Мёртвые бабочки (СИ) - Ян Кравец

Ксен отодвинулась от стекла. Она знала, что в давние времена обе воюющие стороны расставляли по своим территориям перехватчиков, но никогда не слышала о том, чтобы их делали в виде детей-амфибов.

- А кто такой Хэрроу? - спросила она.

- Наставник. Простите, миледи Ксенобия. Господин Хэрроу не любит, когда о нём говорят.

- Ты можешь отсюда выбраться? - спросила Ксен после небольшой паузы.

- Боюсь, что нет, - ответил Нек. - Мои лёгкие вышли из строя около пятисот лет назад. Теперь я могу находиться на поверхности не более двадцати четырёх часов.

Он улыбнулся.

- Если вы были так любезны, что хотели предложить мне составить вам компанию, я вынужден буду ответить отказом. Мне придётся остаться здесь и ждать моего папу.

- Я вернусь за тобой, - пообещала Ксен.

- О, не стоит! Не стоит беспокоиться.

- Я вернусь за тобой, - повторила Ксен и приложила обе руки к стеклу. Нек Светлячок подплыл к ней так близко, что показалось, будто они стоят совсем рядом.

- Я верю вам, миледи Ксен. Но лучше вам поспешить. Когда закатное солнце напоит море своим огнём, лучше вам быть на другом берегу. Кроме того, господин Хэрроу. Ему может не понравиться то, что вы говорили со мной.

- Я вернусь! Я всегда возвращаюсь, - третий раз сказала Ксен и вышла из беседки. На сердце у неё было тяжело. В те времена, когда Ксен была Сонаром-палачом, она убивала амфибов сотнями. Среди них было немало детей всех возрастов. Многие из них были разумны и высокоразвиты. Но тогда, несколько тысяч лет назад Сонар и понятия не имел, что ему предстоит снова родиться в теле ребёнка и очистить собственную душу через взросление.

68.

Ближе к вечеру Ксен поняла, что Нек имел в виду, говоря про опасность заката на море. Чем ниже спускалось солнце, тем ярче начинал светиться аметистовый пласт, как будто где-то под ним зажглись тысячи мощных прожекторов. Через несколько минут глаза Ксен уже не различали ничего кроме столбов ослепительного света. Она зарылась лицом в гриву коня. Астораго мчал её вперёд по заданной программе, ни на шаг не сбиваясь с курса. Вскоре на каменной плите стало больше воды. Теперь это были не маленькие лужицы, а прозрачный и холодный слой глубиной в фут. Брызги воды от конских копыт сверкали на свету бриллиантовой россыпью, аметистовое море искрилось сотней цветов, от нежнейшего розового до чернично-синего.

В сотне ярдов от берега начался плавный подъем, и аметистовая плита полностью обнажилась. Ксен мчалась вперёд, копыта Астораго выбивали из камня белую крошку. И когда вишнёвое солнце уже коснулось нижним краем морской кромки, Ксен верхом на электрической лошади выбралась на морской берег. Странный сейчас вид был у её коня. Под лучами догорающего солнца все черты его заострились, всё стало контрастным и ярким. Длинная узкая морда стала ещё длиннее, раскосые глаза превратились в щёлочки, узкие и высокие копыта стали похожи на лапки сенокосца. Длинная жесткая грива спускалась до самой земли, как плащом закрывая сожженный правый бок. Аметистовое море выкрасило Астораго в глубокий фиолетовый цвет, белая сбруя превратилась в тёмно-синюю.

Берег был песчаным, а песок мелким, как толченая соль. Обычно он был белый, как снег, но сейчас полыхал фиолетовым. Прямо из песка росли деревья с толстыми перевитыми стволами и мясистыми зелёными листьями. В сплетении ветвей и листвы зрели кроваво-красные плоды, похожие на чуть продолговатые гранаты. Ксен промчалась мимо гранатового дерева и по какому-то внутреннему наитию сорвала с ветки крупный спелый гранат. Она подняла его над головой и разломила одной рукой напополам. И в тот момент, когда во все стороны брызнули красные зёрна, солнце зашло в море наполовину и окрасило песок, берег и саму Ксен в красный цвет. Зёрна вспыхнули как сотни драгоценных камней и посыпались рубинами на песок, алый от закатных лучей. Ксен отбросила кожуру граната и поскакала дальше, туда, где далеко на горизонте ярко белела древняя башня, такая высокая, что видно её было за много миль.

Берег закончился каменистой равниной, испещрённой целой паутиной трещин. Здесь во множестве водились разноцветные ящерицы, которые при появлении коня и всадника с шипением расползались в разные стороны. Скрученные деревья, полностью лишенные листьев, торчали из земли как черные руки. Ксен старалась ехать так, чтобы не касаться их ветвей, но всё же одно из деревьев оказалось достаточно близко от правого бока Астораго. Его ветви оказались удивительно прочными и острыми. Одно только смазанное касание оставило на теле электрической лошади две глубокие борозды. Вскоре деревьев стало больше. Некоторые ещё хранили остатки листьев, другие были густо покрыты молочно-белыми грибами.

Чуть дальше Ксен увидела полуразрушенную каменистую дорогу, ведущую вправо от маячащей на горизонте башни. Подумав, она отправила Астораго прямо по ней, стараясь не упускать башню из виду. Кое-где на дороге ещё сохранилось асфальтовое покрытие. Вдоль неё росла тёмно-зелёная трава с изумрудными поперечными полосами. Чем дальше ехала Ксен, тем более влажной становилась земля, пока, наконец, не перешла совсем в топь. Теперь дорога шла по бугристой насыпи посреди болота. Справа и слева сгрудились остатки каменных перил.

Дорога вильнула сначала вправо, потом влево, а дальше уже начался затейливый серпантин. Ксен пришлось осадить Астораго и велеть ему идти шагом, медленно переставляя копыта. По обеим сторонам встречались водоёмы, не больше пяти футов шириной, подёрнутые серой ряской. Несколько раз Ксен видела белые руины зданий, почти утонувшие в заболоченном краю. На дороге валялись обломки черепицы вперемешку со стеклом и пластиком, куски металлических обручей, кости каких-то мелких животных. В одном месте дорога сузилась в тонкую вьющуюся ленту. Ксен сошла с коня и повела его в поводу.

Наконец, болото закончилось. Чавкающая топь сменилась твёрдой каменистой землей, усыпанной ржавой хвоей. Вместо чахлых осинок вокруг великанами стояли корабельные сосны, уходящие вершинами высоко в небо. На стволах одних из них стояла ярко-зелёная маркировка где-то у самых верхних ветвей, другие были плотно обмотаны проволокой. Впереди показался сетчатый забор, весь в крупных рваных дырах. Ксен поначалу хотела оставить Астораго за забором и пролезть через дыру, потом передумала, снова взобралась на коня и поехала вдоль забора.

Через пару миль забор упёрся в проржавевшие металлические ворота. Когда-то они крепились к ребристой бетонной стене десяти футов высотой, сейчас стена была разрушена и на земле белели истершиеся куски бетона. Ксен верхом на Астораго перебралась через каменные залежи и оказалась по ту сторону забора. Здесь тоже росли сосны, но уже не такие высокие, как снаружи. Тёмно-зелёные папоротники стелились по земле, изредка перемежаясь хвощами и черничными кустами. Дважды из-под копыт Астораго с шумом улетали взъерошенные птицы, свившие гнёзда у самых корней деревьев. Ксен видела оленя, с любопытством глядящего на неё из зарослей репейника, древесных лягушек, спускающихся по стволам сосен.