Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

— Похоже, горничные вашей милости еще не прибыли, — извиняющимся тоном проговорил он, обращаясь к Камилле. — Услышав о свадьбе барона, мы собирались прямо с утра приготовить для вас смежную спальню.

Комната, которая должна была стать ее спальней, примыкала к спальне Ротуэлла, отделенная от нее чем-то вроде то ли гардеробной, то ли крохотной гостиной. На пороге Камилла остановилась и подозрительно повела носом.

— Свежая краска, мэм, — объяснил Трэммел — Прошу прощения. Дверь сделали только на этой неделе.

Камилла, повернувшись к нему, удивленно подняла брови.

— Дверь?

— Видите ли, в доме не было смежных спален, — пояснил дворецкий, как только они оказались в гораздо более просторной и намного более светлой комнате. — Его милость приказал отвести вам ту, что побольше. А сам перебрался в маленькую.

Кровать в ее спальне оказалась поменьше и более изящной работы, чем в хозяйской спальне. Кроме нее, были еще небольшой письменный стол и изящная кушетка. Все свечи были зажжены, две горничные суетились, расстилая на полу ковры и развешивая шторы.

В комнате пахло чистотой и свежестью, нигде не было ни пылинки. Ее сундуки, которые уже успели принести наверх, стояли у дверей, один из них был открыт, и видны были аккуратные стопки ночных сорочек Камиллы.

— Я уже приказал принести вам горячей воды, миледи, — сказал Трэммел, стоя у двери в спальню Ротуэлла. — Ваша горничная на кухне готовит вам легкий ужин. Послать ее наверх, чтобы она прислуживала вам за столом?

— Нет, не сегодня, мерси. — Камилла окинула взглядом полупустую комнату, и ее вновь охватило щемящее чувство одиночества. — Передайте Эмили, что до утра она может быть свободна. Сундуки можно разобрать и завтра.

Приняв ванну, Камилла натянула на себя ночную сорочку и принялась одну за другой тушить свечи. Придет ли Ротуэлл к ней? Или, может быть, предпочтет позвать ее к себе? В любом случае она согласится. В основном потому, что это ее долг. И конечно, ради ребенка, которого она так отчаянно хочет. Но была еще одна, гораздо более важная причина, по которой она никогда ему не откажет, причина, в которой она даже самой себе не хотела признаться…

Впрочем, долго ломать над этим голову Камилле не пришлось. Не успела она подойти к двери, как услышала негромкий стук. А через мгновение дверь распахнулась, и Камилла увидела на пороге силуэт своего мужа, в свете свечей казавшийся почти черным, — он был так высок и широкоплеч, что заполнил собой весь дверной проем. Ротуэлл переоделся в черный шелковый халат, под которым, как подозревала Камилла, не было ничего.

Он молча протянул ей руку — и Камилла вложила в нее свою, как будто ничего естественнее и быть не могло. Рука была теплая, сильная и мускулистая кое-где на ней чувствовались мозоли — одним словом, настоящая мужская рука. Все так же молча Ротуэлл потянул Камиллу за собой, в свою спальню.

Трэммел уже ушел. В спальне было совсем темно, если не считать ночника на столике возле кровати. Там же, на столике, стояла наполовину полная бутылка бренди. Теплые отблески от огня в камине делали комнату уютной.

К удивлению Камиллы, Ротуэлл вдруг произнес:

— Надеюсь, вы не пожалеете об этом. Мне кажется, я все сделал правильно.

— О чем вы волнуетесь? Вы ведь сделали только то, что я сама просила вас сделать, — пожав плечами, бросила она.

Что-то промелькнуло в глазах Ротуэлла, но Камилла так и не поняла, что это было.

— В один прекрасный день я, возможно, напомню вам эти слова, дорогая.

Камилла дернула плечиком.

— Ну, если у меня и возникнут причины сожалеть об этом, то кого мне винить, кроме себя, верно?

Браво! В первый раз за все время ей, похоже, удалось его смутить. Ротуэлл отвел глаза в сторону.

— Прошлым вечером, в библиотеке… — помолчав немного, хрипло сказал он, и ей вдруг показалось, что он с трудом подбирает слова. — Словом, если бы я тогда не потерял голову, в столь поспешной свадьбе не было бы нужды…

— Смею напомнить вам, monsieur, что тогда, в библиотеке, нас с вами было двое, — с легким раздражением в голосе бросила Камилла. — Только не нужно говорить, что у меня не было выбора! Я прекрасно знаю, что он был, — и я поступила так, как мне хотелось.

Ротуэлл опустил глаза на свою руку, в которой по-прежнему лежала ладонь Камиллы.

— Я хочу, чтобы вы знали, Камилла, — вплоть до прошлого вечера я… мне не раз приходило в голову плюнуть на все и разорвать помолвку. Конечно, это недостойно джентльмена и все такое, но… Скажите, вы согласились бы вернуть мне мое слово?

— Да, конечно. — Камилла пожала плечами. — Не могу сказать, что с радостью, но…

— Памела помогла бы вам, — снова заговорил он. — Попроси мы ее, она наверняка что-нибудь придумала бы. Она успела вас полюбить. И я уверен — в глубине души ей очень не хотелось, чтобы вы связали свою жизнь со мной.

— Но она ведь ваша кузина, месье, — удивилась Камилла. — Как же такое возможно?

— Просто Памела хорошо понимает, какой из меня получится муж, — вздохнул Ротуэлл. — Отвратительный, можете не сомневаться. Впрочем, вы ведь тоже это знаете, разве не так? Надеюсь, вы не ждете многого от меня, потому что тогда вы не будете разочарованы.

— Кое-чего, конечно, жду, милорд, — чуть слышно прошептала Камилла. — Впрочем, вы и сами, наверное, догадываетесь, что я имею в виду…

Он посмотрел на нее с какой-то странной печалью в глазах и вдруг, наклонившись, очень нежно сжал ее лицо в ладонях. Чем, признаться, весьма взволновал ее.

— Вы ведь не станете пробовать на мне… какие-нибудь глупые женские штучки, а, Камилла? — пробормотал он. — Нет, я уверен, для этого вы слишком умны.

Она попыталась отодвинуться, но Ротуэлл, вместо того чтобы отпустить ее, привлек Камиллу к себе и порывисто сжал в объятиях.

— К дьяволу все сожаления… все дурные предчувствия — теперь мы муж и жена, — прошептал он. — Очень надеюсь, что надолго. Давайте попробуем — хоть на несколько часов — представить себе, что для нас еще есть надежда. Что счастье возможно — даже для таких измученных и ни во что уже не верящих людей, как мы с вами.

Камилла не ответила. Тогда Ротуэлл запустил руку в ее волосы и, слегка отодвинувшись, залюбовался ею.

— Какая роскошь! — восхищенно пробормотал он.

Она непонимающе распахнула глаза.

— Я имею в виду ваши волосы, — объяснил он. — С той минуты, как я увидел вас, я все время мечтал увидеть вас с распущенными волосами. Они окутывают вас до талии, словно черный шелковый плащ. Вы сделаете для меня кое-что, Камилла?

Ей с трудом удалось проглотить вставший в горле комок.