Шам - Виталий Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
БАМ-Ж-ЖУХ! БАМ-Ж-ЖУХ!
Взрыватели, да. Взрыватели хорошие и эффективные, но, увы, со сроком годности. Составляющим всего десять лет и превышенным, судя по маркировке на цинках, ровно в три раза. И если обычные механические МРВ-У более-менее надёжно работают и после сорока лет хранения, то электронно-механические при температуре ниже +20° C…
Неподалёку началось какое-то непонятное шевеление, и Шарьин заглушил посторонние мысли. Слишком много вокруг всякого мутного народа, чтобы расслабляться. Например, всего в двадцати метрах от него, на верхушке большущей кучи песка, угнездились два незнакомых типа с ПТУРом на треноге, напряжённо уставившихся куда-то на запад. Может, духи пытаются обойти наступающую группировку и перерезать трассу? Вполне себе вариант.
Ладно, птурщики, по крайней мере, с явно славянскими лицами, а судя по однообразной и новенькой форме – скорее из охраны федеральной арты, чем солдаты удачи. Но вот безмятежно курящие кальян среди гигантских ржавых металлоконструкций (цементный заводик тут был, что ли?) чуваки в обтягивающих камуфляжных штанах, шлёпках и с набриолиненными шевелюрами – это уже однозначно местные. И уж их присутствие спокойствия точно не добавляет, особенно с учётом того, что до них метров пятнадцать, не больше. Опять же – Антон был совершенно уверен, что документы у кальянщиков никто не спрашивал, так что…
Двое на вершине песчаной кучи успокоились, вновь развернув «трубу» на северо-запад, вдоль дороги. Видимо, ложная тревога. Ну и славно.
БАМ!!!
Интересно, куда лупят? И что вообще происходит? Зар, вернувшись с ночного совещания, сказал, что штурмы́ будут наступать вдоль трассы непрерывно двумя отрядами, третий в резерве и меняется каждые два дня. Задача – через восемь дней выйти к аэропорту Дэйр-эз-Зора. Получается, сегодня наступают «Эрка» и «Четвёртый Рейх», а «Копейка» Ярополка, прибывшая первой и вымотавшаяся при зачистке Северодвинска,137 пока отдыхает. Не очень понятно, куда делись «ирокезы» Юкагира – из-под Акербата они уходили вместе со всеми, и на Большом заводе тоже были, а вот тут их что-то не наблюдается. Командование что-то задумало? Или просто на охране коммуникаций держат?
БАМ!!!
По трассе неспешно проехал в сторону Дэйр-эз-Зора большой сверкающий Neoplan,138 сопровождаемый парой грузовиков со шмурдяком, фургоном телевизионщиков и несколькими джихадками охраны. Судя по всему, наступление развивается успешно, впереди взято что-то живописное и срочно требуется картинка с героическими асадитскими армейцами на фоне поверженных врагов. Собственно, именно они (армейцы, в смысле) в автобусе и ехали, Антон видел их ещё вчера, в Северодвинске, где причёсанные и отглаженные сирийские актёры позировали возле пары дохлых даишей. Они ещё пытались забраться на пусковую, но Зар совершенно не пришёл от этой идеи в восторг, а достаточно высокого командования, чтобы на него надавить, поблизости не оказалось. Сопровождавшего сирипутов российского советника в чине подполковника, прибежавшего с выпученными глазами и пытавшегося застроить «весь этот цирк», комбат без излишних околичностей послал в жопу, куда тот и убыл.
По идее, раз сирипутский киновзвод выдвинулся вперёд, вот-вот последует команда на перекат, потому что…
– Третий расчёт! Перекат! Свернуть пакет! Чёрный, Интеллигент, Ерёма – со мной! Доцент – остаёшься за СОБа!139 Янки – заводи тарантас свой!
Ну, вот. Понятно – пока один расчёт выдвигается на новую позицию, два продолжают работать со старой.
– Интеллигент, млять, хули ты там дрочишь?! С фур пехота без тебя бабло стрясёт! Хватай буссоль, звиздуй к Ерёме! Выезд через две минуты!
Антон вздохнул и рысцой побежал за буссолью. Помимо неё, надо было успеть захватить свой шмурдяк, а ждать комбат не любил и сердить его не следовало. Дело даже не в волшебных звиздюлях (Зар чувствовал, к кому их физически применять не стоит), сколько в бабле – за каждую промежуточную цель на долгом пути к Евфрату обещаны премии, и даже если насчёт половины (пусть даже большей половины) из них обманут, всё равно… а распределяет премии именно комбат.
