Черная смерть - Иван Стрельцов

Но это оказалось не последним их горем, вскоре стало известно, что по линии Интерпола арестован младший Максуров и теперь его выдачи требует Генеральная прокуратура России. Оба брата прекрасно понимали, что ждет Махмуда после того, как он попадет на скамью подсудимых. Видимо, очень сильно братья разгневали Всевышнего, за это их и карает Аллах.

Но всему когда-то приходит конец, и неприятности тоже не стали исключением. Сидя на секретной вилле старшего брата, Асламбек неожиданно пристрастился к верховой езде. У Мусы здесь была своя конюшня, на которой содержались три великолепных арабских скакуна. Бизнесмен до корней волос, он во всем пытался найти для себя выгоду и жеребцов купил не для забавы. Муса собирался организовать коневодческую ферму для продажи породистых скакунов, в глубине души лелея мечту подмять под себя московский ипподром, а может, и не только московский. Но пока мечты оставались лишь мечтами, на их воплощение не было ни времени, ни сил.

От нечего делать однажды Асламбек взобрался на вороного коня и внезапно ощутил давным-давно забытое чувство восторга, как когда-то в детстве, когда впервые сел на колхозную клячу, на которой возили воду на виноградники. Объехав ближайший лес, вдохнув утренний аромат влажной от росы хвои и вслушавшись в щебет проснувшихся птиц, бывший полевой командир неожиданно для себя принял решение — пока он гостит у брата, каждое утро будет обкатывать скакунов.

Сегодняшний верховой моцион Асламбек совершал на белоснежном жеребце с длинной золотистой гривой по прозвищу Кристалл. При первом знакомстве животное оказалось упрямым и своенравным, немало сил и времени потребовалось среднему Максурову, чтобы приучить к себе коня, переломить его строптивый характер, признать превосходство человека. Зато теперь это был его любимый скакун.

Как обычно утром, проехав не спеша десять километров, Асламбек вернулся на виллу. Поставив коня в стойло чеченец распряг его, собираясь расчесать животному гриву и накормить отборным канадским овсом, который Кристалл предпочитал остальному корму. Но ничего сделать не успел, мобильный телефон, с которым Асламбек никогда не расставался, издал пронзительную трель.

Из телефонной трубки донесся голос черноморского банкира Азима.

Внутри Асламбека неожиданно все напряглось в ожидании очередной неприятности. Но в этот раз предчувствия его обманули.

— Только что мне принесли результаты анализов милицейской экспертизы, — доложил Азим.

— Короче.

— Колесный диск «Вольво», ставший причиной большой аварии, был изготовлен из титана. Особо прочный металл… — банкир попытался раскрыть свойства титана но Асламбек его бесцеремонно перебил: — Я знаю, что дальше? В диске обнаружена застрявшая автоматная пуля калибра 5,45 мм, ставшая причиной взрыва колеса. А в баке загоревшегося микроавтобуса обнаружены осколки подствольной кумулятивной гранаты, которая находится на вооружении частей специального назначения.

— Значит, наше предположение об акции российских спецслужб верно, — задумчиво произнес Асламбек. — Возможно, — подтвердил банкир, добавляя — А возможно, и нет. —

Что ты имеешь в виду?

— Нельзя исключить, что могли простое ограбление удачно закамуфлировать под политическую акцию.

— Можно яснее, Азим Нуриевич? — Асламбек почувствовал раздражение.

— Дело в том, что Северный район нашего города держит некто Сервант. Абсолютный отморозок, но в недавнем прошлом прапорщик морского спецназа, то бишь подводный диверсант, и оружие, которое было применено, и тактика нападения тоже из их арсенала. А так как Сервант окружил себя такими же отморозками, это вполне в его духе.

— Очень интересно, — усмехнулся средний Максуров. Информация действительно его сильно заинтересовала, и еще больше возмутила. — Нужно все хорошенько проверить. Если это дело рук местных козлов, то наказать их по самому крупному счету, чтобы знали, как пытаться у нас вырвать долю. Это наше право, право волка овец и козлов доить, а если потребуется, то и резать. А у них только одно право — блеять.

— Я все устрою, они за все ответят.

— Вот и славно. — Асламбек уже собрался отключиться, как Азим его снова окликнул. — Чего тебе еще?

— Вчера со мной связался господин Аль Фарук. Он просил вам передать, что остановился в гостинице «Черное море», его устраивают условия сделки, и он готов ее заключить в любое удобное для вас время.

