Контракт с Дьяволом. Без права на любовь - Елена Николаева

– Как же красноречиво ты меня «не хочешь»… – хрипит над ухом Руслан.

Толчок горячими пальцами внутрь, даже через тонкую хлопковую ткань, ощущается настолько остро, что я срываюсь на стон…

Господи, что со мной не так? Почему я позволяю ему это с собой делать? Я хочу его, как безумная, только вот разум сопротивляется. Вместе с ударами сердца вдалбливает в мою голову короткие предупреждения: «Беги, Маша! Беги от него! Беги!!!»

– Может мне сначала трахнуть тебя? После хорошого секса женщина становится более сговорчивой. И ты, я смотрю, совсем даже не против. Белье промокло насквозь… Горячо тебе, Маша?

– Пусти… – напрягшись от его слов, свожу колени вместе. Дыхание настолько сбивается, что я уже не контролирую этот процесс, как и руку Исаева у себя между ног. В данную секунду его слова встряхивают, вызывая полное сокращение миокарда. Выныриваю из пелены безумия с одним-единственным желанием – вырваться из плена и бежать куда глаза глядят. Подальше от него.

– Ты… Ты просто… похотливое животное! – исчерпав запас эпитетов, характеризующих его подлинную натуру, шумно выдыхаю. – Ты сейчас нарушаешь не только мои физические границы, ещё и психологические и даже личные. Ты это понимаешь? Прекрати на меня давить! Хватит меня лапать!!! – последнее выкрикиваю, едва не срывая голос. От этого внутри что-то окончательно обрывается. Становится больно и тоскливо. Сквозь образовавшуюся трещину в душу врывается отчаяние. Наполняет её до краев, обжигает, превращая оболочку в твёрдую броню. Теперь даже самые учтивые слова не смогут в неё пробиться. Даже если Руслан пересмотрит своё отношение ко мне, ничего у него не выйдет.

А он и не старается облегчать ситуацию. Выпустив меня из захвата, поворачивает к себе лицом. Тяжёлым взглядом пригвождает к месту.

– Это ты не понимаешь, как много в твоей жизни теперь будет зависеть от меня, – убирая с меня руки, добивает прицельным выстрелом в сердце. – Будешь моей, и я исполню любое твоё желание.

– А если нет? – сглатываю подкатившую к горлу горечь.

– Тогда заставлю. Застегни джинсы. Оставим прелюдию на вечер.

– Ты сумасшедший? – выпаливаю вопрос, всматриваясь в его нечитаемый взгляд. – Не знаю, что должно случиться, чтобы я вернулась в твой дом и уж тем более в твою постель! Я лучше сдохну! – судорожно поправляя на себе одежду, закипаю. От этой гребаной мужской одержимости меня колотит, словно от лихорадки. На части рвёт. Каждая клеточка тела накаляется до предела. Искрит.

Дойдя до пика эмоций, взрываюсь. Эффект превосходит сотню Хиросим.

– Убирайся к чертям собачьим! Я не твоя собственность! Ясно!!!

Замахнувшись врезать ему пощёчину, вскрикиваю от острой боли. Кисть, перехваченную цепкими пальцами, охватывает огнём. На глазах выступают слёзы.

– Не зарекайся, Мария, – ладонь Руслана, напоминая раскалённые тиски, сжимается в кулак, давая понять, что эта глупая попытка была последней в нашем случае. И поднимать на него руку мне точно больше не захочется. Идентичная информация отображается в его зрачках, пылающих адским пламенем. – Можешь идти, – голос кажется таким ледяным, как будто каждым брошенным сквозь зубы словом, Руслан пытается дать мне ответные пощёчины. – Но запомни, Мария, когда приползёшь ко мне обратно, условия контракта изменятся. Шубу, будь добра, надень. На улице колотун. Дан! – оглушив командным рёвом, отпускает мою руку и двигает к выходу. Уже за дверью кабинета добавляет: – Проследи, чтобы шубу надела. Пускай Лис отвезёт её домой.

Руслан

– Проследи, чтобы шубу надела. Пускай Лис отвезёт её домой, – отдав распоряжение, направляюсь к лестнице, чтобы подняться в спальню, сорвать с себя грязную рубашку и принять душ.

Стерва! Вот что за баба? А? Так меня не колотило со времён похорон Андрея.

Хочется разнести дом изнутри. Схватить её, затащить наверх и толкнуть под холодный душ, чтобы мысли встали на место. Причём у обоих.

Едва справляясь со шквалом эмоций, шумно выдыхаю. Охватившая меня ярость не отпускает. Голову разносят удары сердца. В паху пульсирует необузданное желание вытрахать из неё всю дурь.

Нет! Это я дурак, что связался с ней!

Думал, будет просто, ан нет! Эта девочка, похлеще самого дьявола, толкает на грех.

Хватаюсь рукой за перила – и вверх по лестнице. Шаг за шагом меня бомбит.

– Сынок? – внезапно раздавшийся возглас матери заставляет притормозить.

Оборачиваюсь. В поле моего зрения попадает она. Чертова фурия, от которой в венах вскипает кровь, как только я её вижу. Маша пулей выскакивает из кабинета, едва не врезаясь в Любу Фёдоровну.

– Простите, – бросает на ходу и мчит на улицу без верхней одежды.

Родительница шокировано провожает мою гостью до двери. Меня же ослепляет новой вспышкой бесконтрольного гнева.

– Да твою ж мать! – взревев, бросаюсь вслед за ней. Попутно подхватываю с дивана пакет. Разрываю бумагу в клочья, вытаскивая шубу.

Девчонку перехватываю рядом с тачкой. Дергаю за предплечье, разворачивая к себе лицом.

Дан за считанные секунды оказывается за моей спиной. Отзывает охрану покурить, в то время, когда наши с Марией взгляды встречаются.

В этот самый момент происходит взрыв нескольких галактик. Яркий и оглушающий. При этом я пытаюсь сохранять холодный рассудок, хоть и бомбит меня нереально. Её шикарная задница так и просит ремня потолще.

Вторая проблемная женщина на моём веку. Характер один в один Лисичкин. Такие мне всегда нравились. Горячие. Неприступные. Своенравные. Целеустремлённые. С такими просыпается ни с чем не сравнимое чувство азарта. Их хочется добиваться любым путём. Яну мне пришлось отпустить, но Машу… Эту девочку я присвою, чего бы мне это ни стоило…

– Какого хрена ты вытворяешь? – выцеживаю сквозь зубы каждое слово.

Лютый мороз обжигает лёгкие. Валит колючий снег, а эта засранка зарывается, наплевав на мои указания. Совсем страх потеряла.

– Разве не ясно, Руслан Георгиевич? Убираюсь прочь из твоего дома, пока ты не передумал, – язвительно выдаёт, стуча зубами от холода.

Щёки, разгораясь румянцем, делают Машу ещё более соблазнительной, как и выразительные глаза, в которых беснуются черти.

Снежная королева, блять!

– Уходишь раздетой? Совсем ополоумела? Решила отморозить себе всё, что ниже