что…

… потому что его обнимали.

Его обнимали!

Кольцо начало сужаться, но не в попытке кого-то задавить, нет, а в стремлении обнять. Весь класс углублялся в центр, заключая в объятия друг друга, руки одних ложились на спины других, улыбки появлялись на лицах – пропитанные смущением и тёплые, – слёзы скатывались по щекам, пока солнечный свет, освободившийся из-под завесы облаков, ласкал голову каждого. Клеопатру выкинули из круга как давно залежавшийся мусор; её несколько раз толкнули, потом просто выбросили и перестали обращать внимание. Самая красивая девушка в классе стояла в стороне, пока остальные тридцать человек обнимались в тишине, а в самом центре, опустив голову, плакал Андрей. Андрей, которого хотели обнять так много человек. Андрей, которого поддерживал друг, отказавшийся помочь, но всё-таки нарушивший своё слово. Андрей, по щекам которого катились слёзы.

Совсем рядом с ухом одна из одноклассниц прошептала:

– Прости нас. Мы больше не будем трусами.

Он нашёл её ладонь, сжал и подумал, что поступил правильно, не спрыгнув с крыши.

Он вновь захотел жить.

Ещё сильнее прижавшись к Коле, Андрей сквозь слёзы сказал ему то, что никогда не говорил:

– Я тебя люблю.

Тот лишь кивнул.

– И я тебя, amigo.

Глава 8

Мастер и Муза

Прошло три дня, наступило 6 ноября, суббота.

Отца вновь отправили в командировку – так он сказал, но Андрею хватило ума понять, что ни о какой командировке речь идти не может, потому что она была совсем недавно. Отец собирался уехать куда-нибудь с любовницей, а остатки совести, гниющие у него в голове, не могли позволить сказать об этом прямо, вот и появилась ещё одна «командировка». Это понял Андрей, это поняла мама, но оба кивнули, когда отец закончил говорить. Провожали его в служебную поездку, хотя знали, что поездка эта не в Главное управление МВД Москвы, а в межножный храм другой женщины – женщины намного красивее и сексуальнее Анны Бедровой.

Андрей пожелал отцу удачной поездки, но втайне надеялся, что они с любовницей попадут в аварию – да такую, что их придётся соскребать с асфальта ложечкой.

Когда отец уезжал из дома, у Андрея всегда поднималось настроение. Случалось, мама иногда даже пела в гостиной – тихо, почти не слышно, но мелодично. Пела себе под нос, отчего песни казались совсем уж грустными. Андрей в эти дни – в дни без отца – любил гулять по крышам или разъезжать с Колей на Рэкки но первым он заниматься не мог из-за травмированного бедра (после той драки в школе он так и не появлялся, был на больничном), и вторым – из-за дороги, ведь, по прогнозам синоптиков, со дня на день должен выпасть первый снег. Да и будь дорога безопасной, Андрей не смог бы ездить