Обнимая Возлюбленного. Отношения в паре как путь пробуждения - Стивен Левин

Он похлопал меня по спине и пожелал, чтобы я «подрос и не нуждался во всех этих нежностях». Я получил вознаграждение за то, что отдалился от него. Целое лето я не понимал, что происходит.

Когда мне было семнадцать, я вернулся домой после похорон друга, немного выпив, и мой отец сострил, что смерть моего друга «не так уж и важна», после чего я послал его ко всем чертям. Он замахнулся на меня, но я перехватил его руку, жёстко посмотрел ему в глаза и сказал, что, если он ещё хоть раз ударит меня или кого-то в этом доме, я покажу ему, где раки зимуют. Затем я выругался так, что он, наверное, никогда прежде такого не слышал. Мой старший брат едва не потерял сознание от восхищения и страха – он не ожидал услышать, что я огорошу отца его собственными тайными мыслями.

Однако в последующие годы, когда мы уже простили друг друга и посмеялись над этим, произошло нечто необъяснимое – мы стали близки на интуитивном уровне. Тогда с нами стали происходить события, выходящие за пределы ума, – на территории, которая доступна только сердцу.

В восемьдесят шесть лет, через год после смерти моей матери, у отца случился инфаркт, и он впал в кому. Когда брат позвонил мне и попросил прилететь в другой конец страны, чтобы побыть рядом с отцом, вечером перед авиарейсом я сел, чтобы заняться медитацией, и попытался установить связь со своим отцом – насколько позволяли возможности. Мы говорили с ним о жизни и смерти.

Когда я добрался до больницы на Лонг-Айленде и сидел у его постели, настроившись на ритм его дыхания, этот мужчина открыл глаза и, хотя прежде он упоминал имя Бога только в проклятиях, посвятив большую часть жизни работе на своей маленькой фабрике, сказал: «Я встретился с Господом. Он управляет этим местом. Впрочем, думаю, мы с ним договоримся». Также мы оба признали, что между нами состоялся разговор во время моей медитации, и отец сказал, будто он «был где-то не здесь». Позже в тот же день я спросил его, почему он вернулся обратно, если Господь проявил к нему такое дружеское расположение. Тогда он взглянул на меня и сказал: «Ты нуждался во мне». Я подумал, что он немного запутался, что он решил, будто наша встреча в «иных пространствах» – это некий призыв с моей стороны, просьба, чтобы он вернулся в его больное дряхлое тело. Я подумал, что он заблуждается, и надеялся, что никак не навредил ему, когда встретился с ним в мирах, которые были ему неизвестны.

Однако, возможно, он не ошибся. За последние три года его жизни я больше узнал о смелости и доброте – в доме престарелых он стал открываться и помогал многим окружающим людям – ему удалось загладить дела, которые он наворотил в первые три года моей жизни. Он стал достойным человеком – цельной личностью. Но как он страдал! Он всегда хотел походить на Томаса Эдисона, а стал Вилли Ломеном[8].

Он дожил до девяноста лет, и я никогда не слышал от него ни одного хорошего слова о его отце, кроме того, что он «неплохо устроился в жизни!». Надеюсь, что наша любовь сделала всё тайное явным и моим детям не придётся посвящать своим родителям таких прощальных стихов.

Последнее, что отец сказал мне перед смертью, – «я люблю тебя». Через несколько минут после нашего телефонного разговора – и после долгих лет исцеляющей работы – он умер в своей постели.

Тем летом я много осознал и, кажется, стал способен на более глубокую любовь.

28

Желания

Отношения – это взаимодействие между двумя системами желаний. Система желаний – это матрица симпатий и антипатий, притяжения и отталкивания, предпочтений, восприятий и оценок, которые составляют базовую структуру нашей индивидуальности. Для продвижения на этом пути совершенно необходимо постичь природу желания.

Если у вас есть своя система желаний, – а она есть у каждого, кто приходит в этот мир, – то есть и почва для несогласия. В начале отношений, когда системы желаний хорошо скоординированы и энергия по большей части пребывает на телесном и эмоциональном уровне, влюблённые просыпаются, и у обоих на уме «голубой шарик». Но однажды утром, что вполне естественно, каждый просыпается со своими желаниями. Один хочет красный шарик, другой – зелёный. Возникает конфликт.

Из-за неудовлетворённости, из-за того, что мы подавляем свои желания, возникает чувство обиды. Она является естественным побочным продуктом наших влечений. На самом деле, как говорится, «если вы не позволяете себе обижаться, вы не позволите себе быть с кем-то рядом!» Конфликт желаний вызывает напряжённость в отношениях. Нарцисс начинает беспокоиться, когда мир не отражает его образ. Оберегать свои желания – значит укреплять свои страхи и защиты, существующие на разных уровнях. Привязанность к этим желаниям – источник страдания в нашей жизни. А также в жизни всех, кого мы знаем и любим. Такая привязанность делает нас хрупкими и закрытыми.

Обида не означает, что в отношениях проблемы. Это лишь приглашение приступить к необходимой работе.

Желания причиняют много неудобств. Они – препятствия, мешающие нам получить то, к чему мы на самом деле стремимся. Желания – это суетливость ума. Ум стремится заглянуть из настоящего в будущее, где можно получить некое воображаемое удовлетворение. Желания – это скелеты в нашем шкафу, которые формируют наше тело и личность. В сущности, каждая личность представляет собой настолько же сложную систему желаний – если говорить о глубинных космических процессах, в ней происходящих, – как и межпланетная гравитация, которая одновременно притягивает друг к другу и отталкивает небесные тела, позволяя им двигаться по неидеальным орбитам и порождая тем самым Вселенную. На самом деле то, что мы называем своей индивидуальностью, так называемая личность – это нечто среднее между механизмом психологической адаптации и единой связной картиной наших симпатий и антипатий. В каждый момент восприятия, в силу своей обусловленности, мы реагируем на происходящее с одобрением или неодобрением. Эта формирующаяся структура восприятия и желания и есть наша личность. Забавно, что мы почти ничего не можем сказать о том, что представляет собой эта обусловленность, которая запечатлевается в нас, и как она проявляется в нашей жизни. При этом мы с такой серьёзностью относимся к своей личности, что склонность к осуждению, характерная для неё, обращается против неё самой. Мы постоянно бросаем себя на произвол безжалостного желания.

Бездумность желания, его автоматичность – вот что требуется нашей максимальной осознанности. Непроизвольная реакция на желание и машинальный