— Даже так, — искренне удивился Асламбек. Ливийская контрразведка готова выложить пятьдесят миллионов долларов за архив «Джаамата», значит, они смогли просчитать, что это даст им огромную фору в тайной войне. — Хорошо, — как можно равнодушнее произнес Максуров, — с этим арабом я свяжусь, а тебя попросил бы провести одну коммерческую сделку для меня. Только все должно быть выполнено инкогнито, через подставных лиц.

Через десять минут Асламбек быстрым шагом взбежал на крыльцо особняка, радость его переполняла, необходимо было ею поделиться с братом.

— Муса, — улыбаясь, произнес средний брат, обращаясь к старшему. — Кажется, Аллах снова повернул к нам свой светлый лик. Мой покупатель согласен на все условия, скоро денег у нас будет, как звезд на небе. Все налаживается, вот только Махмуд печалит мое сердце.

При упоминании имени младшего брата лицо старшего не посерело, в глазах почему-то не потухли искры, как это было до сегодняшнего дня. К удивлению Асламбека, Муса широко улыбнулся и развел руки для объятия:

— Думаю, ты прав насчет Аллаха. Только что мне звонил Праведник и сообщил, что есть человек, который может его освободить.

— Аллах акбар, — в унисон произнесли слова молитвы братья, воздев руки к небу.

— Ну на какой нам все это нужно? — барабаня пальцами по рулевому колесу, со скрытым раздражением, ним кому не обращаясь, спросил Федоин.

— Это ты о чем? — не понял сидящий рядом с ним Ловкач. Они находились в салоне скоростного «Ауди», на котором несколько дней назад втроем, в компании с Мусульманином, приехали в Москву, а заодно контрабандой протащили с собой целый арсенал.

В данный момент Мусульманин стоял на противоположной стороне улицы, а двое подельников следили за ним. По разработанному плану именно Мусульманину отводилась роль парламентера в переговорах с братьями Максуровыми. Федоин и Ловкач исполняли роль группы прикрытия, а Скок осуществлял общее руководство московским этапом операции.

— На хрена, говорю, нам пришлось две недели прыгать с парашютом, да еще напоследок тандемом, — наблюдая за зевающим Мусульманином, произнес Николай Федоинов. — Я что, какой-то турист-экстремал? Слава богу, еще в срочной напрыгался: пять, четыре, три, два, один, кольцо, купол. Уря, уря, уря, вот тебе и уря. Что я Скоку, пацан какой-то, типа Цезаря или его сестрицы? Или, может, во время службы в ВДВ у него чердак на этих прыжках прохудился, а?

— Чего ты завелся? — вяло сдвинул плечами Ловкач. — Сами же решили знать ровно столько, сколько требуется для выполнения той или иной операции. Главное, сорвать куш. Прикинь, целый лям налом, вот будет жизнь, — он мечтательно закатил глаза.

— Если честно, я не особо и возмущаюсь, — уже примирительно произнес Федоин, мысли о миллионе грязно-зеленых банкнот грели его сердце, впрочем, как и всех остальных. — Только если этот парашютист дал нам задание просто для того, чтобы служба медом не казалась, тогда обидно. Не пацаны сопливые все-таки. Ловкач хотел что-то ответить, но внезапно спохватился и как на боевой операции, вскинул вверх правую руку, что у фронтовых разведчиков во всем мире обозначает одно и то же: «Внимание».

Скрипнув тормозами, напротив Мусульманина остановился темно-синий вездеход «Опель» с затемненными стеками. Из салона внедорожника выбрался смуглолицый двухметровый здоровяк, под тканью его легкой рубашки буграми выпирали мышцы, но, несмотря на то, что верзила был едва ли не вдвое больше Мусульманина, на того он не произвел никакого впечатления. Более того, будучи на голову ниже гиганта, Сергей Лаюк умудрялся на него смотреть свысока. Наконец, после коротких переговоров, верзила небрежно кивнул на заднюю дверцу, а сам неуклюже полез на место рядом с водителем. Его примеру последовал и Мусульманин. С безучастным видом правой рукой он открыл дверцу автомобиля, а левой всего на долю секунды оперся о крышу джипа. Этого времени ему хватало чтобы прилепить шарик жевательной резинки, дверца захлопнулась, «Опель» сорвался с места.

Федоин включил зажигание и плавно съехал с тротуара, направляя «Ауди» в противоположную от «Опеля» сторону. Ловкач вытащил из бардачка небольшую плоскую коробочку с экраном и равнодушным тоном произнес:

— Как и следовало ожидать, сигнал от радиомаяка устойчивый.

Около получаса две машины ехали в сторону Московской кольцевой дороги разными улицами, не видя друг друга. Наконец их пути пересеклись, и «Ауди», бессовестно подрезав серый «Опель», вырвался вперед.