Коварство, или Тайна дома с мезонином - Вера Колочкова

Да и вообще, не нравится ему эта теща, мать Анькина! Полоумная какая-то тетка. Вот все у нее наоборот! Училка всего лишь школьная, а позволяет себе такие порой вольности… Несуразица какая-то выходит. А в жизни все должно всему соответствовать! Раз ты бедная училка – так и будь обычным, прибитым жизнью синим чулочком, как тебе по статусу и положено. Такой будь, какую тебе зарплату нищенскую платят. А не веди себя так смело-свободно, будто ты бизнесвумен успешная. Даже про свалившееся так неожиданно наследство не соизволила с ним переговорить, видите ли. Как будто и без того у нее денег водится – куры не клюют. Нет, точно полоумная… Да и вообще, все они тут такие, с прибабахом немного…

Глава 10

Выехали они из Белоречья только вечером. Пока в бане попарились, пока Анюта распрощалась с родственниками, уже и стемнело. Сонечка мирно спала на Анютиных руках, сложив кулачки на груди, – умаялась за день. Олег молча вел машину, чуть наклонив красивой формы черноволосую породисто-кудрявую голову, взглядывал на дорогу исподлобья. Анюте показалось – сердится будто.

– Эй, ты чего такой загадочно-молчаливый сегодня? – тронула она его за плечо. – Расстроен чем?

– Да так… Досадно просто. Так я того мужика уламывал, чтоб он тебя на фирму свою взял… И все зря…

– Олег… Ну чего ты, ей-богу! Сам же говоришь, они только открылись! Значит, у них работы невпроворот и там надо дневать-ночевать сутками…

– Ну и что?

– Да ничего! Я говорила тебе уже: Сонечка маленькая еще! И грудная! Ей мать сейчас, как никогда, нужна! Ты думаешь, мне, что ли, не хочется работать пойти? Еще как хочется! Но… Нельзя пока…

– Ну давай, превращайся в клушу, если тебе так нравится. Мне-то что, я как лучше сделать старался… Только не спохватись потом. Хотя не понимаю я этого, Аньк! Ведь вполне твоя мать может с Сонечкой посидеть! Ну съездит она за своим наследством на пару дней… Кстати, что там хоть за наследство такое, я не понял?

– Там дом…

– Дача, что ли?

– Нет, не дача. Я так понимаю, особнячок какой-то. Мама же с мужем своим юридически не разводилась, вот теперь там и образовалось после его смерти трое наследников. Его дети и она. И ей, выходит, положена от этого особнячка одна законная треть.

– Ну правильно… Так эти самые дети, значит, и приезжали наследство делить?

– Ну да…

– Погоди, Анька. Что-то я все равно не врубаюсь. А почему тогда их Митька братом да сестрой назвал?

– Потому что они наши брат и сестра. Двоюродные. Потому что их мать – мамина родная сестра.

– У-у-у… Вон оно в чем дело. Племянники, значит, тетушку обобрать решили… На родственных чувствах сыграть… Что ж, это и понятно. И не такое в жизни бывает. И сколько они ей отступного пообещали, интересно?

– Да ничего они ей как раз и не пообещали. Эти наши брат и сестра не хотят ей ничего отдавать. Специально за ней сюда и приехали, чтоб сразу к нотариусу увезти. Чтоб она там отказную собственноручно подписала. Так, говорят, положено юридически.

– Ну да… Конечно, конечно, положено так… – задумчиво подтвердил Олег, хищно-профессионально сузив глаза. – Именно к нотариусу, и именно собственноручно… А она с ними не поехала, значит?

– Нет, не поехала.

– Ну что ж, молодец, сообразила. А то б они ее по дороге как раз бы и обработали, и в самом деле отказную бы подписала! Молодец… А сейчас она зачем туда рванула? Заявиться на свою законную долю? Так хоть бы у меня сначала проконсультировалась, что да как… Может, и я бы с ней съездил…

– Почему – заявиться? Нет. Она решила и впрямь этот отказ подписать.

– Как это? Ты что… Погоди, Аньк, я не понял… Зачем?!

– Что – зачем?

– Да на фига ей отказ-то подписывать? Она что, совсем у тебя чокнутая?

– Эй, ты поосторожнее с выражениями!

– Ой, да ладно… Да и вообще, как по-другому-то скажешь? Сейчас альтруистами только ненормальных и признают!

– Олег, прекрати. Это, в конце концов, ее право. Она сама так решила.

– Да какое такое к чертовой матери право! – вдруг взорвался Олег яростно свистящим, даже немного рычащим шепотом, скосив глаз на закряхтевшую в Анютиных руках Сонечку. – Ты хоть понимаешь, в каких деньгах может эта ее доля выражаться? Или тоже под дурочку косить будешь?

– Нет, не буду. Понимаю я. Но повторяю: это ее право…

– Да нету, нету у нее никакого такого права! – снова яростно зашипел Олег и даже сделал попытку ударить в отчаянии несколько раз ладонями по рулю. – Господи, я скоро с вашим этим семейством с ума сойду… Ну скажи, что значит – ее право? Глупости! Какое такое право может быть у ничего в этой жизни не имеющего? Господи, слушать же противно! Мы из занюханного Белоречья, мы бедные, но такие, знаете ли, гордые… У нас есть право отказаться от законной доли в наследстве… Так, что ли?

– Да хотя бы и так! Тебе какое дело? Ты-то чего вдруг раскипятился?

– А что, я уже отношения ни к тебе, ни к твоей маме не имею? А может, твоей маме надо напомнить, что у нее, кроме различных прав, еще и обязанности имеются? Материнские, например? Она не желает ли, часом, дочери своей помочь?

– А в чем мне надо помогать, Олег?

– А что, не надо? У тебя что, уже все в этой жизни есть? Свой хороший дом, хорошие средства для достойной жизни, счет в швейцарском банке… Ты всего этого уже достигла, да? И тебе деньги больше ну никак не нужны! Ну просто складывать их уже некуда, все ресурсы для их приема исчерпались, да?

– А мне ничего из вышеперечисленного тобою и не нужно.

– Да? А вот мне, ты знаешь, нужно! Очень нужно! Да я бы на эти деньги фирму свою смог открыть и раскрутиться как-то! И жить! И зарабатывать! И человеком стать!

– И открыть счет в швейцарском банке… И дом купить в Монако… – насмешливо подстраиваясь под его горячие возмущенные интонации, тихо-весело произнесла Анюта.

– Да, Ань, именно так! Потому что я всего этого хочу! Потому что это и есть жизнь, когда у тебя есть и счет, и дом! А все остальное не имеет смысла!

– Нет, Олег. Жизнь – это не дом и не счет. Это понятие, знаешь ли, гораздо более объемное. А иначе все было бы очень просто…

– Замолчи, Ань! Вот не зли, не зли меня лучше, прошу тебя! А то я начинаю думать, что моя жена – всего лишь идиотка блаженная. Не придуривайся, Ань… Ты же не будешь мне сейчас доказывать, что деньги тебе вообще не нужны?

– Нет, не буду. Нужны, конечно. Как и всякому. Но только их величеству большому количеству я жизнь свою отдавать не хочу. Понимаешь, нельзя отдавать им свою жизнь целиком, никак нельзя. Ты только вдумайся – это ж настоящее убийство получается. Люди придумали деньги для чего? Для удобства просто. А не для того, чтобы они потом их медленно убивали. Или управляли ими, как марионетками.