Трудное счастье короля Артанаэша Первого (СИ) - Сдобберг Дина

Даже большее чем лорд Дастел, возмущающийся тем, что в результате установки Неемией и Риаллин неизвестного артефакта многие из аристократов потеряли возможность посещать королевский дворец.

– Почему вы, как регент, до сих пор не предприняли никаких мер, чтобы исправить ситуацию? – с негодованием спрашивал он у смотрящего в окно ректора. – Неужели вы не осознаете важность поддержки аристократами для трона королевства и что подобная ситуация, это открытое неуважение к представителям знатных родов?

Ректор так не считал. Более того, поступающие с границ королевства донесения требовали его внимания куда больше, чем кучка кичливой знати.

В последние время вдруг участились нападения нежити на гарнизоны. Возможно, это отголоски долгой войны с отступниками, возможно, неизвестные всплески силы пробуждали захоронения. Если бы подобные нападения происходили в одном месте, то Артан бы предположил, что это дело рук кого-то из некромантов, но подобные донесения приходили из разных мест, расположенных достаточно далеко друг от друга.

– Всего лишь временное затруднение при посещении дворца. – Отмахнулся от него Гаэр-аш.

– Возникшее из-за двух недоучек сомнительного происхождения, которым вы потакаете... – не уследил за своим языком лорд Дастел.

– Вам ли говорить о происхождении! – резко развернулся к нему ректор. – Позвольте вам напомнить, что до 6778 года от становления империи Хешисаи, ни о каком знатном роде Дастел никто и не знал. Одаренные некроманты и потомственные торговцы, поставщики армии, получившие титул и свое лордство после последней битвы с черными всадниками, когда Арданар Гаэр-аш смог поднять и подчинить себе мертвых Черных всадников. Так что вашей знатности, которой вы так гордитесь, всего-то лишь чуть более 260 лет. Я уже молчу, что ваше родство с одной из ветвей Веридан и вовсе сомнительно. Насколько я помню, на свадьбу вместо жениха явился его отец, он же и подтвердил брак. Так что Дастел-Веридан имеют все шансы оказаться родом, произошедшим от бастарда! До сих пор состояние Дастел строится на торговле, и даже ваш племянник, Нортаэш Эгар Дастел Веридан аристократ только по матери, Иралине Инарской. Его отец Ингормаш приставку лорд получил за службу в службе безопасности, и это ненаследный титул, и принадлежит к торговой династии. Поэтому вам ли, так желающему увидеть на троне сына торговца, точнее, внука, попрекать кого-либо происхождением?

– Я смотрю, вы прекрасно знаете историю, регент. А ваши адепты владеют такими же прекрасными знаниями? – побелел от ярости лорд Дастел. – Напоминаю, что Некрос не ваша личная вотчина и лорды королевства могут проверить уровень знаний и обеспечения адептов, к тому же здесь большинство аристократы!

– Проверяйте. Известите, когда надумаете посетить Некрос в следующий раз. – Недвусмысленно намекнул на нежелание продолжить общение лорд Гаэр-аш.

Когда ректор развернулся к окну, Неемии на площадке для тренировок уже не было.

Ночь, опустившаяся на Некрос, далеко не всем принесла покой и спокойный сон. Риаллин всматривалась в потолок над своей кроватью, пытаясь разглядеть сквозь темноту что-то видимое только ей. Ее мучили не самые приятные размышления.

Она, конечно, замечала внимание к Неемии со стороны Норта, Эдвина и Дана. И хотя Норт сам ей объяснил, что просто хочет показать девушке, насколько она ошибается на их счет, когда Риаллин прямо его спросила, спокойнее ей от этого не становилось.

Не все ли равно, что думает о них Неемия и почему это вдруг стало так важно? Саму Риаллин волновало только мнение Норта, про которого она все с большей уверенностью могла сказать, что любит. Почему для него важно мнение чужой в принципе девушки, к чему столько усилий? Ведь он даже Эдвина и Дана смог убедить в своей точке зрения.

А вот слухи, что уже вовсю гуляли по Некросу, что Норт Дастел осаждает новую крепость в лице воспитанницы лорда Гаэр-аша, он во внимание не принимал.

– Что за ерунда? Не обращай внимания. Ты же знаешь, что это не так! – отмахнулся Норт от ее намеков.

