Наследница волшебного мира (СИ) - Семина Дия

Нелепая повозка ждала путешественников, возничий откинул один из ковров. Тень и капитан с трудом поместились в тесной кабинке, которая подозрительно скрипнула, но всё же тронулась в нужном направлении, под тихое кудахтанье странной птицы-цапли. Хорошо, что ей завязали клюв, потому что иначе, она оглушила бы всех своими воплями.

Капитан хоть и в призрачном состоянии, но всё же долгое время жил в мире первой Земли, где выросла Софи. Он видел лошадей, мулов, верблюдов, потом и самодвижущиеся телеги, с любопытством изучал уклад той жизни. За двести последних лет человечество совершило грандиозный прорыв, и это захватывало пытливый разум Октавиуса. Он мечтал создать нечто подобное, но ещё более прекрасное в Волшебном мире.

Больше всего его и огорчало, и раздражало в сородичах – это пассивное ожидание магии. Сами люди с трудом заставляли себя сделать что-то полезное, последняя тысяча лет не изменила уклад их жизни. Наоборот, люди не стремятся создавать новое, редко прилагают усилия, чтобы и старое-то починить. Всё, те немногие навыки и умения, что ещё сохранились с давних времён, начинают теряться. А зачем людям учиться, что-то делать, если они ждут того, кто волшебным образом построит им дома, создаст одежду, утварь, кареты, корабли и вообще всё, что надо для жизни. Людям только останется принять всё с благодарностью, но как должное, ведь это закон Волшебного мира.

С такими невесёлыми размышлениями в пыльной повозке, капитан на некоторое время забыл о Софи. Потому что, как бы он ни злился на обстоятельства его личной жизни, происходящее в Волшебном мире его тоже очень беспокоило. Он не желал смерти этой самозванке Гортензии, но понимал, какое она – зло для этого мира. Она также исповедует веру в приход магии, с той лишь разницей, что силы эти с какой-то стати, обязаны ей подчиниться. С чего люди, решили, что им вообще можно мечтать о такой силе как у Древня или Софи?

Капитан с силой хлопнул себя по колену. Тень вздрогнула, хотя в поездке она и не могла оставаться в состоянии покоя. Тяжело бестелесному существу удержатся в движущемся и трясущемся, пыльном и некрепком периметре. Но тут другое. Она словно уловила мысли попутчика.

— Мне кажется, что мы думаем об одном и том же. Нельзя позволить Гортензии, сесть по правую руку фальшивой Софи, потому что их обоюдная глупость окончательно разрушит жизнь волшебного мира.

Тень шептала и по её обыкновению, холод окутывал собеседника, но сейчас это показалось даже приятным. Солнце взошло и стало жарко, как кстати этот разумный, источник прохлады.

— Словно читаешь мои мысли, или ты и правда способна на это? — спросил капитан.

— Иногда ловлю себя на подслушивании, но не специально. Я так давно не жила обычной жизнью, что порой теряюсь. Какие-то чувства у меня ещё остались. Например, надежда на то, что мы вернём Флоре-Софии память и она вспомнит моё имя, дарует прощение и я снова обрету свою плоть. Хотя, сомневаюсь в успехе этого мероприятия. А мысли мои простые. Вы посмотрите на Софи, она же совсем другая, она привыкла жить, принимать решения и действовать. Про волшебные силы она вспоминает в последнюю очередь только после того, как испробует все варианты, какие доступны из материальных возможностей. И это её самое важное качество, именно за него я снова готова служить ей. Только она научит этот мир снова жить, а не увядать в ожидании чудес. — Тень говорила, как всегда, очень тихо, но от её воодушевления у капитана мурашки по спине побежали.

Он ведь думал именно так. Очень интересная эта Тень. Могла бы озлобиться и мстить, а тут совсем другой взгляд на случившееся. Или, может быть, она тоже не считает Софи ответственной за деяния Флоры, как знать. Ему повезло, что эта Тень сейчас с ним не только её «волшебные» свойства, но и ум теперь могут пригодиться в том большом плане, что задумал бывший правитель волшебного мира.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прочь сомнения, Гортензия должна умереть!