Ровно через полторы минуты небольшая колонна (КШМ, пусковая, КАМАЗ с эрэсами) выскочила с позиции и, подрезав очередную фуру, рванулась вперёд, на северо-восток.
* * *с-С-С-…
– Ложись!!!
БУМ!
За серой кирпичной стеной грохнуло, и десяток бойцов, занявших оборону в чахлом оливковом саду,140 дружно вжались носами в пыль, пережидая осколки. То, что местный цементный «кирпич» пробивается на раз чуть ли не пальцем, все выучили уже давно.
Характерное посвистывание и пришедшие почти сразу за ним шлепки бьющих в цемент и сухую землю пуль заставили тех, кто начал было подниматься, нырнуть обратно – противник времени зря не терял, под прикрытием артобстрела обходя их группу и пытаясь отрезать их от своих.
Блондин – Льву!
Нашёл время, млять! Он заметил несколько перебегающих фигурок за дорогой, и закричал:
– На два часа! Триста метров! Огонь!
Взвод с энтузиазмом откликнулся, и вражеская пехота залегла. Конечно, вряд ли они кого-то зацепили, смотря на вещи реально, но хоть так…
Блондин, ответь Льву!
Марат чертыхнулся и потянулся за рацией.
– Блондин слушает!
«Аль-Ашкар» и прочее арабское фуфло в качестве позывных так и не прижились.
Обстановк мух ю?!141
Нашёл время выебываться, мудак. Валеев попытался сплюнуть, но не смог, и лишь провёл пересохшим языком по растрескавшимся губам, пытаясь успокоиться.
– Херовая обстановка! Прижали артой, обходят с севера. У меня один двухсотый и два трёхсотых, иншалла. Что там Башир, млять, уснул что ли?
Башир стал шахидом, ин ша’а Ллах.
Не то чтоб Марат сильно любил угрюмого, вечно бормочущего суры себе под нос пакистанца, но новость была неприятной – если противнику (а он уже знал, что это русские наёмники) удастся продвинуться ещё немного по северной стороне посёлка, то…
– Принял! Кто у них там командует вместо него? Меня тут отрежут сейчас! Бэка на исходе!
Держись, брат! Мне нужно полчаса, чтобы джамаат смог отойти. Да будет с тобой милость Аллаха!
Похоже, потеряв командира пакистанцы неорганизованно отступили, подставив под угрозу разгрома весь батальон.
с-С-С-…
Марат прижался к земле, отработанным движением убрав рацию в карман.
БУМ!
Бойцы его взвода, не обращая большого внимания на срезающие хлипкие деревья осколки, инстинктивно склубились вокруг командира. Большинство слышали беседу с ротным, тем, кто находился подальше, уже передали. Особых светочей разума среди подчинённых Валеева не водилось, но и совсем уж кретинов тоже – все понимали, что Аслан только что фактически приказал им умереть.
Марат обвёл взглядом усталые, измазанные в пыли лица. Во взводе одиннадцать человек – двое татар (Артур и новенький, Салим); четверо пришедших с последним пополнением ферганцев сложного этногенеза, разбираться в котором не было ни времени, ни желания; один адыг и трое дагестанцев. Ну и он сам, конечно, Валеев Марат Александрович, тридцать два года, разведён, атеист, татарин и русский имперец. Собственно, кто он сейчас, Марат уже не был уверен, да и не время разбираться.
Ярко выраженное желание стать шахидом в глазах ни у кого не горит, но и откровенной паники тоже не видно, и это радует. Валееву искренне хотелось верить, что от последней личный состав уберегает некоторая вера в командира – всё-таки, он провёл взвод уже не через один бой, и за это время потерял всего пятерых, включая сегодняшнего. На фоне того, что пополненный было после выхода из Ирака батальон уже поредел более чем наполовину, это смотрелось совсем неплохо.
– Маруф! Амирхан!
Трудно (ну, если не считать самого Марата) было бы подобрать во взводе более несхожую внешне пару, чем пожилой, толстый, совершенно монгольского облика Маруф и молоденький, выглядящий почти как русский Амирхан. Тем не менее, в двух парах глаз, темно-карей и голубой, уставившихся на командира, появилось одно и то же выражение. Валеев не мог выразить его словами, но мог почувствовать – они уже всё поняли и согласны. По крайней мере, не откажутся.
– Остаётесь здесь! На одном месте не сидите, меняйте позицию: пара очередей – переползаете туда, пара очередей – туда, пара очередей – сюда.
Марат ткнул пальцем в наиболее выгодные, на его взгляд, позиции для кочующего пулемёта.
– …потом опять, по кругу. Как бэка закончится – отходите за нами, где мы два дня назад
