Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма. - Надежда Сергеевна Ник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или Вероника не могла поверить в то, что его больше нет? Да пусть ее спаситель окажется кем угодно, девушка не желает ему смерти. Ни сейчас, никогда! И почему теперь всего лишь из-за одного разговора с хранителем Врат все полетело в тартарары?! Нет, что бы ей кто ни говорил, она оставит пугающий и в то же время такой дорогой для нее подарок, пока не решит, что с ним делать.
Девушка уснула под утро и проснулась от нестерпимого холода. Над озером плыл туман. Небо местами очистилось. В светлеющей синеве, то и дело возникающей из-под обрывков серых туч, гасли последние звезды незнакомых созвездий. Других она, наверное, больше не увидит.
— Дитя? — серебряный зверь, словно привидение, вырос из предрассветной дымки. — Ты не спишь, что ты решила?
— Я не вернусь обратно, — ответила Вероника дрогнувшим голосом. — Я всего лишь хотела узнать, можно ли помочь моей семье…
— Ты думаешь о них сейчас, значит, твое желание и мысли чисты. Что ты можешь сделать для их воплощения, как далеко ты готова зайти?
Девушка неуверенно повела плечами. Вероника не совсем поняла вопрос, но ответ слетел с языка раньше, чем она успела подумать:
— Насколько будет нужно…
— Это правильно. Раз ты пережила один переход, возможно, ты перенесешь их все.
— Все? — Вероника удивленно разглядывала то место, где еще несколько часов назад лежал козерог. На совершенно сухой и пыльной земле сквозь примятую желтую траву пробивались тонкие, но упругие зеленые росточки. Девушка вздрогнула и открыла глаза. Кажется, она снова заснула и все это ей померещилось, а голос Сильваера вернул ее к реальности:
— У меня есть только одно решение. И оно, признаюсь, мне совершенно не по душе. Я чувствую напряжение нити, протянутой неведомой силой сквозь миры, если было бы возможно найти ее начало и отсечь на корню… Возможно, ты получишь желаемое, мы освободимся от Неведомой навсегда. Но назад мы уже не вернемся.
— Я не хочу назад… — Вероника опустила глаза. Она врала, когда говорила, что не хочет… Больше всего на свете девушка мечтала о том, чтобы когда-нибудь хоть одним глазком увидеть любимые и родные лица, убедиться в том, что с ними все хорошо и они невредимы. Она вернулась бы только ради этого, и еще для того, чтобы проверить слова козерога. Но теперь это невозможно.
— Я услышал тебя, дитя. Ты голодна. Иди, надеюсь, в этом лесу найдется хоть что-нибудь съедобное. Вода утолит твою жажду, пей смело. Такой чистой воды ты не найдешь. — Козерог снова опустился на траву и, поймав ее встревоженный взгляд, добавил: — Не беспокойся, проход закрыт, днем тебе ничего не грозит, но я не могу знать обо всех опасностях, которые могут подстерегать нас ночью. Постарайся не отходить далеко и возвращайся с наступлением сумерек. Скоро я оправлюсь от ран. Все, что мне нужно, — провести некоторое время вблизи моего озера.
V
Цветы
в
огне
Flores in ignis
Многообещающее светлое утро превратилось в очередной пасмурный и дождливый день. Девушка без труда перешла озеро вброд в том месте, которое указал ей козерог. Оно оказалось на удивление мелким, вода не поднималась выше груди и показалась ей очень теплой.
Обсохнув на другом берегу и переодевшись, Вероника углубилась в лес. Девушка помнила слова козерога и не отходила далеко от озера, она шла осторожно и тихо, поминутно останавливаясь и прислушиваясь.
Назойливое шуршание сухой хвои под ногами в совершенно пустом лесу вызывало неприятное, гнетущее чувство, будто за ней по пятам следует кто-то невидимый и вездесущий. Совсем близко, практически за спиной. Мертвые сухие деревья вокруг создавали странное двойное эхо. Кажется, стоит лишь резко обернуться — и она увидит… Но что или кого она так боится?
Девушка протерла слипающиеся глаза, последние несколько дней, казалось, она ходит между явью и сном. Вероника не спала уже несколько ночей кряду, а днем, на свету, легче не становилось… Сможет ли она понять, насколько правдивым будет то, что она увидит или услышит в следующий момент?
Она опустилась на колени перед сухими кустами черники. Необходимо учиться искать еду, а не трястись от каждого шороха. Она и так считала себя слишком впечатлительной… А теперь даже тусклый дневной свет не спасал от страха.
Вероника ползала на коленках, раздвигая руками сухие коричневые ветки черничника, собирая негнущимися пальцами сморщенные черные ягоды, засохшие прямо на кусте. Спустя несколько часов она вернулась со своей первой добычей — горстью ягод и охапкой желтой травы и веток для козерога.
Так продолжалось несколько дней. Сильваер не брезговал ни корой с ветками, ни сухой жесткой травой, растущей в изобилии на островке и по берегам озера. Веронике же приходилось несладко. Она тратила почти весь день на поиски сухих, как изюм, совершенно безвкусных ягод. Вся ее жизнь сузилась до этого монотонного занятия. Голод, жестокий, мучительный, вытеснил из головы все ненужные мысли. Но, как ни странно, девушка была этому рада.
Чего у нее было в изобилии, так это чистейшей, свежей, искрящейся и необыкновенно вкусной воды.
— Пей, пей, дитя. Такой воды нигде не найти, видишь, как быстро затягиваются мои раны, возможно, она залечит и твои…
Девушка пила, зачерпывая воду ладонями. Ей не поможет ни вода, будь она хоть трижды живой или мертвой, ни голод и ночной холод, к которым она уже привыкла и практически не ощущала. Возможно, ей бы помог тот, кто до сих пор ждет ее возвращения… Но это невозможно. Теперь Вероника просто обязана найти в себе силы отвернуться и идти, так далеко и так быстро, как только сможет.
Девушка тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и припала губами к единственному источнику своих сил. Она, конечно, не могла не согласиться с тем, что если когда-нибудь и существовала живая вода, то исток ее находился здесь, в маленьком чудесном озере.
Веронике казалось, что все ее чувства будто бы обострились, а сама она успокоилась и укрепилась в своем желании продолжать путь. У нее появилась цель и силы для ее достижения. Девушка ощущала себя как никогда сильной и отдохнувшей, хотя ее меню по-прежнему состояло из нескольких горстей сухих ягод в день.
Она смогла взять себя в руки, перестала опасаться неведомой угрозы и бегала по лесу словно дикая лань — быстрая, легкая и бесшумная. Вероника видела и слышала все и даже больше. Но усилились
