Воспоминания крестьян-толстовцев (1910-1930-е годы) - неизвестен Автор

О религии: мы избегаем навязывать детям какие бы то ни было сектантские религиозные понятия, но считаем необходимым сообщать им правильные понятия о жизни и вытекающем из них нравственном руководстве (правила нравственного поведения), а также считаем своей обязанностью вести выяснительную мирную работу в смысле освобождения от религиозных и прочих суеверий.

Материал, предлагаемый для внеклассного чтения, а также для изучения пения, может быть использован постольку, поскольку он не внушает враждебных чувств к кому бы то ни было.

Общее направление школы: в нашей школе мы надеемся внушить детям дух деятельного коммунизма, то есть дух равенства, справедливости, трудолюбия, взаимной помощи, миролюбия и трезвого, скромного поведения".

Третий год обучения - 1933/1934 учебный год.

К началу этого учебного года был произведен основательный ремонт школы, были сделаны стены между тремя классами, сделана прихожая, раздевалка, приобретены парты, школа была снабжена при помощи гороно тетрадями и стабильными учебниками, хотя в недостаточном количестве, так как гороно не включил ее в общую сеть школ и не дал ей разнарядку на книги, а снабдил лишь тем, что оставалось на складе.

Школа работала в составе пяти групп при наличии 105 чел. учащихся, занимаясь в две смены. Состав преподавателей:

Первая группа. А. А. Горяинова, окончила девятилетку, стаж 14 лет.

Вторая группа. Толкач Ольга, окончила медтехникум в Москве.

Третья группа. А. С. Малород, окончила музтехучилище в Краснодаре. Имеет и общее среднее образование.

Четвертая группа. Е. П. Савельева, окончила Ленинградский сельскохозяйственный институт.

Пятая группа. Литература - А. С. Малород. Математика - С. М. Тюрк, окончила физико-математический факультет 1-го Московского университета.

География. | Густав Густавович Тюрк, окончил

Ботаника. } физ.-мат. факультет 1-го Московского

Биология. | университета.

Физика. |

История } Гюнтер Густ. Тюрк, окончил девятилетку

Нем. яз. | с электротехническим уклоном.

Геометрия. Е. И. Попов, окончил среднее учебн. заведение.

Пение во всех группах - А. С. Малород. Рисование во всех группах - И. В. Гуляев.

Кроме общеобразовательных предметов, учащиеся 4-й и 5-й групп проходили начатки ремесел (столярное, токарное, бондарное, сапожное, кузнечное, кройка и шитье) в имеющихся в коммуне мастерских.

Работа школы направлялась и регулировалась при помощи собраний: 1) ученических - по классам и общешкольных; 2) учительских - деловых и методических; 3) родительских; 4) общих - всех членов коммуны.

В школе производились и внеклассные кружковые занятия. Работали:

1. Стенографический кружок. Руков. Е. И. Попов.

2. Художественный кружок. " И. В. Гуляев.

3. Певческий кружок. " А. С. Малород.

4. Украинский кружок. " А. А. Горяинова.

По вечерам для школьников устраивались чтения (не менее двух раз в неделю). Один раз в неделю им показывались световые картины по курсу географии и естествознания.

Один раз в неделю школьники имели "вечер свободных игр"; кроме того, не менее раза в месяц в школе устраивались ученические литературные вечера (пение, стихи, чтение) , ученические доклады (темы: Пушкин, Некрасов, Тургенев - их биографии и творчество), ставились спектакли: "Чем люди живы" Толстого, "Недоросль" Фонвизина, "Порченый" Семенова, "Приключения доисторического мальчика".

Экскурсии. Преподаватели с учащимися старших групп провели несколько экскурсий в г. Сталинск, посетили образцовую школу, мастерскую при ней, музей, театр, кино.

При школе существовал кружок по ликвидации безграмотности. Занятия проводились по вечерам.

27 апреля (1934), когда в школе заканчивался учебный год, коммуну посетил командированный гороно т. Благовещенский со следующим извещением от Сталинского горсовета:

"Постановление No 200/535 президиума Сталинского городского совета. 27 апреля 1934 г. гор. Сталинск. О школе толстовской коммуны "Жизнь и труд".

Постановили: 1. Считать совершенно недопустимым дальнейшее существование частной школы, как не входящей в государственную сеть.

2. Предложить зав. гороно т. Шляханову:

а) школу коммуны "Жизнь и труд" немедленно включить в государственную сеть школ, приведомственных гороно, и выделить из местного бюджета потребные средства на ее содержание;

б) укомплектовать школу проверенными и обладающими достаточным педагогическим опытом советскими педагогами, проводя обучение детей в полном соответствии с программой Наркомпроса.

