Шут - Эндрю Гросс

— Что ж, шут, твои друзья меня не обманули. Норберт хорошо с тобой поработал. Ты принят.

Я поклонился.

— Спасибо, госпожа. Вы не разочаруетесь.

Меня наполнила необыкновенная легкость. Я выступал перед огромной аудиторией и победил. Впервые за долгое время у меня не было ощущения притаившейся где-то опасности. Я подмигнул Эмили, и она улыбнулась в ответ.

— Останешься по крайней мере до возвращения моего мужа, — резко добавила Анна. — И сразу предупреждаю, что его понятия о праве и отношение к обычаям весьма отличны от моих. Не думаю, что он поддастся очарованию шута, знающего латынь.

Глава 63

Следующие дни я занимался тем, что развлекал госпожу чтением стихов и историй, которые помнил еще с детства, и сопровождал шуточными комментариями заседания двора, когда возникала необходимость разбавить смехом утомительную рутину.

Все мои проблемы постепенно отдалялись. Я даже поймал себя на том, что получаю удовольствие от новой роли и той власти, которую дает допуск к уху герцогини.

Несколько раз мне удавалось, представив ту или ситуацию в смешном свете, повернуть ход мыслей хозяйки замка и склонить ее к определенному решению, всегда в пользу пострадавшей стороны. Я чувствовал, что она прислушивается к моему мнению, пусть даже и облеченному в шутливую форму, ищет моего совета и нередко предпочитает мою оценку дела той, которую дают ей приближенные. У меня неплохо получалось!

И Эмили тоже казалась довольной. Не раз я ловил ее одобрительный взгляд, хотя бывать наедине после той встречи в первый день нам уже не доводилось.

Однажды в конце заседания Анна подозвала меня и спросила:

— Ты ездишь верхом, шут?

— Да.

— Тогда я прикажу оседлать для тебя лошадь. Хочу, чтобы ты сопровождал меня завтра на прогулке. Будь готов на утренней заре.

Прогулка… с герцогиней…

То была необычайная честь, что подтвердил и Норберт. Всю ночь я проворочался на соломенном тюфяке. Куда она собирается? Зачем берет меня с собой? В перерыве между приступами кашля Норберт, отхаркнув мокроту, пробормотал:

— Не слишком-то привыкай к моей шапке. Я скоро вернусь.

На рассвете следующего дня я уже стоял у конюшен, ожидая увидеть толпу разодетых придворных.

Однако уже с самого начала стало ясно, что мы отправляемся отнюдь не на увеселительную прогулку. Анна явилась в верховом костюме, сопровождаемая двумя рыцарями, которых я уже знал: ее политическим советником, Бернаром Дева, и капитаном стражи по имени Жиль. С ней был и мавр, тот самый великан, помогавший мне сесть на лошадь в лесу, — он постоянно находился при госпоже, исполняя, по-видимому, роль ее телохранителя. Дополнительную охрану обеспечивала дюжина солдат.

Никто не говорил, куда мы направляемся, а демонстрировать любопытство я, разумеется, не стал.

С первым светом ворота распахнулись, и наш отряд выехал из Боре. Небо над далекими восточными холмами уже прорезали оранжевые полоски. Мы сразу же повернули на юг.

Я ехал следом за знатью, перед арьергардом. Анна оказалась прекрасной наездницей, умело управлявшей резвой кобылкой. Время от времени она перебрасывалась несколькими словами со своими советниками, но по большей части мы ехали молча и довольно быстро. Первую остановку сделали примерно через час, после того как переправились через небольшую речушку.

Я начал немного нервничать. Мы приближались к Трейлю, владениям Болдуина. За мной никто не наблюдал, меня никто не стерег, но тревожные мысли то и дело проскакивали.

Зачем Анна пригласила меня в эту поездку? Что, если меня собираются выдать герцогу?

Достигнув развилки, отряд повернул на юго-запад. Теперь мы скакали по совершенно незнакомой мне дороге, мимо холмов с раскинувшимися на их склонах деревушками, а к полудню углубились в лес, столь густой, что порой деревья просто преграждали путь. Теперь нас вел Жиль. Внезапно он остановился и объявил:

— Здесь заканчиваются наши владения, госпожа. Мы вступаем на территорию Трейля.

И все же мы проследовали дальше. Кровь в жилах бежала все быстрее и быстрее. Я не понимал, что происходит. Попытаться сбежать? Но куда податься? Да и при желании они схватили бы меня без особого труда.

Я смотрел в спину едущей впереди Анны, вынужденный поневоле доверять этой женщине. Главное — не показывать страх. При этом я отчетливо сознавал, что, доверяясь благородным, неизменно попадешь в еще худшую переделку. Что, если они собираются предать меня и сейчас?

Устав от томительных размышлений, я пришпорил своего жеребца и догнал Анну. Некоторое время мы скакали бок о бок, но она молчала, хотя и видела вопрос в моих глазах.

— Хочешь знать, зачем я пригласила тебя с собой? — спросила наконец герцогиня.

Я кивнул.

Она не ответила.

По обе стороны дороги снова появились признаки жизни. Замелькали дома и фермы. Я прочел выцарапанную на дереве надпись — Сен-Сесиль.

Жиль сбавил ход.

Анна сделала мне знак приблизиться.

Я подъехал, замирая от страха, — в любой момент из-за кустов могли появиться солдаты Болдуина.

— Вот и ответ на твой вопрос, — сухо сказала она. — Если в деревне мы увидим то, о чем меня предупредили, то на обратном пути нам понадобятся твои услуги.

Глава 64

Я расслабился, но только на мгновение. В нос ударил смрад. Вонь от гниения, запах смерти.

Потом впереди, над верхушками деревьев, поднялись струйки дыма. Даже листья были как будто опалены тошнотворным чадом от сгоревшей плоти.

Память моментально отбросила меня назад, в прошлое…

Киботос.

Анна ехала впереди, как будто не чувствуя отвратительной вони. Что касается меня, то опасения за собственную судьбу сменились ощущением приближения чего-то ужасного.

Дорога расширилась. Поляна. За ней — каменный мостик. Мы оказались на окраине городка, но его самого не было. Было лишь то, что осталось от домишек, — обвалившиеся соломенные крыши, пепелища, дымок от тлеющих головешек. И вокруг всего этого сидели люди; притихшие, окаменевшие от горя, с растерянным выражением на измазанных сажей лицах, они как будто подражали молчанию мертвецов.

Мы въехали в деревню. Практически все жилища были сожжены до основания, так что от них остались только загнанные глубоко в землю, обгоревшие колья. На кольях висело что-то черное, обугленное, жалкое, неузнаваемое. Жуткая смесь запахов — сгоревших волос, плоти, крови — выворачивала внутренности наизнанку. Колья перед сожженными хижинами походили на некие языческие знаки предупреждения, выпотрошенных животных, назначение которых — отпугивать демонов от уже не существующих жилищ.