Глава 2

Наконец, повозка остановилась, путники вышли на яркий солнечный свет, капитан подождал, пока глаза привыкнут и начнут различать окружение. После полумрака паланкина, тут слишком светло. Или это сияет какой-то странный объект, может зеркало, трудно разобрать.

Подставив руку как козырёк, Октавиус осмотрелся. Ничего особенного, сады пригорода, домики жителей, как и все покосившиеся и заросшие вьюнком. Но одна усадьба отличалась. Обновлённая ограда, аккуратные кусты роз, красивые лавочки. Дом с новой крышей, чистые большие окна. Непривычный, но приятный вид. Конечно, тут живёт хозяин-мастер. Нечета остальным жителям. А яркий свет, это отражение от стеклянной крыши беседки в саду, простая и такая красивая.

Капитан открыл калитку и вошёл. Оказалось, что пожилой хозяин дома сидит в той самой беседке и греет чай на маленькой печке. Удачно, что обширная крона дерева создаёт прохладу в этом стеклянном куполе.

— Простите, что без предупреждения, дорогой друг Маркус, — сказал тихо Октавиус, чтобы не испугать пожилого хозяина.

— Вот так встреча, а я как раз чай грею, в такую жару только на летней кухне и живу. Как же я рад вас видеть, дорогой друг! Скорее проходите, вот кресло, расскажите про мою любимую доченьку Софи.

Старик встал, упираясь на самодельную трость, пододвинул кресло для гостя ближе к круглому столу. Начал суетиться и доставать дополнительные приборы для чая. Наконец, заметил Тень, но не удивился странной спутнице, замешкался, стесняясь спросить, будет ли она чай, но всё же поставил прибор и для неё.

Разговор оказался слишком долгим. Капитан решил не расстраивать Маркуса подробностями страданий Софи, лучше старику не знать, что и сейчас его дочь попала в неприятности.

Когда все новости, какие показались допустимыми, обсудили, чай выпили, Тень отведала приятный нектар, такой терпкий и придающий сил, удивительно приподнял настроение. Старик назвал его «Розовый ликёр».

Мужчины после нескольких бокалов этого нектара, начали говорить ещё громче, похлопывая себя по колену и часто посмеиваясь не в тему.

К вечеру гостеприимный хозяин показал комнату для гостя, а Тень сказала, что останется в стеклянной беседке в хозяйском кресле у бокала согревающего нектара.

— Хорошее решение, одобряю! — крикнул старик Маркус и ушёл в дом. Там за закрытыми дверями начался другой разговор.

— Та фея, которая вас вылечила, и потом поселила тут, она называла своё имя?

— Да, кажется, Селена, богиня луны, или что-то такое, — Маркус своим ответом сразу перечеркнул все планы Октавиуса.

— А знаете ли вы прекрасную фею Линду, она моя дочь и я её тоже не могу найти долгие годы, — капитан понял, что, скорее всего, ничего не получится с этим вариантом, и Линда для него всё ещё недоступна. Придётся думать над другим планом.

— Пару раз, она приходила ко мне во сне, я сначала думал, что это та самая Селена, но оказалось, что нет. Это точно какая-то другая девушка, и она не назвала себя. Предполагаю, что это и была ваша дочь. Она переписывалась со мной короткими сообщениями, через почтовый бланк. Интересовалась жизнью Софи в нашем мире. Но всего раза два-три, а потом перестала отвечать. — Растерянно сказал старик.

— Покажите этот бланк, пожалуйста.

Старик встал, опираясь на трость вышел в другую комнату и через какое-то время принёс, перо, чернила и свиток коричневой бумаги или пергамента.

— Вот те приборы, какие мне доступны, для связи с вашей дочерью, они однажды просто появились у меня на столе.

Капитан поспешно развязал ленту и расправил лист, в центре оказался выцветший фамильный герб Флоры и Октавиуса. Воспоминания снова накрыли, как волна в шторм. Прошлое проявляется, но какими-то маленькими кусочками мозаики, и надо собрать тысячи таких осколков, чтобы, в конце концов, восстановить всю картину.

Октавиус сразу написал сообщение Линде. А Маркус вышел в сад, узнать, всё ли в порядке у призрачной гостьи.