3. Утвердить по совместительству зав. школой ФЗО No 12 т. Благовещенского зав. школой коммуны "Жизнь и труд".

4. Предупредить родителей толстовцев, что в случае попытки с их стороны не допускать детей в школу, а также в случае попытки организации групповых занятий на дому по обучению детей к ним будут применены предусмотренные законом о всеобуче меры административного воздействия.

5. Коммуне "Жизнь и труд" выделить квартиры педагогическому персоналу школы.

Председ. Сталинского горсовета Алфеев".

Общее собрание членов коммуны вначале 1 мая, а потом 20 июня не согласилось с решением Сталинского горсовета и постановило поставить перед ВЦИКом вопрос о действиях местных властей и возбудить ходатайство об оставлении нашей школы в прежнем положении".

Записки Мити Пащенко о школе кончаются 1933/34 уч. годом, но наша школа существовала еще 1934/35 и 1935/36 годы. В этот период школа опять стала "бродячей", как и в первое время, когда не было еще помещения. Теперь помещение было, но мы не могли им пользоваться, - его "опечатали", повесили замок представители районной власти.

Когда это случилось, то вызвало большое возмущение среди членов коммуны: детей надо учить, есть помещение, нами построенное, есть парты, оборудование, нами приобретенное, и вдруг - замок, и дети ходят так.

Раздавались голоса:

- Сбить замок, да и все.

- Нельзя, - возражали другие.

- Почему нельзя?

- Это насилие.

- Да какое же это насилие? Ведь это замок, а не человек...

Все же решили, что задирать не надо, но свое дело продолжать. И продолжали, хотя вновь были угрозы, что опять опечатают помещение, а учителей арестуют.

Помню один разговор о создавшемся напряженном положении со школой с Евгением Ивановичем Поповым.

- А ведь борьба за школу, - сказал Евгений Иванович, - пожалуй, начинает носить политический характер. Стоит ли?

Я не согласился с ним:

- Что же тут политического? Мы же не выходим за пределы интересов и дел нашей коммуны.

Угрозы применить репрессии по отношению к нашим учителям заставляли их глубже задумываться о своей деятельности, взвешивать, стоит ли рисковать свободой ради нашей школы? Мне очень врезался в память такой случай: кто-то из представителей районной власти сказал мне и просил передать учителям, что если они будут и впредь продолжать занятия, то их арестуют.

Я шел по улице поселка, навстречу мне шли Анна Степановна Малород, заведующая нашей школой, и ее муж Павел Леонтьевич. Мы остановились, я сказал им о предупреждении и спросил ее:

- Что будем делать?

Анна Степановна опустила голову, задумалась и некоторое время молчала.

- Ну, как же? - спросил я ее вновь.

Анна Степановна подняла голову, посмотрела мне прямо в глаза и сказала тихо и улыбаясь:

- Ну, что ж, будем продолжать!

Эта кроткая, не крепкая здоровьем, робкая женщина нашла в себе силы так решить. Так же решили и остальные учителя, никто не попятился, никто не бросил нужное дело.

Нам приходилось много ходить и ездить по учреждениям, защищая нашу школу. Помню, я, Анна Степановна и Ваня Зуев стояли в кабинете секретаря райкома. Перед нами стоят Хитаров - секретарь райкома, и Алфеев председатель горсовета. Они расспрашивают о коммуне, о нашем отношении к жизни. Мы отвечаем. Некоторые ответы их, видимо, озадачивают:

- И много таких коммун в Советском Союзе? - спрашивает Хитаров.

- Наверно, одна наша.

Хитаров комически хватается за голову и, обращаясь к Алфееву, восклицает:

- И за что нам такое наказание? Одна во всем Советском Союзе и та выпала на нашу долю!..

События в коммуне все назревали - и на другом помещении школы повесили замок, - перешли в третье помещение, на пасеке. Стали появляться на уроках чужие учителя - тогда наши учителя и ученики уходили из класса; договора на лесозаготовки мы не заключали - тогда приходили на конюшню и уводили лошадей без нашего согласия.

И вот одиннадцатого апреля 1935 года состоялся суд.

Судили из коммуны учителей - А. С. Малород и Клементия Красковского и членов совета коммуны - Блинова Савву, Слабинского Николая и Наливайко Афанасия. Из артели "Сеятель" Гурина Гришу, Андреева И. И. и Сильвановича Ромашу и от артели "Мирный пахарь" Фата Петро. Учителей наших обвиняли в преподавании в нашей школе религиозных предметов, а всех членов совета коммуны и правлений артелей - в отказе от лесозаготовок.