Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) - Александр Харников

Ответ штурмана меня вполне устроил:

– Да, Михаил Владимирович, имеет… – сказал он и снова погрузился в расчеты.

Я отвел старлея в сторону, к самому крылу мостика.

– Ну-с, Андрей Сергеевич, какие ваши соображения?

После недолгой паузы старший лейтенант ответил:

– Вам, товарищ капитан первого ранга, живьем из этой компании кто нужен? Только самый главный или офицеры, рядовые с унтерами тоже?

«Вот ведь вопрос», – подумал я про себя и после некоторых раздумий ответил:

– На берегу, товарищ старший лейтенант, меня и наших разведчиков интересуют только офицеры. Нижних чинов ваши люди могут нейтрализовать на месте. На миноносце – чем меньше жертв, тем лучше. Его нам желательно отвести к «Маньчжуру» как трофей. Но, в крайнем случае, вы не стесняйтесь, берите живьем только офицеров, а миноносец мы, если что, и на буксир возьмем.

– Будет исполнено, товарищ капитан первого ранга, – козырнув в полумраке, старлей пошел готовить и инструктировать подчиненных людей, а я остался на своем посту.

«Все как-то буднично, привыкли мы уже к такому экстриму, что ли, – думал я, прислушиваясь, как стоящие на вахте офицеры и мичмана обмениваются негромкими замечаниями. – Все как на учениях, и даже во многом проще, ибо противник не применяет стелс-технологий, не глушит наши диапазоны, не ставит помехи, а его винты, даже на малых оборотах, верещат, как старая стиральная машина».

Я знал, что мое дело поставить моим людям задачу, а когда она поставлена, не стоит мешать им делать свое дело. Ибо, если они ошибутся, то значит, что я их плохо этому учил.

Чтобы застать японцев врасплох, мы старались чуть опережать их на пути к берегу. Хоть скорости были и невелики, нужно было следить за тем, чтобы они случайно не пересекли волну из-под нашего форштевня. Тогда вся внезапность немедленно сгинет с кокетливым криком: «Ой!»

Но все обошлось. Когда по докладам с ГАКа глубины начали быстро уменьшаться, на берегу, совсем рядом, примерно на полминуты в сторону от нашего курса, зажглись четыре огня…

– Навигационный створ, – почему то шепотом, как будто на берегу нас могли услышать, сказал мне Муравьев.

– Вижу, – так же тихо ответил я и поднял к губам рацию. – Действуй, старлей.

На японском миноносце тоже увидели огни, чуть изменили курс и сбросили скорость. К нашему счастью, у покрытого крупными валунами берега не было причала, и с миноносца начали спускать шлюпку. От кормы «Ушакова» почти бесшумно отошли два катера. До прояснения всех вопросов оставались считанные минуты…

Командир отделения сержант контрактной службы Игорь Андреевич Кукушкин

Наш катер отпустил буксирный трос и на минимальных оборотах двигателя тихо отошел от борта эсминца. Ночь хоть глаз выколи, не видать ни зги. Опускаю на глаза ноктоскоп. В активном режиме волны отбрасывают сумасшедшие блики, способные минут за пять довести до головокружения и тошноты. Но все не так плохо – при использовании пассивного термоконтрастного режима на берегу видны четкие человеческие силуэты. Именно там и наши цели. Старлей, когда ставил нам задачу, был предельно конкретен.

– Сержант, – сказал командир, похрустывая разминаемыми костяшками пальцев, – ваша группа должна захватить живьем всех находящихся на берегу офицеров. Нижних чинов в плен не брать. Свидетели нам не нужны.

И вот теперь силуэты с винтовками стали нашими мишенями. Простите, японо-саны, но это война.

Подходим поближе. С берега замигал фонарь. Но это сигнал не для нас. Это для миноносца. Используя почти бесшумные, самые малые обороты, подходим к берегу чуть в стороне от места операции. Плеск волн заглушает шум. Группа быстро выбирается на берег. Докладываю:

– Первый, я третий, занимаем позиции…

В ответ рация прохрипела:

– Третий, вас понял. Ждите сигнала.

Подкрадываемся метров на тридцать пять, дальше пока опасно. Затаились. У самого берега группа человек в десять-двенадцать, причем четверо стоят отдельно – старшие офицеры или, может быть, даже генералы, которым не в масть быть в одной куче со всеми. Именно эта компания, если я правильно понял нашего старлея, нам и нужна живой. Остальных надо валить. Еще дальше на берегу группа спешенных кавалеристов и какая-то то ли повозка, то ли бричка. Ветер доносит звяканье сбруи, негромкие голоса и, простите, «аромат» лошадиного навоза.

Докладываю командиру диспозицию и именно туда, на правый фланг, выдвигаю обоих пулеметчиков с «Печенегами». Так, на берегу зашевелились, с чего бы это? А, на миноносце, подсвечивая фонарем, начали спускать на воду шлюпку. Ну что ж, господа, и мы тоже готовы. Цели распределены, бойцы наготове.

