Янтарь чужих воспоминаний - Марина Суржевская

Лицо мужеподобной тетки смягчилось при упоминании «лошадок» и озарилось таким светом всепоглощающей любви, что стало почти красивым. Но морок быстро пропал, стоило ей увидеть невысокую фигуру щуплого законника.

— Изверг! — сплюнула тетка. — Я же утром пришла и сразу неладное почуяла. Да и как было не почуять, если Леди вся в пене и рвется, рвется, а Жахурочка, такая смирная всегда, и вовсе… Я метнулась, а там…

— Помолчите, — Шелд сказал это негромко, не поворачивая головы, но тетка осеклась на полуслове и лишь разевала рот, словно ей выдернули язык. Крис мстительно хмыкнула и пошла за куратором. Она не удивилась приказу молчать: законники никогда не обрисовывают информацию целиком, чтобы не создавать ложный образ в сознании дознавателя. Такая лже-картина может сбить с поиска следа.

Она на ходу достала из сумки слайды и поторопилась догнать Шелда, который уже входил в низкое, приземистое здание. Никаким клевером тут не пахло, а воняло животными, конскими испражнениями, пóтом и немного — землей. И еще смертью. Крис явственно почувствовала этот запах — кислый, мерзкий, кровяной. И лошади тоже ощущали его, от того и бесновались в своих загонах, били в деревянные перегородки и метались, пытаясь вырваться и убежать подальше от того, что пугало их. И ржали, не переставая, словно жаловались.

Шелд остановился и постоял, прикрыв глаза. Кристина молча застыла позади, не спрашивая, что он делает. Вероятно, уже приступил к работе, и пытается нащупать след. Девушка потерла виски и широко зевнула. Все-таки, бессонная ночь сказывалась… Вот бы сейчас на мягкую постельку…

Она снова зевнула и с удивлением поняла, что в конюшне стало тихо. Лошади успокоились в стойлах и стояли, прикрыв темные глаза и лениво обмахиваясь хвостами.

— Ничего себе, — пробормотала Крис удивленно.

Шелд уже присел над трупом, и орита подошла ближе. Браслет на ее руке мигнул, показывая, что готов к работе и восприятию образов. Слайд чуть затуманился, словно внутри него выпустили пар. Девушка подошла ближе, внимательно глядя под ноги. Труп был мужской. Лица не видно, потому что мужчина свесился через деревянную загородку, но этому Крис только порадовалась: судя по сводке, жертву убили выстрелом в лицо. И смотреть на это ей совсем не хотелось. Лишь отметила, что одежда на убитом добротная, а сапоги — щегольские, из хорошей кожи и со шпорами. Орита поморщилась, сразу воспылав к трупу неприязнью. Она не понимала, как можно бить лошадей по бокам такими вот железными штуками, раздирая животным кожу.

Шелд снял перчатки, осторожно приподнял голову убитого и прижал пальцы к ране. Крис отвернулась. Проклятие, наверное, она и через десять лет не сможет привыкнуть к этому зрелищу. Просто ужасно.

Впрочем, она надеялась убраться из хранилища горазда раньше! Иначе точно сойдет с ума.

Помрачнев, Кристина бросила быстрый взгляд на слайд, внутри которого в вязком тумане появлялись образы. Но нечеткие, размытые, словно куски пластилина — ни лица, ни фигуры убийцы в этом тумане не было.

— Пока лишь косвенные, — огорченно протянула Крис.

Шелд поднялся, вытер пальцы белоснежным платком.

— Это все.

— Совсем не уловить, да? — почему-то девушка дико расстроилась, словно это она, а не куратор не смогла найти достоверный и четкий след. — Может, еще попытаешься?

— Это все.

— Жаль, — Крис отключила передатчик на браслете и взглянула на почти пустой слайд. Убрала его в футляр.

— Наверное, искажение времени, — попыталась она утешить Шелда, который, правда, расстроенным не выглядел.

— Случается, — он равнодушно пожал плечами и указал под ноги девушки. — Осторожнее. Жаль твои туфли, красивые.

— Не напоминай, — закатила глаза Крис. — Наверное, нужно принести в кабинет какие-нибудь старые кроссовки, на случай подобных выездов.

— У тебя есть старые кроссовки? — засомневался Шелд, окинув взглядом ее узкую юбку ниже колен и строгую блузку с жестким воротничком. — Трудно в это поверить.

— Есть-есть, — улыбнулась Крис. — Я храню их под стеклом, как напоминание о беззаботной юности и шальном студенчестве.

— Ты не похожа на легкомысленную студентку.

Они дошли до выхода, и Кристина с облегчением втянула свежий сырой воздух.

— Отчего же?

— Просто не похожа, — он улыбнулся. — Строгая. Собранная. Недоверчивая. Либо от природы такая, либо случилось что-то, изменившее тебя. А скорее и то, и другое. Таких, как ты, называют зубрилками и никогда не зовут на студенческие вечеринки. И даже мальчики обходят стороной, потому что для молодых слишком важно общественное мнение. Ты похожа на изгоя, Крис. К тому же, брак на первом курсе с собственным профессором вряд ли добавил тебе популярности. Скорее, смешков и зависти. А ты наверняка пыталась… соответствовать. Поэтому я и говорю — странно, что у тебя есть кроссовки.

Кристина стояла, сжав пальцы и судорожно пытаясь вздохнуть. Шелд натянул перчатки.

— Прости, надеюсь, я тебя не обидел?

— Не знала, что в моем личном деле есть такие подробности, — процедила Крис.

— В личном деле? — он улыбнулся. — Конечно, таких — нет. Просто нетрудно догадаться.

— Ты хорошо разбираешься в людях, — мрачно бросила орита.

— Я — эмпат. Мне положено хорошо разбираться в людях, — он снова улыбнулся, и Кристина отвела взгляд. Все-таки улыбка у ее куратора потрясающая. — И в изгоях.

К ним подошли законники, оба знакомые Шелда, и мужчины отошли, о чем-то тихо разговаривая. Подъехала группа зачистки, а врач, до этого отсиживающийся в домике конюшенной, отправился к трупу, чтобы зафиксировать смерть и приступить к своим обязанностям. Оцепление сняли, и законники вошли в конюшни, уже не боясь сбить след. И снова Крис с сожалением подумала, что сегодня они ничем не помогут стражам порядка, ведь ее слайды почти пусты. Она, конечно, попытается выжать из них максимум, сделает подробную опись, но…

Проклятое временное искаженное, слизывающее следы, словно волна отпечатки ног на мокром песке.

Она еще повздыхала, дожидаясь Шелда, а когда они уже направились к своему экипажу, вспомнила:

— Слушай, а как тебе удалось усыпить лошадей?

— Мне? — изумился он. — Ты шутишь, Крис? С чего ты взяла, это невозможно.

— Но я подумала… — растерялась орита. И замолчала. Действительно, с чего она это взяла?

— Влияние невозможно без физического контакта, — покачал головой куратор. — Ты ведь училась в институте! А влияние на множество объектов одновременно… это и вовсе — сказка для народа.

— Чувствую себя, как в школе у доски, когда не выучила урок, — пробормотала девушка, — отвратительно! Глупость сказала, конечно. Наверное, лошади просто устали…