Он даже не замечал, как неприятны ей все эти разговоры, что они могут ее расстраивать. Но больше всего Риаллин задевало, что почву для всех этих разговоров создает сам Норт. Риаллин усмехнулась в темноту. Норт старался исправить мнение Неемии о себе, но не замечал при этом, что задевает ее чувства, хоть и заверяет каждый раз, что она ему безумно дорога.

Неприятным и горьким осадком отозвалась мысль, что Гаэр-аш никогда бы не поставил чужое мнение выше чувств своей женщины. Риаллин вспомнила все, что слышала о том времени, когда у Артанаэша Гаэр-аша была невеста, леди Кеалир дас Эмоа. Гаэр-аш не обращал внимания на чье-либо мнение. Да даже прямые запреты и противостояние с королем его не волновало.

Риаллин вспомнила и о том времени, когда сама носила кольцо Гаэр-аша. Нападки и угрозы со стороны безумного короля в ее сторону закончились смертью последнего от рук Гаэр-аша. Но ее, Риаллин, ничто не потревожило, она была защищена со всех сторон, ограждена буквально ото всего.

И отчего-то Риаллин была уверена, что ответь она на чувства ректора, он бы просто не допустил появления всех этих пересудов и уж конечно не дал бы пищу для разговоров о том, что он обращает внимание на кого-то, кроме своей невесты.

Тихий шорох со стороны кровати Неемии прервал ее рассуждения. Немного повернув голову, Риаллин смотрела, как Мия, стараясь идти, как можно тише, прошла к окну и забралась на подоконник.

– Не спится? – спросила Рия, садясь на кровати.

– Нет. Думаю. А ты чего не спишь? – спросила в ответ Неемия.

– Тоже думаю.– Прозвучало в темноте. – Тебе что не дает покоя?

– Рия... Когда ты... Когда ты поняла, что любишь Норта, ты сразу приняла это чувство? Не пыталась с ним бороться? – словно через силу спросила Неемия.

Риаллин почувствовала себя так, словно на нее опрокинули ведро с ледяной водой. Вот оно значит как! Неужели Мия влюбилась в Норта, и знает ли об этом сам Норт?

– Мне кажется, я и сейчас не до конца поняла. И да, я пыталась не обращать внимания, избегала всех этих чувств. – Тем не менее ответила Риаллин. – У меня была другая цель. Обрести свободу, забрать братьев... Поэтому, у меня были причины для выбора в пользу того, чтобы остаться одинокой, но не привязанной к кому-либо.

– Получалось? – Мия смотрела прямо на Риаллин, безошибочно найдя ее в темноте.

– В итоге все равно не получилось. А у тебя? – осторожно спросила Риаллин и, желая услышать ответ, и боясь этого одновременно.

– Вообще никак. – Неемия отвернулась к окну, вглядываясь в очертания темного парка. – Даже когда его не вижу, стоит закрыть глаза, и я без запинки опишу каждую черту. Никогда не понимала этих странных фраз, мол «тону в его глазах». А сейчас понимаю, что действительно, смотришь и как завороженная, взгляд отвести не можешь. Каждый разговор помню, каждый жест. Каждое случайное прикосновение, как последний скряга в памяти храню. Отмечаю, как он движется, как смотрит, замечаю, как он поворачивает лицо, слегка наклоняя голову. От голоса цепенею. От того, как мое имя произносит, дрожь бежит вдоль позвоночника. А если рядом, так близко, что я, как зверь, его запах ощущаю, то голову теряю, себя едва контролирую. Вот что мне делать? Как с этим справляться?

– А знаешь... Ничего не делай! Ни к чему себя мучить. Пусть все будет, как будет! – вдруг к собственному удивлению произнесла Рия. – Может, стоит довериться сердцу, а не разуму, чтобы хоть немного побыть счастливой.

– Но это неправильно! Он... И вдруг я! – прошептала Неемия.

– А любовь вообще, похоже, ни в какие правила не вписывается. Значит, и нет смысла их для себя придумывать! – резче, чем хотела, ответила Риаллин.

Но сожалений, что сама кажется, посоветовала Неемии не сдерживать свои чувства к Норту, она не испытывала. Действительно, пусть будет, как будет.

И если Норт выберет Неемию, если она, а не Риа станет его миром, то она точно будет знать, что непростительно ошиблась с выбором. Фраза, написанная ею по совету лорда Эллохара, «я выбираю Норта» сейчас почему-то отдавала горечью на языке.