– Начали! – щелчком прозвучало в наушниках.

– Глаза! – крикнул я и вжал лицо в землю. Вовремя. Первыми в ход пошли светозвуковые гранаты «Факел-С». Конечно, звуковой удар на открытой местности дает не тот эффект, как в замкнутом помещении, но зато засветка сетчатки в полной тьме ослепляет минут на двадцать.

Громыхнуло довольно-таки неслабо. Одновременно в море на японском миноносце тоже поднялся шум, но мне сейчас не до них. Водоплавающими самураями занимается лично командир. И я им не завидую.

Поднимаю голову. Все сделано на «пять», группа у берега ослепла и находится в шоке. Но от дороги к нам кто-то ломится, кажется даже верхом. По ним короткими очередями открывают огонь два пулемета и четыре автомата. А это по нынешним временам очень даже внушительно. «Печенег», сделанный под русский трехлинейный патрон образца восьмого года, штука кусачая.

Ага, стухли, гады. Не рассчитывали на пулеметы. Пулемет – это сейчас такая массивная дура на лафете, вроде трехдюймовки. Да «ксюхи» с перепугу тоже за пулеметы можно принять. На родине маманьки нынешнего императора выпускают ручной пулемет «Мадсен». Машинка, конечно, уродская, нам старлей картинку показывал – магазин вверх торчит. Только я такой пулемет живьем уже видел. Когда в Питере был, заходил в тамошний Артиллерийский музей. Он там есть в экспозиции. Ума не приложу, как там из него целиться можно. Но это был первый ручной пулемет в мире, и состоял он на вооружении аж до шестидесятых годов. А в полиции, кажется, Бразилии, так и до сих пор.

Те орлы, у дороги которые, попадали сразу. Кто был убит, а кто просто притаился… Но впечатлены они по полной. А нам пора делать главное дело, пока наши клиенты в себя не пришли. Короткими очередями завалили мечущихся, как испуганные бараны, солдатиков с «арисаками» наперевес. И с матюгами вперед. Слух японцам «факелы» не отбили, наш топот они слышат. Один из узкоглазых благородий хватается за револьвер, другой тянет из ножен «селедку». Времени у нас мало, даю команду рассыпаться и окружить «дичь». Выстрел из револьвера грохочет, словно полуденная пушка на Петропавловке. Пуля летит в белый, то есть в черный, свет как в копеечку. В ответ я всаживаю одиночную пулю из «ксюхи» в предплечье тому, который с саблей.

– Готовченко!

«Селедка» падает на землю, а ее владелец вскрикивает от боли. Японец с револьвером оборачивается в другую сторону и опять стреляет наугад. С басовитым гудением в полуметре от моей головы пролетает пуля. Тит сбоку делает бросок и берет психа с наганом на болевой.

– А хрен его знает кто это, вдруг цельный генерал.

Ребята бросаются вперед и, скрутив, укладывают господ офицеров ничком, связывая им руки пластиковыми стяжками за спиной. На головы им черные шапочки-балаклавы, отверстиями назад. Ну ни к чему им знать лишнее.

Так, надо оценить обстановку. Бой у дороги вошел в вялотекущую фазу. Сюда, на выручку своим командирам никто не рвется, но и оставлять позиции тоже никто не собирается. Докладываю командиру о захвате четырех офицеров, один из которых ранен. Задача выполнена, приказано отходить. Адреналин зашкаливает, сердце молотит прямо у горла.

Интересно, а чего это господа японцы именно здесь решили встречать гостей? Ага, меж двух больших валунов у самой кромки воды вижу небольшой, аккуратный такой причальчик. Примерно для рыбачьей лодки среднего размера. Даю команду катеру подойти к нам, а заслону – перекатами отходить к берегу. Ну, они по дороге еще пару фенек на растяжку поставят, будет япошкам шикарный «привет» из XXI века.

Катер подходит. Командую своим:

– Так, парни, в темпе, в темпе. Давайте шустрее, не копайтесь.

В ответ на голос от дороги бабахают несколько «арисак». Пули тоненько цвикают в темноте.

– Ах вы, суки!

В ответ по тому месту, откуда стреляли японцы, ударило несколько автоматных и пулеметных очередей. Наши «гости» лежат, уткнувшись мордами в грязь. Точнее уже не лежат – ребята волокут «языков» за шиворот к причалу. Там под берегом мертвая зона, их не достанет шальная пуля. Оглядываюсь.

Катер уже почти причалил. И на миноносце, кажется, тоже все в порядке. Бросив уже спущенную шлюпку, он тихо-тихо отходит от берега. Силен наш старлей – убедил японскую команду не делать глупостей. Заслон, перекатами отошел почти до линии берега, а японцы тупо намылились за ними. Зря. Растяжки, они, мля, и в 1904 году растяжки. Бах – и еще одна японская душа (а может, и не одна) прямиком к богине Аматерасу.